— Готовы? — спрашиваю, берясь за ручку двери. Лица Ульва и Клауса мигом становятся серьезными и сосредоточенными. Синхронно кивают. — Тогда к бою.

Шагнуть в темную пустоту было не сложно, я знал, на что иду. Сложнее было увидеть темную знакомую фигуру, склонившуюся над болезненного вида мужчиной, лежащим на черном гладком камне.

Пещера ярко освещена факелами на стенах. Должно быть, уже глубокая ночь. Сколько времени мы потратили на поиски? Не важно. Главное, что успели вовремя.

— Грайн, останови ритуал. Все кончено, — мой голос тверд, несмотря на поднимающуюся внутри бурю.

Совершенно разные вещи — подозревать и своими глазами убедиться в подозрениях. Я до последнего не хотел верить в то, что мой наставник причастен. Но теперь сомнений не остаётся.

— Райнхольд? — обернувшись и подслеповато щурясь, Грайн смотрит на нас. — Мальчик мой, зря ты пришел сюда.

— Я должен был тебя остановить, пока не стало слишком поздно, — делаю несколько широких шагов по направлению к алтарю. — Ты хоть понимаешь, чем грозит миру то, что ты собираешься сделать?

— Уходи. И забирай с собой членов своей группы. Сделай вид, что ничего не видел, — выпрямляется Грайн, загораживая собой Демиана.

— Где король и королева?

— Далеко, — Грайн неприятно улыбается. — Риг пожалеет о том, что сделал с моим сыном. А Лиллиан… Она тоже виновата, позволила этому произойти.

— Мы сможем выяснить это позже, с помощью зелья истины. Сейчас я вынужден задержать тебя за убийства магов земли, — тянусь к Грайну своей силой, намереваясь сковать его, но ударяюсь о какой-то невидимый барьер.

— Неужели ты думал, что я не позаботился о защите? Я предусмотрел все и даже больше, — наставник расправляет плечи и усмехается, выпадая из образа сгорбленного старика. — Последний раз тебе предлагаю уйти по-хорошему. Тебе не остановить меня.

Вскидываю голову и снова направляю поток магии на барьер, пытаясь сломать его. Чувствую, как магия утекает сквозь пальцы, впитываясь в силовое поле, но оно не поддается. Впервые жалею, что когда-то молил отца о печати, не в силах справиться с собственной магией.

— Мне это надоело, — ничуть не волнуясь, Грайн подходит ближе к барьеру. — Видит Хольмгер, я не собирался этого делать. Вы меня вынудили.

Полисмен закрывает глаза и плавно поднимает руки, смыкая их над головой. Стены и пол начинают вибрировать, словно подчиняясь его движениям.

— Пещера рушится, — кричит Ульв позади.

Слышу грохот, словно несколько огромных камней падает на землю, сдавленный стон ищейки.

Но, не шелохнувшись, вливаю мороз в полупрозрачную преграду, ощущая, как резерв опустошается. В ушах звенит от напряжения, на лбу собираются капли пота. Рядом со мной застыл Клаус, пытающийся воздействовать на заслон ментальной магией.

В сцепленных ладонях Грайна начинает клубиться черный туман. Сначала лишь проблеск, отголосок тени, но с каждой секундой все более явный.

— Нам двоим не выстоять, — напряженным голосом произносит менталист, неотрывно следящий за черным клубком, с каждой секундой увеличивающимся в размерах.

— Ульв, — кричу, лишь надеясь, что ищейка жив. — Что с тобой?

— Немного придавило ногу, я в порядке.

— Портал, ты можешь пробраться к нему? Он открыт?

— Да.

— Иди за подмогой, мы попытаемся задержать, — приказываю я, хоть и понимаю, что даже сотня магов — ничто в бою с тьмой.

Но если убить ее носителя, возможно, и она рассеется? Нужно разбить барьер, добраться до Грайна. Это единственный шанс.

— Подмога уже здесь, — разносится по пещере звонкий голос, заставляющий меня вздрогнуть и, забыв про преграду, обернуться.

Аля…

— Что ты здесь делаешь? — мой громкий голос гулко отражается от стен.

— Ты не вернулся к ужину, — сам ответ, упрек в её голосе заставляют меня усомниться в благоразумии.

Она считает, что причина достаточно веская, для того, чтобы прийти на верную смерть?

— Я до этого момента не замечал, что меня угораздило жениться на сумасшедшей.

