К черту всех, кто знал, что они будут единственными источникаи боли для человека, которого они любили, и были слишком эгоистичным, чтобы уйти.

Мы с братьями готовы к любым последствиям. Они готовы взять на себя вину, потому что знают, что я не смогу быть отцом Хэдли или человеком, который нужен Элли с этой тайной между нами.

Я не могу сделать это с ней, но я должен.

Как я смогу это сказать? Я пытаюсь придумать план, который мог бы уменьшить вред, но его нет.

— Коннор?

Я смотрю вниз на счастливую Элли, которая, кажется, не имеет никаких забот. — Да?

Интересно, видит ли она мою вину. Может ли она почувствовать тоску, которая катится сквозь меня, и обиду на себя, которая растет с каждой минутой. Знает ли она, что я ее люблю? Знает ли она, что я был готов сражаться с братьями за нее? Какое это имеет значение?

— Я люблю тебя.

И это моя смерть. Она любит меня, человека, чей отец украл у нее две жизни. Она рассказывала мне о том, как тяжело ей было потерять родителей. Все эти годы ее тайна оставалась неразгаданной, а теперь мой отец даже не может заплатить за боль, которую он ей причинил.

Почему это должна была быть она?

Почему это не мог быть кто-то другой?

— Я люблю тебя, Элли. Я, блядь, люблю тебя всем своим долбаным сердцем и… — Я должен это сказать. Это должно быть сейчас. Здесь, в постели, пока я голый после того, как любил ее всем, что я есть.

Когда она садится, ее глаза наполняются миллионом вопросов.

— Что не так?

— Я должен тебе кое-что рассказать.

— Ладно. — Ее голос немного дрожит.

Я передвигаюсь так, что мы сидим друг напротив друга. Я должен быть чертовым мужиком и признать то, что случилось, когда я был еще подростком.

Я не готов потерять ее. — Восемь лет назад, в ту ночь, когда мы встретились, помнишь, я сказал, что мы с отцом поссорились?

Кажется, она заметно расслабилась и кивнула.

— Да, конечно.

— Мы спорили о том, что случилось вечером моего выпускного в средней школе, который был за неделю до этого. Мои братья приехали домой на церемонию вручения дипломов. Они знали, что я присоединился к военно-морскому флоту, и хотели быть здесь на церемонии присяги.

Ее пальцы сцепились с моими, и я тяжело сглотнул. Господи, она меня утешает. Узел в животе такой тугой, что болит.

— Мы не должны говорить об этом…

— Должны. Тот вечер, Элли, вечер моего выпускного в средней школе был долбаным кошмаром. Мой отец, как всегда, пил и не мог контролировать себя. Он кричал на всех, обзывал нас с братьями. Он пытался замахнуться на Шона, но тот уже не был ребенком, так что все закончилось дракой. Это была… Ну, еще одна веселая ночь для братьев Эрроувуд. Мы вчетвером пошли в сарай, как всегда, когда хотели сбежать. И тут произошла ошибка номер один.

— Я не понимаю.

— Мы оставили его одного.

Она качает головой.

— Я все еще не понимаю.

— У него никогда не было доступа к ключам от машины. Он не был веселым или глупым пьяницей. Он был воинственным и считал себя лучше и умнее любого из нас. Старый добрый папа считал, что может делать то, что хочет, потому что никто не указывает Эрроувуду, как жить.

Она начала шевелить руками.

— Он уехал?

Теперь дороги назад нет. Здесь я должен сказать это.

— Да, он был за рулем, но сел не в свой грузовик. Он хотел проучить Шона, поэтому взял его машину. Деклан увидел, как фары удаляются от дома, так что побежал. Мы сели в кузов грузовика Джейкоба и поехали. Но у нас не было плана. Я имею в виду, как заставить пьяного водителя остановиться?

— Коннор… Я не понимаю.

Конечно, нет. У нее доброе сердце, и она не сложит два плюс два.

Или, возможно, и сложит. Ее взгляд говорит мне, что она знает, куда ведет эта ужасная история.

