Кто-то прочищает горло.

— Обет?

Черт возьми.

— Да. Обещание. Я хотела бы, чтобы вы все дали слово, что простите мне все, что я сделала за последние восемь лет, и в свою очередь, я прощу вас за все, что произошло восемь лет назад.

Деклан сжимает руки перед собой.

— Хотя я ценю это, я считаю, что наш долг немного больше.

— Почему?

— Потому что ты потеряла родителей, которые были хорошими людьми. Ты сделала выбор, который, вероятно, не сделала бы из-за той ночи.

— И ты тоже. Все вы. Это моя единственная просьба. Я хотела бы, чтобы мы пятеро были семьёй. Я хочу, чтобы Хэдли знала своих дядей и… Надеюсь, вы полюбите ее.

Шон улыбается, наклоняется вперед и кладет свою руку на нашу с Коннором ладонь.

— Я клянусь, что прощаю.

Джейкоб повторяет за ним, накрывая руку брата.

— Я клянусь защищать эту семью, какой бы сумасшедшей она ни была.

Другая рука Коннора ложится сверху.

— Я клянусь любить тебя. Шон издает звук рвоты.

Деклан единственный, кто все еще сидит сложа руки. Он наблюдает за Коннором, и они двое, кажется, говорят, не открывая рта. Наконец Деклан наклоняется вперед.

— Я обещаю двигаться вперед — как семья.

Этот момент, этот фрагмент во времени — то, что я никогда не забуду.

Здесь, держась за руки с этими людьми, которых только что встретила, я чувствую себя как дома.

Они все выполнили то, что я просила, и молюсь, чтобы мы все смогли найти свой путь, каким бы сложным он ни был.

Слезы наворачиваются не от грусти, а от красоты, которая излучается в нас.

Все четверо братьев Эрроувуд обращают свои взгляды на меня.

— О, я должна поклясться? — Коннор подмигивает мне с улыбкой. — Тогда хорошо. Я клянусь отпустить все прошлые грехи и сделать все, что вы уже сказали.

Через секунду они все убирают руки, а потом Шон тяжело вдыхает.

— Знаешь, тебе лучше жениться на этой девушке, Коннор, или это сделаю я.

Мое сердце ускоряется даже от этого предположения, поэтому я делаю вид, что не услышала, и решаю, что пройду через испытания, прежде чем позволю себе даже рассмотреть это как возможность.

Коннор смеется один раз, а затем пожимает плечами.

— Однажды я натяну тетиву.

Я улыбаюсь ему.

— И тогда, возможно, твой выстрел попадет в цель.

— Думаю, что уже попал.

— Я тоже так думаю.

Именно в этот момент дверь открывается, громкие шаги раздаются в коридоре, и входит Хэдли, которая останавливается, увидев всех за столом. Я наблюдаю, как она воспринимает эту сцену, и прежде чем успеваю что-то сделать, Коннор справляется с этим.

— Привет, малышка, ты пришла немного раньше. У нас есть особый сюрприз на твой день рождения. Помнишь, как я говорил тебе, что у меня есть три брата?

Она кивает.

— Ну, братья были так взволнованы, что они твои дяди, даже захотели с тобой познакомиться.

— Дяди?

Коннор направляется к ней.

— Да, ты уже встречалась с Декланом. Он мой старший брат.

Мужчина подмигивает ей.

— Он любит домик на дереве, — вспоминает Хэдли.

— Ты обязательно должна показать ему его это еще раз, — поощряет Коннор.

Затем другие братья подходят к ним.

— Тот высокий с уродливыми волосами — твой дядя Джейкоб. — Коннор понижает голос до шепота — Он считает себя чрезвычайно особенным, потому что его показывают по телевизору.

— Ничего себе! — кричит она, а потом машет ему рукой.

Прежде чем Коннор успевает представить ей Шона, он садится на корточки и протягивает ей печенье.

— Я твой дядя Шон. И я лучший из всех.

Ее глаза сужаются, глядя на сладкие вкусности в его руке, прежде чем она улыбается.

— Ты мне нравишься.

Коннор обнимает меня за плечи и смеется.

— Сейчас он тебе нравится, но не позволяй ему узнать твои страхи.

Хэдли прижимается к Коннору. Я редко вижу ее застенчивость.

— Вы все здесь в честь моего деня рождения?

