— Собирайся, выход через двадцать минут, — Аманда поднялась, и он жадно мазнул взглядом по ее ягодицам.

Ничего, ближайшей ночью они снова оторвутся по полному. А сейчас колдунья права, им пора работать.

Уже в машине он окончательно успокоился и полез проверять почту. Немец знал, что ничего по настоящему срочного там нет, иначе его уже достали бы по телефону, но и обычную текучку нельзя запускать.

Аманда уверенно влилась в поток автомобилей, и он не собирался отвлекать ее разговорами. Стиль вождения здесь сильно отличался от немецкого, и Филипп предпочитал лишний раз не беспокоить того, кто за рулем.

Проверяя письма, он нет-нет, но отвлекался на ее профиль, и ловил себя на мысли, что в присутствии Аманды, все-таки не может сконцентрироваться на работе.

Вот скорость замедлилась, где-то впереди повстречались два одиночества, и возникла огромная пробка. Филипп выключил смартфон, откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза и начал вспоминать. Даже не вспоминать.... Немец, словно перенесся в тот день, будто смотрел кино.

***

Филипп потер усталые глаза, прошелся по кабинету. Задумчиво глянул на бутылку коньяка, но подумав, все-таки подошел к кофеварке. Он впервые был в настоящем смятении, слишком уж противоречивые чувства раздирали его.

Во-первых, он работал в киевском филиале уже больше двух месяцев, и за это время, никто из тех кто был с ним в Питере, или давал наставления в Польше, так и не вышел на связь. Умом он понимал, что скорее всего опасения по поводу отщепенцев не подтвердились, и его оставили спокойно работать, но все равно такое молчание угнетало.

Во-вторых, они неожиданно застопорились в поисках исполнителя. Несколько групп сотрудников методично проверяли всех по списку, одного за другим. Дело двигалось гораздо медленнее, чем они планировали. Точнее не медленнее, а соответственно самому плохому прогнозу.

И что самое неприятное, все те, кто попал вверх списка, один за другим отсеивались как пустышки. В результате после двух недель беспрерывной работы осталось проверить шесть человек.

Филипп добавил в кофе сахар и вернулся за стол. Гриненко, Денисов, Калиненко, Сватасян, Стариков, Турченко, все они оказались разбросаны по списку. Так Денисов был седьмой сверху, а Стариков второй снизу, и теперь всем было ясно, что их операторская оценка и гроша ломаного не стоила.

Гриненко — его семья неожиданно ударилась в религию, стали кришнаитами и уехали в Индию. В самолет вошли все, но это ничего не значило. Улетели они менее чем через сутки после смерти Липатовой, и у исполнителя был шанс долететь еще в своем прежнем виде. Там они не отправились по туристическим местам, а наоборот, затерялись где-то в дебрях Ганга. С индийскими коллегами отношения были сложными, точнее те явно отнеслись к запросу европейского офиса спустя рукава и пока не нашли новых почитателей Кришны.

Денисов — исчез сам. С его супругой побеседовали, и она рассказала, что муж неожиданно исчез не оставив ни записки, ни какого-либо иного объяснения. Если бы он исчез после смерти Липатовой, то его можно было бы и не искать. Но так вышло, что он пропал на два дня раньше смерти ведьмы. Мог ли он бросить семью, уйдя на свою смерть? Вполне. Судя по психологическому портрету, Денисов был мужик жесткий, привыкший все решать сам, и жену он тоже держал в ежовых рукавицах. Вполне мог предпочесть смерть, существованию в таком виде.

Калиненко — его в принципе можно было списывать со счетов, так как через три дня после смерти Липатовой, его жена и дочь погибли в автокатастрофе. Но поиски решено было продолжить, так как его тела обнаружено не было, а на похороны он так и не явился. Вполне возможным оставался вариант, при котором он жил где-то у бывшей любовницы, ну или просто случайных прохожих, приютивших столь экзотического питомца.

