Вдруг, Мира растаяла в воздухе, в то же мгновение появившись возле Лидии.
Лили вскрикнула, а Магда вжалась в стену. Она сжимала в пальцах хлыст, который взяла с собой, но, похоже, пока не осмеливалась пустить его в ход.
— Отдай это, дуреха, — проронила Мира, схватив Лидию за запястье. — А то еще порежешься.
Лидия явно не хотела отдавать кинжал. Она сжимала его обеими руками, словно не замечая, что лезвие до крови режет ее плоть.
— Агата, что случилось тогда на аудиенции? — напряженным голосом, спросила Лили.
— Я не могу говорить под страхом смертной казни, — выпалила Агата.
— Тогда просто кивай. Мира была на аудиенции с этим кинжалом?
Агата кивнула.
— Она… она из рода Хайро?
Снова кивок.
Лили всегда была умна, и Агата даже не удивилась, тому, что она так быстро обо всем догадалась. Двух вопросов, которые она задала, было достаточно, чтобы окончательно все понять. Все знали, что пронести оружие в покои дракона-императора равноценно покушению на него, и что только колдуны из рода Хайро владеют даром перемещения в пространстве.
Все это время продолжалось молчаливое противостояние Миры и Лидии, не желавшей отдавать кинжал. Мира сжимала ее запястье, как тогда в Зеране, когда она вывернула руку помощника лавочника.
Агата вскрикнула. Никто не успел ничего сделать.
Лидия разжала пальцы, выронила кинжал, и тут же поймала его второй, свободной рукой. Так быстро, что едва кто-то успел это заметить. От неожиданности, хватка Миры ослабла.
Вырвавшись, Лидия скользнула вдоль стены, оказалась за спиной у Миры, и наотмашь ударила ее рукоятью кинжала по затылку. Двигалась она при этом с такой скоростью, что человеческий глаз едва мог уловить ее движение.
Глаза Миры закатились и она упала плашмя.
На мгновение все потеряли дар речи. Первой пришла в себя Магда.
— Ты, что так быстро можешь двигаться? — спросила она.
— Это мой дар, — опустив глаза, ответила Лидия. — Он такой же, как у отца. Матушка запрещала мне его использовать или говорить кому-то о нем. Все боялась, что меня призовут в войска, как Елену и других девушек у которых есть сильный дар.
— Похоже, что если бы тебя призвали, то мятеж мог бы закончиться куда быстрей, — заметила Пинна, присаживаясь на корточки возле Миры.
— Так она, что и правда мятежница? — спросила Лили, тоже подходя к ним.
Склонившись над Мирой, она аккуратно приподняла ее голову и принялась осматривать рану.
Агата подошла к Лидии. Та все сжимала дрожащими пальцами кинжал, словно не замечая, как по костяному лезвию стекает ее алая кровь.
— Почему ты не сбежала от княгини, если умеешь так быстро двигаться? — тихо спросила Агата.
— От матушки так просто не убежать, — так же тихо ответила Лидия. — У нее особенный колдовской дар. Еще сильней моего.
Агата удивленно взглянула на нее. Каким же даром тогда обладала княгиня Дуаре?
— С тобой все в порядке?
Агата осторожно коснулась ее локтя. Лидия вздрогнула, бросила на нее дикий, загнанный взгляд и ответила:
— Нет. Я еще никогда не убивала людей. Да, еще при таком количестве свидетелей.
Теперь настал черед Агаты вздрогнуть. Ей почему-то и в голову не пришло, что Лидия могла убить Миру, а не просто оглушить ее.
Она глянула на распростертое тело девушки. Волосы разметались вокруг головы черно-белым ореолом. Вокруг натекло много крови.
Прежде, чем Агата успела окончательно испугаться, подала голос Лили:
— Она не мертва. Просто потеряла сознание. Надо остановить кровь. Хорошо бы зашить рану, но вряд ли я смогу сделать это в таких условиях, — Она нахмурилась. — Вообще-то меня никогда не учили подобным вещам. Самое большее — говорили, как исцелять ссадины и синяки, да как помочь при несварении желудка.
Лидия протяжно выдохнула, явно чувствуя облегчение оттого, что никого не убила.
Магда потыкала Миру в ногу основанием хлыста. Та продолжала неподвижно лежать.
