Понял и испугался. Ледяной ком словно взорвался в его внутренностях, растекся по телу, принес с собой дикую слабость, лишил воли. Что делать? Что он, в таком маленьком теле, может сделать???

Этот вопрос не добавил ему ни решительности, ни сил. И прошло не меньше минуты, прежде чем Миша поборол свой паралич, и принялся спускаться на пол. Если он не может ничего сделать, то вполне может случайно умереть и забрать с собой хотя бы одного напавшего, если их несколько. Или банально отвлечь внимание и дать Ире шанс воспользоваться этим. Все же лучше чем трусливо дрожать на столе. Но все время пока он спускался по канату и шел к двери, его не покидала надежда, что Ира сумеет разобраться с непрошеными гостями до того, как он выйдет из комнаты. Хоть с помощью Кхаканара, хоть призвав иные умения данные ей чародеем.

Тишина. Шум драки прекратился так неожиданно, что это оглушило, а затем свалившуюся на дом тишину разорвал жалобный плач испуганного ребенка. Миша, испытав мгновенное облегчение, выбрался в коридор и сразу прижался к стене. Пусто. Только перевернутая табуретка свидетельствует о том, что ему ничего не почудилось, и что-то случилось в их доме.

Из комнаты Иры доносился ее тихий шепот и плач сына. Мама постепенно справилась с его испугом, плач перешел в хныканье, а затем и вовсе затих. Проклятый остался в коридоре, продолжал прижиматься к стене. Теперь, когда все закончилось, ему оставалось лишь ждать. Незачем путаться под ногами.

— Будем кушать? — Ира успокоила малыша, и была готова вернутся к обычным будничным делам.

Но услышав ее голос, тихий и какой-то полный боли, Миша вздрогнул от жалости, только что его жена пережила нечто очень плохое. Вот она вышла в коридор с Валиком на руках. Проклятый не сразу заметил, что супруга несет сына только левой рукой, а с правой что-то не то. Но пока его непонимание оформилось в нечто путное, Ира успела скрыться на кухне.

— Маленькая? — тихонько позвал он, сомневаясь стоит ли это делать сейчас. Но ждать Миша уже не мог.

Она не ответила. Возможно не услышала, а может просто была занята сыном. Проклятый вздохнул и побрел на кухню вдоль стенки. Раздался звук закипающего чайника, шум микроволновки. Все как обычно, но Миша чувствовал повисшее напряжение. Сейчас жена занята повседневной рутиной, надо покормить сына и успокоить его. Но как только малыш окончательно успокоится, им надо поговорить, обсудить случившееся. Кроме того, Мише жуть как хотелось узнать, что же тут произошло. Ведь у утреннего инцидента вполне могли быть последствия. Очень неприятные последствия, возможно новый переезд неизвестно куда.

Проклятый, весь в нетерпении, ходил взад-вперед, периодически выглядывая на кухню, но не решался выйти на открытое пространство. О своем утреннем приключении под тумбой, о том как сияла татуировка, как пропала стена, он напрочь забыл. Прошло наверно не менее получаса, прежде чем Ира показалась на пороге кухни. Сейчас она вела Валика за руку, и Миша предусмотрительно спрятался за углом.

Ему пришлось еще ожидать, пока Ира оденет малыша, немного поиграет и включит ему мультики. Он буквально весь измучился ожиданием, и уже почти был готов зайти к ним в комнату ведомый жуткой неопределенностью.

Но вот его любимая появилась на пороге. Замерла в дверях, и он смог полюбоваться ей. Ира по-прежнему оставалась в ночнушке, и сейчас Проклятый увидел, что правый ее рукав порван и окрашен в темный цвет. Кровь? Мелькнула неприятная догадка.

— Ириша, что случилось? — он говорил негромко, и шел ей на встречу, но она промолчала. Скользнула по мужу невидящим взглядом, и осталась стоять. — Маленькая?

Тогда она, по-прежнему не говоря ни слова, пошла в сторону кухни. Мужа, успевшего подойти к траектории ее движения, она просто переступила. Задравший голову Проклятый, как в замедленной съемке наблюдал это. Каждая незначительная деталь врезалась в память. Вот над ним пронеслась ее босая ступня, мелькнули в вышине светлые трусики, вот немного в стороне пронеслась вторая нога, и его жена, не произнеся ни слова, скрылась на кухне.

