Лодка мягко причалила к деревянным сходням на острове, и все разговоры пришлось оборвать. Я планировала незаметно проскользнуть в город и потихоньку разведать обстановку, однако этим планам не суждено было сбыться. Едва мы успели остановиться, как к нам навстречу кинулся молодой юноша с возвышенным лицом и русыми волосами до плеч. В руке он держал берестяной свиток и писало, и, судя по деловому виду, вел учет улову, а, следовательно, знал всех рыбаков в лицо.

Завидев нас, юноша остановился, и удивление на его лице сменилось тревогой.

— Ма-а-арти-ин! — требовательно позвала я, судорожно раздумывая, отыщется ли на палубе еще одна бочка, чтобы спрятать там ненужного свидетеля.

Взгляд мой скользнул за спину юноши, и я поняла, что бочка нам не пригодится. У причала уже собиралась толпа людей, как минимум трое из которых сверкали кольчугами княжеских дружинников. Все с изумлением и непониманием разглядывали моего спутника.

Я оглянулась. Розовые крылья фея сверкали на солнце серебристыми бликами. Мартин молча хмурился, но не торопился предпринимать каких-либо действий.

— Мартин… — уже обреченно выдохнула я.

— Ну чего?! — буркнул фей.

— Что ж ты, гад крылатый, кафтан-то не накинул…

Мартин ухмыльнулся и потянул меня навстречу княжеским дружинникам:

— Не дрейфь. Ты ж хотела про этот город больше узнать. Ну так и узнаем!

— Где Василько?! — наконец отмер от удивления возвышенный юноша с кудрями, когда мы проходили мимо него.

Мартин молча кивнул в сторону бочек на палубе, и паренек с оханьем кинулся спасать товарища. Нас уже окружили дружинники, старший из которых хмуро сообщил:

— Вы напали на княжьего человека. Проникли в город, нарушив запрет. Сидеть вам теперь в порубе, пока светлые князь с княгиней не решат вашу судьбу!

Я тяжело вздохнула. И впрямь, что же это я числюсь нарушителем в одном только Мире Вампиров… Надо ж расширять сферу деятельности! Теперь я еще и в Мире Преданий отличилась… Да Агнесса с Гвидоном Ольгердовичем будут просто визжать от счастья, когда до них донесут вести о моих приключениях…

Ладно, что уж теперь ныть-то? Взялся за гуж — не говори, что не дюж…

…Я тяжело вздохнула и последовала вслед за Мартином в поруб светлоярского князя…

…Темница оказалась довольно вместительной, можно даже сказать — комфортабельной. Деревянный сруб, вкопанный глубоко в землю, лишь немного возвышался над поверхностью, ровно настолько, чтобы прорезать в верхних венцах небольшое дверное отверстие. Соломенная крыша нависала почти над самой землей, так что, когда я, низко склонившись, протискивалась внутрь, сухие травинки касались моих волос и запутывались в них.

Тяжелая дверь отрезала нас от звуков крепости, оставляя в почти полной темноте. Лишь слабый свет лучины откуда-то снизу давал некоторое подобие света. В нос ударил запах немытых тел и отхожего места.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — проворчала я, почти наощупь спускаясь вниз по каменным ступеням.

Мартин галантно придержал меня за руку, не давая упасть.

На глиняном полу сидели семеро бродяг разной степени оборванности. Они расположились полукругом у тускло тлевшего огонька, и, кажется, вполне приятно проводили время. Один бродяга даже держал в руках домру, а второй лениво ковырял ножом нижний венец сруба. Судя по количеству щепы, возвышавшейся кучей поодаль, парень не копал ход наружу, а просто запасался лучинами впрок.

— Вечер добрый, — поздоровался мой спутник, выходя в круг света.

Бродяги молчали, но один, сидевший в стороне, вытянул шею и удивленно протянул:

— Мартин?!

Фей пригляделся:

— Привет, Хромой!