— Давид пытался тебя предупредить, — невинно пожимает плечами Алевтина. — Но ты не послушал.

— Ваша светлость, — еле слышно зовёт Клаус.

— Что? — оборачиваюсь.

Сразу оцениваю бледность и дрожащие пальцы менталиста, барьер, переливающийся белым и серебристым оттенками, и Грайна, до середины тела скрытого тьмой.

Драуг! Мы с Алей разговариваем словно на светском приеме, в то время как Клаус все еще пытается пробить барьер, еле держась на ногах, а убийца набирает силу.

— Немедленно домой, — рявкаю на жену и отворачиваюсь, снова направляя поток магии на преграду.

Очень вовремя, потому что Клаус в тот же самый момент оседает на земляной пол.

— Нет, — чувствую прикосновение ее ладоней к своей спине. — Я не твоя подчиненная, приказам следовать не обязана.

Уже тонкая из-за почти опустошенного резерва струя магии, срывающаяся с моих пальцев, темнеет, меняя цвет на насыщенно синий, отливающим серебром. От барьера начинает исходить жужжание, он быстро мутнеет, покрываясь белесой пеленой, скрывающей собой алтарь, старшего принца и Грайна.

Аля что-то бормочет на неизвестном мне языке, ведет ладонями по моей спине, обнимает за талию и прижимается сильнее. Не понимаю, что она делает, но и спросить не успеваю, потому что чувствую, что печать, много лет успешно сдерживающая мою магию, разрушается на мелкие осколки, исчезающие в бурной лавине, хлынувшей вверх.

Мощный, почти неуправляемый поток синего света исходит из моих ладоней, ударяя по барьеру. Раздается громкий хруст, и преграда начинает покрываться трещинами.

— Если он успеет слиться со тьмой полностью, нам его уже не остановить, — шепчет жена, и ее голос кажется мне сейчас единственным звуком в этой пещере.

— Отойди от меня подальше, — сквозь зубы прошу я, приготовившись к боли. — Спрячься за камнями и не высовывайся.

Я собираюсь отпустить контроль, позволить морозу захватить меня полностью, льдом сковать кровь в моих жилах. Я делал это множество раз в подвале своего особняка, стремясь избавиться от переполняющей меня магии, знаю, что это губительно для всего окружающего. Но сейчас нет выхода, нужно скорее добраться до Грайна.

— Твоя магия — моя. Она не причинит мне вреда. Остальных я прикрою куполом, — словно поняв, что я хочу сделать, говорит Аля. Одна ее рука всего на мгновение отрывается от моего тела, краем глаза улавливаю серебряную вспышку света. — Разреши магии взять вверх, дай возможность руководить.

Но я не могу. Испуг сковывает мое тело. Но не возможная боль заставляет меня бояться, не последствия для пещеры и всех находящихся в ней. Почти панический страх за жену, за ее жизнь, останавливает меня, заставляет сомневаться. Она слишком близко, первый же луч мороза поразит ее тело, превратив в ледяную фигуру, застывшую в вечности.

— Давай же, — торопит Аля. — Просто доверься мне.

С глухим рыком, преодолевая сопротивление разума, я делаю это.

Отпускаю контроль, позволяю льду в хаотичном направлении вырваться из меня, и он отвечает мне резью во всем теле, сотнями острых пик, разрывающих меня изнутри. На секунды или минуты выпадаю из реальности, ощущая лишь мучительную боль, терзающую меня. Она безжалостная, сокрушительная, кажется нескончаемой. Еще ни разу она не была такой оглушающе сильной.

Резкая вспышка.

Перед глазами возникает заснеженная равнина, уходящая ровным белым полотном к горизонту. Утопая в снегу по колено, бреду по ней, не понимая, как здесь очутился. Вдруг ясное небо наливается серым цветом, пространство вокруг темнеет. Поднимается ветер, сначала ласкающий, но с каждым мгновением все более резкий, обжигающе ледяной. Словно повинуясь его воле, снег взвивается в воздух, закручивает меня в вихре, застилает лицо. Перестаю ориентироваться в пространстве, но упорно переставляю ноги, иду вперед, Бушующая буря становится сильнее, колючие снежинки нападают, словно рой насекомых, жалят, оставляя на мне горящие болью рытвины. Порывистый ветер сбивает с ног. Падаю на колени, слепо шаря руками по окружающему пространству, но чувствую пальцами лишь мерзлый снег. Ледяной коркой сковывает все внутренности, заставляя застонать от боли.