— Ну и что мы с ней будем делать? — спросила Магда.
Все мрачно переглянулись. Кажется, никто не знал ответа на этот вопрос.
— Ну, может быть… может быть оставим ее тут и уйдем? — робко предложила Агата. — Лили, она ведь сможет оправиться от этого удара и обойтись без нашей помощи?
— Не знаю, — Лили покачала головой. — У нее может быть сотрясение, а может быть и что-то похуже. Даже если она мятежница, она все равно человек. Нельзя бросать ее вот так.
Агата покраснела. Ей уже было стыдно за свое предложение. Нужно было смолчать.
— Как мы можем оставить ее здесь? — сказала вдруг Пинна. — Она… она ведь мятежница, и покушалась на жизнь его величества. Ведь так? Если оставить ее на свободе, то она попытается еще раз… И, как знать… Нет, даже думать об этом не хочется.
— И что ты тогда предлагаешь? — спросила Лили.
— Мы должны взять ее собой, чтобы передать в руки служителей и генерала Аверина.
— Когда Мира придет в себя, вряд ли она будет слушаться нас, — заметила Агата. — Просто перенесется в другое место и все. Ну, может быть еще перебьет нас, как нежеланных свидетелей. То-то Фелиция потом обрадуется.
Пинна широко улыбнулась. Глаза ее сияли так ярко, что спорили со свечением кристаллов на потолке.
Все это время она вела себя странно, и была непохожа на себя прежнюю — кроткую и тихую, словно белая голубка. Агате казалось, что Пинна была явно рада снова встретить Миру, но затем она так быстро ополчилась против нее. Неужели ее преданность дракону-императору была столь велика?
— У меня есть иглы, — сказала Пинна.
Она по очереди извлекла из прически двенадцать тонких костяных шпилек, отчего ее волосы растеклись по плечам.
Все смотрели на нее с непониманием. Догадалась одна лишь Лили:
— Ты хочешь проткнуть ее места скопления силы? — спросила она. — Но откуда тебе знать куда тыкать?
— Моя мачеха когда-то училась в Обители одной из сестер, там ее этому и обучили, а она уже передала знания мне.
— Ты уверена, что ничего не перепутаешь и сможешь верно установить иглы? — нахмурившись сказала Лили.
— Ты так спрашиваешь, словно у нас есть выбор, как поступить, — заметила Пинна. — Разве вы все еще не поняли? — она обвела их взглядам. — Я родом из Восточных княжеств и у меня особое отношение к мятежникам. Однажды, в город, где мы тогда жили зашла армия мятежников. В их главе стоял один из сыновей генерала Хайро, и это был страшный человек. Хотя, я и была тогда ребенком, я никогда не забуду того, что тогда происходило в городе. Если Мира, хоть на один волос такая же, как весь ее род, то нам не уйти от нее. Очень повезет, если удар Лидии оказался достаточно сильным и она останется больна и просто умрет в этих пещерах. Но если нет… Если она очнется, и поймет, что мы обнаружили ее укрытие и ушли, и, что мы можем ее выдать… Она найдет нас, где бы мы не находились, и вырежет также, как ее отец, когда-то вырезал офицеров генерала Эрато. Так, что либо я попытаюсь, вонзив в нее иглы, лишить ее дара, либо, кому-то придется закончить начатое Лидией и просто убить Миру, пока она не пришла в себя.
Все молчали, опустив взгляд.
С доводами Пинны сложно было поспорить, и в глубине сердца, Агата понимала, что та права. Она и сама очень боялась Миру. Она просто вселяла в ее сердце непереносимый страх, но сейчас, когда, она вот так лежала, закрыв глаза, слабая и беззащитная, ей было ее жаль.
Агата не нашла в себе силы, чтобы воспротивиться, когда Магда, махнув рукой, сказала:
— Ну, что тогда, тычь уже в нее свои заколки!
Агате не хотелось на это смотреть, но и отвести взгляд она не могла. Тонкие костяные шпильки пронзали белую плоть. Пинна обожгла их пламенем огненного камня, и Агате казалось, что она чувствует запах паленого мяса.
Мира так и не пришла в себя, ни когда Пинна пронзала ее тело булавками, ни когда Лили промывала ее рану и накладывала на нее повязки, ради которых пришлось разорвать белые служительские одежды, висевшие на выступе каменной стены.