Опознавший моего товарища оборванец устремился навстречу Мартину, и они радостно обнялись. Хромой не был хром, напротив, отличался скоростью движений и излишней суетливостью. Глаза его при разговоре бегали, пальцы непрестанно шевелились, и мне против воли хотелось проверить сохранность своего отсутствующего кошеля. Такой удалец способен подметки на ходу срезать, не то, что мошну присвоить.

— Какими ветрами здесь? — донеслись до меня обрывки вопросов оборванца. — Ты ж клялся, что Мир Преданий тебе неинтересен?

— Появились делишки. Приходится суетиться. Вон, даже провожатую нанял из местных, — Мартин небрежно кивнул в мою сторону. — Она город увидела и удивилась. Говорит, что ничего подобного прежде здесь не было. Решили завернуть, чтобы все разузнать.

— Не было города, — согласился Хромой. — Месяц назад появился, прямо вместе с жителями. У здешних спросишь — они клянутся, что город всегда тут стоял. Но я-то знаю, что это не так, сам в окрестностях второе лето промышляю!

— Так в магии все дело, — вступил в разговор седой мужчина вполне благообразного вида. — Мне знающие люди рассказали, что это княгиня выбрала им с князем место для дома, после кинула оземь волшебное мыло, и из него появился город с озером, и лодки, и люди…

— Да врешь, не бывает так! — скептически фыркнул Хромой.

Я задумчиво покачала головой, вспомнив волшебный лес, образованный гребнем Марьюшки. А если лес возможен, то почему бы не стать и городу?

— А ты-то как сюда попал? — меж тем поддерживал светскую беседу Мартин.

— Да, захотел посмотреть, насколько толстые кошельки у здешних жителей. Кто же знал, что князь с княгиней чужаков сюда не пускают?

Я перестала вслушиваться в разговор. Судьба Хромого меня интересовала мало. Тем более, что бродяга с домрой, чье выступление мы прервали своим появлением, снова решил помузицировать. Удобнее перехватив полукруглый корпус инструмента, он быстро-быстро побежал пальцами по струнам, и переливчатая чарующая музыка заполнила поруб.

За лесами, долами, за реками, в тридалеком случилось то царствии.

Грозный царь раз отправился странствовать, посмотреть свой удел и угодия…

Голос у сказителя был негромкий и очень приятный. Я как завороженная вслушивалась в неспешно льющуюся историю, сначала просто наслаждаясь напевностью, потом увлекшись повествованием, а затем внимая каждому слову с жадным практическим интересом.

Раз случилась беда с царем-батюшкой — резвый конь его вдруг заупрямился,

Поскакал-полетел прочь испуганный, провалился в трясину заросшую.

Закручинился царь, запечалился, угодивши в зыбун аж до пояса.

Видно гибель пришла понапрасная, В топях вряд ли дождешься спасения…

— Какое прекрасное обручье, — вдруг вторгся в мой увлеченный историей мозг незнакомый голос. — Серебряное?

— А? — я нехотя отвлеклась от сказителя с домрой. Невыразительного вида мужичок держал мою руку и внимательно рассматривал блокирующий магию браслет на запястье.

Долго ль, коротко ль, слышит вдруг голос он: «Али помощь моя тебе надобна?».

Видит юношу тонкого, бледного, что стоит на веретье задумчиво…

— Серебряное? — настойчиво повторил свой вопрос мужичок.

— Ага, — рассеянно согласилась я.

— Наверное, оно тебе очень дорого?

Я поморщилась:

— И хотелось бы избавиться, да снять не могу.

— А если я сниму, отдашь его мне? — хитро прищурился собеседник.

Я пожала плечами. Мне не жалко. Только ведь вряд ли он снимет.

«Помогу я тебе, — молвил юноша, — но за это клянись, что мне даруешь

Не каменья, не злато, не серебро. То, чего в своем доме не знаешь сам».

Мужичок расценил мой жест как согласие. Откуда-то из складок одежды он достал тонкую шпильку и, придвинув лучину поближе к моей руке, склонился над работой.

Воротился домой царь из странствия, а в палатах его белокаменных

Уж встречает супруга любимая, на руках младенца тетешкает…