Лили кивнула:

— Я тоже о таком слышала. Может быть, нам повезло и здесь живет кто-то из служителей? Тогда этот человек сможет указать нам путь из пещер.

— Ой, а вдруг это не служитель, а какой-нибудь убивец-людоед? — прошептала Магда, прижав ладони к щекам. — Давайте лучше убираться отсюда.

— Магда, откуда здесь взяться «убивцу»? — строго спросила Лили. — На Лунный остров не пускают посторонних, а течение вокруг него позволяет кораблям пристать к берегу лишь в некоторых местах, которые всегда надежно охраняют. Уже много лет здесь обитает лишь дракон-император и его служители.

Агата кашлянула, прочищая горло.

— Я, если честно, согласна с Магдой. Это все очень странно выглядит. Нам лучше уйти, и никогда не встречаться с жителем этих пещер, — сказала она, думая о том, что где-то на острове все еще прячется Мира.

— А вдруг это наш единственный шанс выбраться отсюда⁈ — уперев руки в бока, Лили свирепо глянула на нее.

— Ой, Лили давай уйдем отсюда, давай не будем, — причитала Магда, ухватив ее за рукав.

— Нас в любом случае больше, — заметила Пинна. — Кто бы тут ни прятался, уверена, вместе мы его одолеем.

Единственной, кто не высказал своего мнения оказалась Лидия, все уставились на нее, ожидая, что она решит.

Та подняла на них взгляд фарфоровых голубых глаз и сказала:

— Давайте посмотрим, кто тут прячется.

Ферналей они оставили в пещере с водопадом. Птицы тихо клокотали, глядя на то, как их наездницы уходят.

Стараясь не шуметь, они проследовали за Магдой. Пещера, куда она их привела, было небольшой и тускло освещенной небольшим скоплением кристаллов, росших на низком своде. У дальней стены лежали два шерстяных одеяла: одно было расстелено, точно постель, а второе аккуратно свернуто. Возле них валялась холщовая сумка и стоял глиняный кувшин, на выступах стен, словно на вешалке, висели белые одежды служителя и теплый, шерстяной плащ.

Словно комната в трактире, пещера выглядела пусть и временным, но основательным местом обитания. Казалось, что кто-то вышел ненадолго, бросив смятое одеяло, еще теплое после сна.

Лили неловко переминалась с ноги на ногу возле входа, Магда хваталась за ее рукав, словно ребенок, испуганно распахнув глаза. Шагнув вперед, Пинна склонилась возле холщовой сумки, Агата последовала за ней. Как бы ни была она напугана и встревожена, ей было интересно посмотреть, что внутри. Лидия же, вдруг, стала осматривать постель.

— Глядите, хлеб еще свежий, и яблоки словно только с ветви, — пробормотала Пинна, изучая содержимое сумки, а затем, поднявшись, принялась рассматривать, висевшую на стене одежду. — Одеяния — женские, — изрекла, она наконец.

Агата так и осталась сидеть возле сумки, в груди все сильнее распускался страх. Ей хотелось, как можно скорее уйти из этого места. Она судорожно размышляла, пытаясь придумать, под каким предлогом увести отсюда остальных.

Осмотрев постель, Лидия извлекла из скрученного одеяла длинный и тонкий кинжал.

Увидев его, Агата вздрогнула. Она не успела толком разглядеть его, когда видела в первый раз, но все равно запомнила необычную изогнутую линию лезвия.

Кинжал был не из металла, а из странного белого и матового материала — то ли из камня, то ли из кости. В нежных ладонях Лидии он выглядел неуместно, словно таких вещей, созданных, чтобы обрывать жизни и вовсе не должно было быть.

Этот самый кинжал достала, когда-то Мира на аудиенции у дракона-императора, чтобы попытаться его убить.

— Давайте… Давайте уйдем отсюда! — выкрикнула Агата.

Все обернулись к ней.

И тут в полумраке пещеры раздался вкрадчивый холодный голос:

— Да, зачем же уходить? Я всегда рада гостям.

Вздрогнув, Агата подняла голову.

Мира стояла чуть поодаль от входа, привалившись плечом к стене. Она была одета в одежды служительницы. Ее темные волосы были забраны в тугую косу, из которой выбивалась светлая прядь. Агате показалось, что белых волос у нее на голове стало больше, а кожа болезненно пожелтела и натянулась на череп, отчего скулы проступили еще четче.