Сватасян — все бросил и вместе с семьей уехал в Армению, на историческую родину. Причем не на самолете, а на поезде. А вот там они неожиданно испарились. Впрочем, армянские коллеги взялись за дело с энтузиазмом, так что скорее всего, Сватасянов найдут довольно скоро.

Стариковы — неожиданно продали квартиру и уехали неведомо куда. Причем вопрос с продажей был какой-то мутный, очень похожий на наезд. Сейчас искались родственники и Старикова и его жены. Начали совсем недавно, но уже успели выяснить, что его родители давно уехали, так что сейчас вычисляли родичей жены.

Турченко — тоже все бросили и уехали в Карпаты к дальним родственникам жены. Она была домохозяйкой, а он открыл кофейню, но дела, судя по всему, шли так себе. Впрочем, их тоже должны были найти довольно быстро, просто в той части Карпат не было никаких сотрудников «Аусграбуна», слишком малонаселенный район.

Так совпало, что никого из этой группы нельзя было отсеять. Даже армян, хоть они и уехали значительно позже смерти Липатовой. Ехали они большой группой, поэтому существовала большая вероятность, что кто-то вполне мог проехать по поддельным документам, спрятав крохотного человечка. Чай не самолет, сквозь планку никто не проходил, и никого не просвечивали.

Когда стало ясно, что никого из этой шестерки не получается быстро найти, собрали экстренное совещание. На котором было решено поделить силы поровну. Был соблазн снова проверить список чутьем и расположить наоборот, было желание пройтись по алфавиту, да и многое другое. Но в итоге приняли, по мнению Филиппа, самое разумное решение.

Трое из списка гарантированно уехали, а трое других могли остаться в городе. Поиски начались и Филипп остро, как никогда, ощущал свою ненужность. Его способности тут были бессильны, а в классическом полицейском поиске, хватало специалистов покруче. Так что работа немца свелась к простому просмотру отчетов и участии в различных, как ему казалось, ненужных совещаниях. И да, еще в спорте и алкоголе по вечерам.

При этом Филипп неожиданно поймал себя на том, что совершенно не хочет общаться со жрицами любви. Нет-нет, а его мысли возвращались к Аманде.... Он вспоминал их ночное купание, и фантазировал как подросток.

Вот и сейчас, стоило подумать о ней, ка желание работать окончательно пропало. Взглянул на часы — без двадцати восемь. Он не привык оканчивать работу так рано, но сейчас все равно делать было почти нечего, и Филипп решил пойти в спортзал, а потом поплавать в бассейне. Затем спать. Скоро могут появиться новости, и работы станет невпроворот.

На тренажерах работало несколько человек, слышался лязг железа и негромкий шум телевизора. Все это слегка отвлекло немца от невеселых мыслей, и он с радостью занялся физическими нагрузками.

Примерно через час зал наполнился людьми, и желающий спокойствия Филипп решил, что на сегодня ему хватит.

Бассейн встретил гостя тишиной и пустотой. Сейчас это было очень и очень кстати, и он с наслаждением нырнул в прохладную воду. Проплыл примерно половину расстояния до противоположного бортика, и лишь после этого вынырнул и лег на спину, покачиваясь на воде.

— Отдыхаешь? — вопрос прозвучал настолько неожиданно, что Филипп дернулся и, глотнув воды, закашлялся. Восстановив дыхание он увидел Аманду, сидящую на бортике и с интересом рассматривающую его. Во всяком случае, ему хотелось на это надеяться. На девушке был лишь узкий купальник, а света в помещении было вполне достаточно для того, чтобы полюбоваться ее великолепным телом.

— Да, люблю воду, — наконец-то ответил он.

— Помню, — улыбнулась девушка, и нырнула. — Я тоже люблю, — шепнула она, вынырнув около него. — Давай наперегонки?

И не дожидаясь ответа, поплыла к дальнему бортику. Филипп не стал отказываться от вызова.

Они плавали около часа и о чем-то болтали, он чем-то совершенно не важном, не относящемся к работе. Потом Филипп поймал себя на мысли, что не помнит ни одного ответа. И магия тут совершенно не причем.