Это было настолько неожиданно, и даже как-то оскорбительно, что в первую секунду он растерялся, а затем его страх за семью, растерянность и любопытство, уступили место злости. Он побежал за ней, планируя разобраться, это у нее временный дефект зрения и слуха, или она реально на него злится? Если второе, то Михаил горел желанием выяснить на что именно.

Он выбежал на кухню как раз в тот момент, когда Ира достала из шкафчика бутылку с коньяком и стопку. Проклятый увидел, как она, не морщась, залпом выпивает стопку и со стуком ставит ее на стол.

— Ира, что случилось? — в голосе уже не только любопытство, но и нотки раздражения. Картинка, как она переступает через него, прочно засела в мозгу и не желала уходить.

— Все просто зашибись, — ее голос тускл и зол. — Лучше и не придумаешь.

Вот она, наливает вторую стопку, садится на стул, вытягивает ноги под столом так, что Мише снова приходится созерцать лишь ее пятки. На этот раз укол злости значительно сильнее.

— Ты не хочешь перенести меня на стол? Или мне говорить с твоими ногами.

— У меня правая рука болит. Сильно.

Ответ совершенно не в тему, но Миша старается сохранять спокойствие. Хотя это становится все сложнее. Она злится на него. Но из-за чего? Из-за того, что он не смог помочь в утренней драке? Если так, то это же полный бред! Ему все сложнее сдерживаться. Он понимает что жене больно и скорее всего страшно, но не может разобраться, причем тут он?

— Ты же можешь снять боль? — он постарался говорить мягко, не дать злости просочиться в голос. Но тут она взрывается.

— Снять боль?! Конечно, могу! Я, мля, все могу!!!

Ноги исчезают, и Миша наконец-то видит под столом ее лицо, ярость и боль в глазах, растрепанные волосы, искривленный в неприятной гримасе рот.

— Ты хочешь на стол? Поговорить?! Давай! — Проклятый чуть не отпрыгнул, настолько стремительно перед ним появилась стена ее левой ладони.

Но, несмотря на кипящую ярость, Ира обхватила мужа очень осторожно, явно контролируя себя, и через секунду он уже стоял на кухонном столе.

— И о чем ты хочешь поговорить?

— Что случилось утром?! И какого ... ты так со мной разговариваешь?

Голова у Проклятого, от слишком резкого подъема, слегка кружилась. Перед глазами еще плясали чертики, но в целом он очень хорошо перенес недавнюю перегрузку.

— К нам ввалился отморозок. Он собирался поучить меня правильным манерам. — Из каждого Ириного слова сочился яд, и часть его была направлена на мужа. — И у него почти получилось. — Она повернулась правым боком, демонстрируя глубокий порез на плече. — Скажи, ты из-за этого так удачно выбрал нам дом и место обитания? Чтобы я потренировалась???

— Ты делаешь меня виноватым? — он чуть не задохнулся от возмущения.

Жалость и сочувствие к супруге смешались с этим возмущением, помноженным на ненависть к собственной беспомощности. Эта убойная смесь не могла привести ни к чему кроме грандиозного скандала.

— Ну, извини, я не знал что у тебя было миллион идей касающихся нашего переезда, ну а ты согласилась на этот вариант только под моим давлением!

— Не надо тут все перекручивать! — она склонилась над ним, приблизившись почти вплотную. Теперь Миша чувствовал ее горячее дыхание. — Не тебе пришлось разбираться с вооруженным психом!

— О! — его губы сомкнулись в полоску, он сделал шаг назад, говорить со ртом жены было некомфортно. — Обвини-ка меня в физической слабости. Давай! Я ведь по доброй воле это выбрал, дабы влезть к тебе под каблук и спрятаться там от житейских невзгод?

— Не неси бред! Тебя никто не обвиняет, в физической слабости! — она все-таки выпрямилась, отодвинулась от него, и поморщившись от боли в правой руке.

Повисла тишина. Ира накрыла плечо левой ладонью, прошептала заклятие. Боль ушла, словно ее и не было. Но головокружение и шишка на лбу остались, по прежнему болел затылок, там где ублюдок чуть было не лишил ее волос. И настроение было под стать состоянию — отвратительное.