— Мы гнались за ним через три города, пытаясь найти способ заставить его остановиться. Все время мы спорили, что делать. Я хотел сбить его с дороги, позволить ему убить себя, потому что это было бы подарком, но Джейкоб отказался. Мы все еще спорили, когда увидели, что подъезжает другая машина. Клянусь, Элли, наши сердца перестали биться. Мы кричали, мигали фарами, чтобы остановить встречную машину. Они не заметили, что мой отец так резко повернул, что, вероятно, даже не знал, на какой полосе находится. Джейк попытался, он врезался в заднюю часть машины Шона, надеясь, что этот трюк сбросит отца в кювет, но..

— Но он подтолкнул его на встречную полосу. — Она едва выговорила слова.

— По направлению к другой машине.

Ее глаза закрываются, и слеза падает по ее красивой щеке.

— В которой ехали мои родители.

Я жду, пока Элли посмотрит на меня, умоляя, чтобы она увидела сожаление и грусть в моих глазах.

— Да.

Глава 35 Элли

Я сижу на месте, повторяя те слова в голове снова и снова. Его отец нес ответственность за содеянное.

Мое тело будто пронизывают тысячи осколков льда. Я продолжаю трясти руками, надеясь, что ощущения вернутся. Пытаюсь втянуть воздух в легкие, но стены будто проваливаются. Я не могу оставаться здесь. Не могу просто… Сидеть здесь.

Я вскакиваю на ноги, тяну за собой простыню и обворачиваю ее вокруг своего тела. Мой живот вздрагивает. Меня может стошнить прямо здесь, если я еще секунду посижу неподвижно.

Он был там. Он видел, как убили моих родителей. Руками его отца.

Он знал. Он, блядь, знал, что произошло, и все это время скрывал все от меня.

— Элли, — говорит мужчина позади меня.

— Нет! Нет! Не говори больше ни слова.

Когда я смотрю на него, моя голова как будто должна лопнуть.

Коннор, человек, в которого я так влюблена, что отдалась ему полностью, человек, который держал меня после того, как меня избили, лгал мне. Он поклялся меня защищать, построил для Хэдли домик на дереве, заставил меня поверить в него, и все ради чего? Все так… Он… Разбил мое чертово сердце? — Значит, ты не попытался им помочь? Ты просто сбежал и бросил их?

— Я не горжусь тем, что мы сделали. Ты знаешь меня, Элли. — Коннор делает шаг ближе, но я отступаю. Он не может прикоснуться ко мне.

Я потеряю контроль, потому что и так еле держусь. — Я не монстр. Я был чертовски неуправляемым, и моим трем братьям пришлось буквально затащить меня в грузовик. Я хотел пойти к копам, но мы были долбаными детьми. Мы не знали, что делать или что это значит. У нас был план доставить его домой, вызвать полицию, чтобы они его арестовали.

Я с отвращением качаю головой.

— Тогда почему вы этого не сделали?

Ни один из ответов не унял бы бурю внутри меня. Единственное, на чем я могу сосредоточиться — это то, что человек, которого я люблю, в определенной степени ответственен за смерть моих родителей. Все это время я думала о том, как сильно они бы его любили. Надеялась, что они будут гордиться человеком, которого я нашла и полюбила.

Как они чувствовали бы себя сейчас?

— Когда отец проснулся на следующий день, мы вчетвером рассказали ему, что он сделал. Мужчина рассмеялся и назвал нас дураками за то, что мы думали, что сможем убежать, если выдадим его. В конце концов, это была машина Шона — именно она стала причиной аварии, и он сказал, что кто-то, скорее всего, видел, как Шон возвращался на ней на ферму примерно в момент аварии. Все мы были известными нарушителями спокойствия, поэтому он угрожал всем сказать, что все время за рулем был Шон.

Каким ужасным человеком был его отец.

— А машина Шона?

Единственная вещь, которая всегда ускользала от меня — это то, что произошло с автомобилем, который сбил их с дороги. Это была единственная подсказка, которую мы надеялись найти. Все, что мы собрали — то, что авто было красным из-за счесанной краски в месте удара.

Он идет ко мне, а потом останавливается. Я вижу, как ему больно, но мне нужно знать.

— Она в одном из гаражей на территории.

Все время, пока я искала, она была совсем рядом.

— Твой отец знал, кто я? — Я с трудом выговариваю слова. Мое сердце колотится, и мне действительно больно дышать.