— Да, — говорит Джейкоб. — В машине тебя ждет лучший подарок.

Хэдли смотрит на нас, а потом на своих дядей.

— Мне очень нравятся твои братья, папа.

И я думаю, что сегодня именно Коннор получил лучший подарок.

Глава 39

Коннор.

Я держу Элли за руку, пока мы сидим в зале суда. Слушание закончено, мы ждем приговора. Нейт проделал исключительную работу, изобразив Кевина как жестокого мужчину, который издевался над своей женой и угрожал Хэдли.

Было невероятно тяжело слушать, как Элли рассказывала о том, когда он ее бил, как он ее использовал и эмоционально унижал. Мне понадобилась вся выдержка мира, чтобы я не задушил его самостоятельно.

Конечно, было еще тяжелее слышать, как его адвокат изображает Элли как проститутку, у которой был роман со мной, хотя это и близко неправда. То, что Хэдли оказалась моей дочерью, мало чем помогло нашему делу.

Однако мы все говорили правду, и, к счастью, Нейт смог заставить Хэдли поговорить с судьей в отдельной комнате вместо того, чтобы подвергать ее настоящему суду.

— Ты готова? — спрашивает Нейт со своего места.

Элли делает все, чтобы улыбнуться.

— Я… не уверена, но несмотря ни на что, у нас будет запрет на приближение, не так ли?

— Да, постоянный ограничительный ордер уже выдан для тебя и Хэдли.

Она смотрит на меня, и я успокаивающе улыбаюсь ей. Это ее не утешает, знаю это, но я никогда не позволю, чтобы этот ордер выписали и в отношении меня. Если он захочет приблизиться, я буду рад разбить ему лицо. Хотя его дом уже продается, поэтому сомневаюсь, что мы когда-нибудь увидим его снова.

Суд отнимал у нас много сил. Мы были напряжены, но дома я делал все возможное, чтобы облегчить ее волнение. Я ненавижу видеть ее нервной и неуверенной, ненавидел видеть, что Кевин все еще продолжает причинять ей боль, даже будучи взаперти.

Губы Нейта складываются в тонкую линию.

— Мне бы хотелось хоть немного лучше знать, к какой позиции склонилось жюри присяжных, но кажется, что мы проделали лучшую работу, представив наше дело.

Элли кивает.

— Ты отлично справился, Нейт. Спасибо тебе.

— Если бы я знал раньше, что у вас происходит, Элли. Я бы что-то сделал.

Он сказал это несколько недель назад, когда Элли по-настоящему копалась с ним в своем прошлом. Ужас в его глазах от того, как долго это продолжалось, был очевидным. Она рассказала о временах, когда они были вместе, о синяках, которые прятала, и о том, насколько простые объятия могли заставить ее почти потерять сознание. Я думал, что Нейт сойдет с ума, когда узнает, что Элли и Кевин отменили ужин с ним потому, что у нее был синяк.

Я гордился ею за то, что она больше не защищала его.

После этого Элли была холодной и отстраненной, будто замкнулась в себе, но это было ничто по сравнению с тем, какой она была в дни, предшествовавшие суду. Она не могла ни есть, ни спать, а если ей удавалось закрыть глаза на несколько часов, ей снились кошмары, от которых она кричала во сне.

Только когда Хэдли расплакалась, Элли признала, что это проблема.

Сидни направила ее к консультанту, и это очень помогло. Она призвала меня тоже уйти, разобраться со своим прошлым, но прямо сейчас… Я не хочу. Я счастлив впервые в жизни и не готов выкапывать то, что похоронил.

Я рад, что она получает помощь, потому что это позволило ей сидеть здесь, быть сильной, твердой и бесстрашной. Это то еще зрелище.

Элли оглядывается.

— Где Сидни?

Она подписывает документы, которых я ждал, и надеюсь, принесет мне акт, но я этого не говорю. Я планирую сделать Элли сюрприз сегодня вечером.

— Понятия не имею.

Я ненавижу ей врать, но это скорее выдумка из-за подарка. Конечно, она поймет.

— Я думала, что она будет здесь хотя бы для этого.

— Уверен, что она придет.

А потом, Сидни проходит через дверь зала суда. Её лицо сдержанно, когда она приближается. Она выглядит как уважаемый адвокат и совсем не похожа на девушку, которая гонялась за Шоном вокруг озера со змеями, потому что он их боялся — до сих пор боится.