— А кто такая Лянка? — громким шепотом спросила Ирия у Павла.

— Главная мавка, здесь, на озере, — так же шепотом ответил подруге он.

— А здесь что, мавки водятся? — загомонили наперебой Еремей и Ратмир. — А нам можно на озеро?!

Я выдержала паузу, а затем улыбнулась:

— Можно. Если хотите сходить на озеро, Павел вас отведет и познакомит. Лянка знает, что вы под моей защитой, она вас теперь не тронет, — кивнула я. — Только, пожалуйста, ведите себя там прилично, не позорьте честь нашего учебного заведения…

Последние слова практиканты уже пропустили мимо ушей, с радостными криками кинувшись по комнатам за купальными принадлежностями.

Утром следующего дня я в прекрасном настроении выпорхнула из своей комнаты, предвкушая полчаса тишины перед общей побудкой… И замерла посреди гостиной в недоумении.

Жизнь в избушке уже кипела. Турислава сноровисто жарила румяные оладьи, и по комнате плыл сытный дразнящий дух. Ирия хлопотала, наводя вокруг чистоту, а Еремей и Ратмир в смешных передниках с кружевами сосредоточенно перебирали за столом гречку. За окном раздавались мерные звуки топора — это Назар и Павел кололи дрова. Идиллия в доме была настолько ощутимой, что я сразу почуяла неладное.

— Та-а-ак… — как можно суровее протянула я. В чем же они так провинились ночью, что сейчас все вшестером ведут себя образцово-показательно?

Еремей и Ратмир еще сосредоточеннее стали разглядывать гречневую крупу, а Турислава с самым беспечным видом повернулась ко мне:

— Елень Ягинична, может, оладушек со сметанкой?

Золотистая горка блинчиков на столе и впрямь манила ее отведать, но я на такие приемы отвлечения внимания уже давно не велась.

— Сознавайтесь, — строго произнесла я. — Что случилось?!

— Ничего! — произнесла Ирия так торопливо, что стало понятно: надо готовиться к самому худшему. Я стала мысленно перебирать в уме варианты того, что же могло произойти на озере, но почти сразу из-за двери в комнату девчонок раздалось жалобное «Бэ-э-э-э!». Хм. Видимо, вот и ответ. Значит, речь не о случайном утопленнике в озере мавок. Уже хорошо!

На всякий случай я все же показательно нахмурилась и двинулась на звук. Невысокая Ирия немедленно преградила мне путь, растопырив локти в дверном проеме:

— Нет! Елень Ягинична! Это наша комната, мы требуем… э-э-э… приватности! Вот!

— Бэ-э-э! — раздалось из-за двери снова.

Я нехорошо прищурилась:

— Это что, коза?!

— Коза? — заслышав почти ругательное слово, высунулся из своей комнаты заспанный Змей. — Какая коза в нашем доме?!

Вид у профессора был до того напряженным, что я не удержалась от сарказма:

— Что значит, какая? Подруга твоя давняя! Вот, зашла в гости, спросить, когда ты ее снова на прогулку вывезешь?

— Очень смешно, — обиженно буркнул Горыныч и показательно захлопнул дверь, отправившись досыпать.

Ирия, слушая нашу перепалку, слегка зазевалась. Такой момент упустить я просто не могла. Стремительным выпадом обогнув девушку, я распахнула дверь.

…На полу в комнате лежал очаровательный белый ягненок, неуклюжий и лопоухий. Он задумчиво жевал какую-то травку и смотрел на меня по-человечески разумными глазами.

Я присела на корточки рядом и, протянув руку, стала разглядывать кудрявую мордочку. Пока что я еще ничего толком не понимала, но кое-какие подозрения в мою голову уже закрались.

— Та-а-ак, — снова протянула я. — И кто же это?

— Ягненок…

— Кем он был до того, как стал ягненком?! — настойчиво повторила свой вопрос я.

На пороге комнаты появилась Турислава. Вытирая руки о передник, она тяжело вздохнула и созналась:

— Парень это, из местных. Мавки сказали, что это Сенька, сын Беляны Светозаровны.

— Ну, ёлки-палки! — в сердцах выдохнула я. Если ситуация и могла стать хуже, то она точно таковой стала. Сенька-переросток, здоровый лоб лет двадцати трех, был мне знаком. На парне давно можно было пахать, однако сумасбродная матушка, души не чаявшая в собственном последыше, все носилась с ним как с писаной торбой. Много не работай, спину не надрывай… На девиц не смотри, рано тебе еще… Представляю, как она отреагирует, узнав, что ее ненаглядный сыночка стал бараном и насильно удерживается в доме Бабы Яги! Бр-р-р! Я невольно поежилась от собственных мыслей, и оглянулась на своих практикантов:

— Как это произошло? — строго поинтересовалась я.

