— Рад, что тебе лучше, — поприветствовал меня Локи своей лучезарной и в то же время обольстительной улыбкой, против которой мало кто мог устоять. Он неторопливо приблизился, присел рядом со мной, коротким жестом подозвал служанку. — Это Лив. Или как там тебя?.. Лива? — пренебрежение, с которым бог огня обращался к ней, отчего-то успокоило и даже немного расположило меня к незнакомке. — Кормилица и сиделка. Теперь она в твоём распоряжении, будет помогать тебе…

— Мне не нужна кормилица, — перебила я супруга, взглянув на него со всей строгостью оскорблённого взора, на какую была способна, и сердито поджав губы. Лукавый ас поглядел на меня с умилением и усмехнулся, точно я натолкнула его на какую-то очень забавную мысль. — Дай моего сына, — в голосе снова мелькнули ледяные нотки, я это ощущала, но ничего не могла поделать с собой. Лив помедлила, искоса взглянула на господина, дождалась, пока Локи кивнёт в знак согласия, чем окончательно вывела меня из себя, и только потом бережно передала мне сына. — А теперь пошла прочь, — велела я и тут же забыла о существовании нежеланный помощницы, потому что в дрогнувших от трепетной нежности руках наконец-то оказалось моё безмятежно спящее дитя — самое красивое и любимое в девяти мирах.

— Оставь нас, — подтвердил бог обмана, махнув рукой. Кормилица поклонилась и вышла, и только тогда я смогла вздохнуть спокойно. Некоторое время мы молчали. Я не сводила глаз с сына, а Локи — с меня, я это чувствовала и улыбалась уголками губ. Какое же это было счастье — наконец-то взять на руки своё дитя, робко прижать его к груди, рассмотреть каждую чёрточку миниатюрного лица: тонкие золотистые реснички и едва наметившиеся бровки, маленький, смешно вздёрнутый носик и узкие губки, точь-в-точь как у отца. Он был такой крошечный и беззащитный и в то же время удивительно спокойный. Губы его неосознанно улыбались, но это была совсем другая улыбка, не такая, как у взрослых, не обращённая к кому-нибудь или чему-нибудь конкретно.

— Ты такой смешной, — прошептала я и рассмеялась от переполнявшего меня восторга. Так много разных сильных чувств и ощущений владели мной в тот миг, что я не могла сдержаться, да и не видела в этом необходимости. — Нарви, сынок… — нежно протянула я, после чего коснулась кончиком носа его лба, вдохнула запах своего ребёнка — самый сладкий из всех существующих. — Почему Нарви, Локи? Что это значит?

— Нарви звали одного из древних йотунов, он породил ночь, — пояснил супруг, с любящей улыбкой наблюдая за нами. Я знала, что и он был очень счастлив в тот день, несмотря на усталость и недосып. Мягкий ласковый голос его растекался, как мёд, глаза были светлыми, радостными, искрящимися на солнце, а он сам — открытым, расслабленным. — Посмотришь в его глаза и сама всё поймёшь, — я сгорала от любопытства, но ни за что бы не решилась нарушить сладкий сон своего сына. Напротив, я готова была укрыть его от любой напасти, всю себя ему отдать, лишь бы он был спокоен и счастлив. Улыбнувшись, я теснее прижала к себе желанное дитя.

— Хорошее имя, благозвучное, — я обратила взгляд влюблённых глаз на статного аса, протянула к нему руку. Столько невыразимой страсти переполняло меня, что я уже не знала, кого люблю сильнее, в ком нуждаюсь больше. Однако когда оба моих мужчины были рядом со мной, я ощущала полное умиротворение и лёгкость. Локи приблизился, поймал мои пальцы и припал к ним губами в чувственном увлечённом поцелуе. — Зачем ты забрал его от меня утром, зачем унёс?..

— Затем, что ты заснула, и тебе требовалось восстановить силы, — просто отозвался он, ластясь щекой к тыльной стороне моей ладони, точно большой кот. Я высвободила руку, провела кончиками пальцев по его лицу и волосам, снова мягко улыбнулась, потому что не могла не улыбаться каждую минуту — такая радость владела мной. — Помнишь моё обещание, Сигюн? Про сына и Асгард... Ты сделала меня самым счастливым в девяти мирах, и я исполню любое твоё желание, только попроси, — супруг обратил на меня взгляд решительных глаз, а я усмехнулась своим мыслям. Локи никогда в полной мере подходил под определение милый, но в тот миг он был так трогательно мил и смущён собственными сильными чувствами и привязанностями, что на глазах у меня выступили слёзы. Я перевела дыхание, сдержала чувства, догадываясь, что обострённой восприимчивостью скорее всего обязана родам и предстоящему материнству.