Мира глядела на них, чуть прищурив глаза. Как и всегда, было неясно напугана ли она, обрадована, удивлена или же злится?

Губы Пинны медленно растянулись в улыбке, а взгляд зажегся горячей и жгучей радостью.

— Что-ты делаешь здесь? — спросила она. — Разве тебя не исключили с Отбора?

— Ну, если теперь это так называется, — Мира повела плечом. — То, может, и исключили, но, так уж вышло, что пришлось задержаться здесь.

На Агату с новой силой нахлынула тошнота. Она единственная из всех знала о том, что случилось на аудиенции, и под страхом смерти не могла об этом говорить. Она не могла никак предупредить подруг, которые относились к Мире по-прежнему, не зная, что она никакая не Мира, а Ива, дочь мятежного генерала, воровка и мятежница, осмелившаяся покуситься на жизнь дракона-императора.

Если раньше, Агату и терзали сомнения о том, виновна ли Мира или нет, то сейчас их затопило диким, безудержным страхом.

Так или иначе, она была преступницей. Если ее схватят, то отправят в Алхавар — темницу, где томится ее отец, а, может быть, и сразу казнят, ведь жизнь дракона-императора была неприкосновенна, а она посмела покуситься на нее.

Мира сумела ловко спрятаться ото всех, но, теперь, когда на нее наткнулись сразу пятеро свидетелей, то какой ей смысл, сохранять им жизнь?

Агата вспомнила, как легко, та сломала запястье помощника лавочника в Зеране, и, как не побоялась выступить против Фелиции и поддерживавшей ту толпы, а потом, как на равных она билась с Еленой и ее тенями.

Агата припомнила слухи о том, как отец и братья Ивы во время мятежа убивали сотни, если не тысячи солдат за одно сражение и, как генерал Хайро, пробравшись лагерь противника, в одиночку вырезал целый шатер, полный офицеров. Кажется, тогда выжил один только генерал Аверин. Надо будет при следующей встрече спросить у него — как?

Мира была опасна, и у нее не было причин щадить их.

Все эти мысли пронеслись у Агаты в голове словно стая напуганных птиц. Глядя на Миру, она почти умоляюще выговорила:

— Мы просто пойдем, ладно? Мы никому не скажем, что видели тебя здесь.

— Только пришли, и сразу уходите? — Мира издевательски выгнула бровь. — Вы даже не все мои вещи еще перерыли.

— Подождите, я вот, что-то никак не пойму, как она вообще очутилась здесь? — встряла Магда. — Мы же вот стояли тут у самого входа все это время, других проходов здесь нет, так откуда же она взялась?

— Помолчи, — холодно бросила Мира, даже не взглянув на нее.

Магда покраснела, сжав губы. Она дернулась было вперед, но Лили удержала ее, схватив за руку, а затем шепнула, что-то на ухо. Обе они сразу побледнели.

Кажется, Лили уже начала понимать, что к чему.

— Ты так быстро исчезла, что мы не успели даже попрощаться. Что же произошло тогда на аудиенции у его величества, что тебя выгнали, не позволив, даже проститься с остальными? Я видела, как твою опочивальню осматривали служительницы, а потом туда заходила Елена, — голос Пинны звучал радостно и взволнованно.

Когда все ополчились против нее, Мира была одной из немногих, кто встал на ее сторону. Похоже, что Пинна считала теперь лжекняжну своей подругой.

— Агата знает, что тогда произошло, — холодно бросила Мира в ответ. — Расскажешь им?

Агата дернулась от резкого, болезненного, как удар хлыста взгляда, и, покраснев, выдавила:

— Нет, я никому ничего не расскажу.

— Ну, тогда, пожалуй, расскажу я… — начала Мира.

Ее перебила Лидия, все еще крутившая в руках кинжал.

— Этот кинжал… Он выточен из кости. Из кости особого создания. Я знаю это, потому, что точно такой же кинжал был у моего отца. — ее лицо побледнело, а глаза распахнулись, став, как две полные луны. — Откуда… откуда он у тебя? Ты, что украла его у моего отца⁈

Шпильки Пинны и дар Лидии

Последние слова вырвались из горла Лидии протяжным всхлипом. Она подняла на Миру потемневший взгляд.