Начал рассказ Павел:

— Ну, мы пошли к мавкам знакомиться. Вы же их знаете… Они сразу выкатили пустую бочку и говорят: если вы маги, можете нам вина наворожить? Я говорю, нет, это теоретически невозможно… Начал им закон сохранения материи объяснять. А они расхохотались: слабаки вы, Елень Ягинична-то это умеет…

Мавки, конечно, наврали. Это и впрямь было теоретически невозможно, однако такая ложь неплохо сыграла на пользу моей репутации. На всякий случай, чтобы избежать лишних вопросов, я строго оборвала Павла:

— Ближе к делу!

Парень кивнул и продолжил:

— В общем, Назар как-то исхитрился, и наколдовал нам всем бочку вина…

— Правда? Из ничего?! — искренне изумилась я, глядя на Назара. Тот с гордостью кивнул. — Ого! Поделишься потом секретом?!

Турислава за спиной Назара ехидно прищурилась, и я немедленно осеклась:

— В смысле… Хм… А дальше-то что?

— Ну, мы сидели, пили вино, беседовали… Потом слышим — шорох в кустах. Мавки сразу звать начали: кто там есть, выходи… Возлюбленным нам будешь… Смотрим, а оттуда парень этот местный идет. Глаза соловые, рот приоткрыт. Видно, он подглядывать на озеро пришел. Мавки его к себе зовут, а он от чар и не сопротивляется, уже в озеро за ними полез…

— А я за него заступилась, — влезла в рассказ Ирия. — Жалко его стало. Не позволила его утопить.

Турислава вздохнула:

— Пока Ирия с мавками спорили об этике и морали, чары развеялись, и этот парень бросился от нас наутек через лес. Но дорогу не рассчитал. Споткнулся и упал в какую-то лужу, нахлебался воды. В общем, когда мы подоспели — он уже вовсю блеял. Оказалось, это не лужа была, а овечье копытце…

Ну, хоть не утопленник, — будто мантру повторила я про себя. Ох, опять излишняя доброта создает нам всем проблемы…

— Ну и оставили бы его в лесу, в дом-то его зачем привели? Тут теперь пахнет как в хлеву! — попыталась воззвать к здравому смыслу я.

— Так мы не знали, что с ним делать, — призналась Ирия. — Хотели с вами посоветоваться. А Назар сказал, что вы ругаться будете.

— Конечно, буду! — согласилась я. — Вы взваливаете на себя те проблемы, которые вас не касаются. Он сам дурак, что за мавками подглядывать стал! И сам виноват, что копытце в лесу нашел. Но это еще полбеды. Наверняка его уже в деревне хватились. А у крестьян логика простая — случись что, виновата Яга! Вот придут они сейчас — а тут местный, в барана превращенный! Что они подумают? Кто в этом виноват? Конечно, я! Нет уж, спасибо, избавьте меня от таких проблем! В общем, так. Берите его, и ведите в лес, пусть сам дорогу до деревни ищет!

Барашек, отлично понимая, что речь идет о нем, жалобно заблеял и забился под лавку, не давая себя схватить.

— Его же в лесу волки сожрут! — попыталась воззвать к моей совести Ирия.

— Пусть лучше его волки сожрут, чем нас — его матушка! — рявкнула я. — А она скоро здесь будет, зуб даю!

Я решительно подхватила ягненка за передние ноги и потянула из-под лавки. Бедняга жалобно блеял и сопротивлялся, когда я волоком вытаскивала его из избушки.

…Свежий воздух коснулся моей спины, и кожу тотчас закололо от множества неприязненных взглядов. Я на секунду замерла, и ягненок, воспользовавшись моментом, с воплем кинулся назад в избу.

— Стой, гад, а то в супе сварю! — кинула я ему вслед, но кудрявый негодяй уже спрятался за спиной жалостливой Ирии и оттуда истошно вопил.

Я нарочито медленно повернулась навстречу ненавидящим взглядам, натягивая на лицо лихое и сумасбродное выражение. Как я и думала, из деревни явилась делегация крестьян во главе с мамашей нашего героя. Кроме Беляны Светозаровны пришли ее муж, два свояка, три какие-то молодые девицы, а еще мой давний знакомый Демьян со своим шурином. Компания толпилась поодаль, не рискуя приближаться к моему живописному забору из черепов, хотя ворота и были гостеприимно распахнуты.