— Запомни это стремление, Локи. Придёт час, и я напомню тебе о нём, — бог огня ухмыльнулся, затем раскрыл губы и хотел что-то сказать, но маленький свёрток в моих руках засопел, закряхтел и раскрыл глазёнки, с любопытством взирая на мир. С не меньшим любопытством я устремила взор на его глаза — чёрные, как у сокола. Помню, как поразили меня при первой встрече карие глаза Локи, такие редкие и удивительные для обитателей Асгарда, но сын его превзошёл отца этой деталью. Глаза Нарви действительно были тёмными, как ночь, и разница между их цветом и зрачком угадывалась только, когда на них падал солнечный свет. — Поразительные глаза! Никогда прежде не видела подобных у ребёнка. Они колдовские?..

— Не исключаю такой вероятности, — усмехнулся муж и погладил сгибом пальца сына по щеке. Тот пропыхтел в ответ нечто бессвязное и неразборчивое, вызывая смех на наших губах. Я снова обратила внимание, что бог лукавства имеет некое магнетическое влияние на своего наследника. — Однако точно сказать можно будет только с возрастом. Вернёмся к Лив, Сигюн. Ты встретила её неожиданно неласково, но я догадываюсь почему, — я хотела возразить, но Локи прервал меня коротким жёстким жестом, разрезав ладонью воздух. — Ты теперь мать, и тобой владеют страсти, которые, я надеюсь, скоро сойдут на нет. Не прерывай меня, а лучше послушай внимательно. Вы оба, как и всё здесь, принадлежите мне. И я хочу напомнить тебе, что в первую очередь и несмотря ни на что, ты — госпожа золотого чертога. Ты поддерживаешь порядок, следишь за хозяйством. Ты — мой тыл, благодаря тебе и твоей верности я всегда знаю, что враг не сумеет нанести мне предательский удар в спину. Ну, или почти всегда, — повелитель невесело усмехнулся, а я слегка скривила губы, пытаясь понять, к чему он клонит. Локи продолжал:

— Это может показаться тебе странным, но я не хочу, чтобы ты слишком погружалась в материнство. Не хочу, чтобы это стало твоей основной ролью, пусть лучше останется одной из многих других. Разумеется, ты будешь видеть Нарви когда только пожелаешь и проводить с ним столько времени, сколько сочтёшь нужным, но я прошу тебя сохранить рассудок, своё хладнокровие и предприимчивость. Ты умная асинья и уже опытная госпожа — за это я люблю тебя — поэтому избавь меня и себя от этой глупой детской ревности. Заботиться о ребёнке по части утомительной ежедневной суеты — это работа прислуги. Твоё дело — дарить сыну любовь и заниматься его воспитанием, пока у него не появится наставник. Тебе ясно, о чём я говорю?..

— Ясно, повелитель. Однако я не помню эту женщину в нашем дворце. Откуда она взялась? Я могу доверить Нарви Иде — она ласкова, внимательна, осторожна…

— Ида — сама ещё ребёнок. Но если так тебе будет спокойнее, то пусть она вьётся вокруг Лив, учится у неё, обо всем рассказывает тебе. К тому же, девчонка не кормилица.

— Я уже говорила, что не хочу, чтобы моего сына кормил кто-то ещё. Зачем это вдруг понадобилось? Я здорова, хорошо себя чувствую и не вижу проблем…

— О чём я и говорю, — перебил Локи, и тон его показался мне раздражённым, хоть мужчина и попытался это скрыть. — Ты мыслишь только понятиями ребёнка. Это пройдёт. Но подумай, что станет с тобой, если ты будешь кормить его не только днём, но и ночью? Что станет с тобой спустя много ночей без сна? Останется бледная тень моей великолепной госпожи. К тому же… — голос бога обмана лукаво дрогнул, — ночью ты понадобишься мне… — я с удивлением посмотрела на него и только спустя пару минут сообразила, что ас имеет в виду. Супруг насмешливо изогнул рыжую бровь, точно прочёл мои мысли, заставив меня смутиться, покраснеть и понять, что он абсолютно прав. Погрузившись в ребёнка без остатка, я грозилась потерять себя, совершенно забыться, отринуть качества и верного друга, и деятельной госпожи, и соблазнительной любовницы. И мне вдруг стало страшно, мной овладел почти первозданный ужас. Какое счастье, что хоть один из нас двоих сохранял здравомыслие. Стало очевидным, что с присутствием Лив придётся смириться.