Я останусь здесь столько, сколько нужно, чтобы спустить ее.

Она села, ее каштановые волосы спали ей на лицо, и она понюхала их, прежде чем отбросить прядь назад.

— Ты чужак, — сказала маленькая девочка.

— Это правда. Ты права, что не общаешься с незнакомцами.

Помогло бы тебе, если бы я сказал, что был своего рода полицейским на флоте?

Ее глаза прищурились, оценивая меня.

— Офицеры полиции носят форму.

Я улыбнулся. Умная крошка.

— Верно. Я носил, но сейчас не работаю, поскольку я на ферме. Ты можешь рассказать мне, как ты повредила руку?

— Я упала.

— Как ты сюда забралась? Она немного сдвинулась.

— Я не хотела, чтобы меня кто-то нашел.

У меня закрутились кишки, когда я начал искать миллион ответов, почему эта маленькая девочка прячется здесь с болью в руке, а не бежит домой за помощью. Мне нужно держать себя под контролем и помнить, что не у всех плохая жизнь дома. Это может быть что угодно.

— Почему бы и нет?

Она грызет свою нижнюю губу.

— Папа сказал, что я не должна выходить из дома, и я не хотела, чтобы он сердился. — Затем она вытерла нос рукой, и еще одна слеза капает вниз. — Я пришла сюда, чтобы дождаться, пока мама вернется домой.

Я кивнул ей со знанием дела.

— Уверен, что твой папа волнуется за тебя. Мы должны отвезти тебя домой и осмотреть твою руку.

— Он разозлится. — Ее губы задрожали.

Бедняга в ужасе. То ли из-за отца, то ли потому, что она нарушила правила, я не уверен. Я не знаю, кто она и кто ее отец, но она не может оставаться здесь раненой и напуганной. Она упадет.

— Как насчет того, что я не скажу ему, где нашел тебя, если он не спросит?

Она с интересом посмотрела на меня.

— Ты хочешь соврать?

— Нет, я просто думаю, что друзья хранят секреты друг друга, и мы теперь друзья, правда?

— Думаю, да.

— Ну, подружка, ты знаешь, что меня зовут Коннор, но я все еще не знаю твоего имени.

Ее губы сжаты.

— Я Хэдли.

— Приятно познакомиться, Хэдли. Могу ли я помочь тебе спуститься, поскольку твоя рука ранена? Хэдли быстро покачала головой.

Я указал ей, как подойти ближе, а затем она обняла меня за шею, крепко держа, пока я спускал нас обоих, не сильно обнимая ее.

Когда мы оказались на земле, я поставил девочку на ноги и присел.

Мы посмотрели в глаза друг другу, и что-то возникло в том, как она смотрела на меня — так, как будто я ее спаситель, — от чего мое сердце заболело.

— Твоя рука в порядке?

— Болит. — Ее голос тихий, в нем чувствуется тихая дрожь. Она передвинула руку по передней части тела, плотно прижимая ее к себе.

— Я могу на нее посмотреть?

Хэдли — крошка. Хотя я не знаю, сколько ей лет, нормальный ли это рост для ребенка, или это я идиот.

— Ладно.

Я посмотрел и увидел, рука опухла, но явных признаков перелома нет.

— Ну, выглядит не так уж и плохо, но думаю, что нам нужно доставить тебя домой, чтобы кто-то смог убедиться, что рука не сломана. Где ты живешь?

Она указала через ручей, на ферму Уолкоттов.

— Твоя фамилия Уолкотт?

— Да.

Я улыбнулся. Приятно знать, что они не продали свою ферму.

Уолкотты были хорошими людьми. Моя мать и миссис Уолкотт были близкими подругами. Когда мама умирала, Джини приносила нам еду и время от времени следила, чтобы у нас на столе был кусок хлеба. Я любил ее и скорбел, когда она умерла. Тим умер примерно через месяц после нее, и мой отец сказал, что это из-за разбитого сердца. Я бы хотел, чтобы мой отец любил мою мать настолько, чтобы умереть вместе с ней, но мне так не повезло. Я понятия не имею, кто-то купил это подворье, или это имущество передано кому-то по наследству. У них никогда не было собственных детей, но, кажется, усадьба осталась в семье.

— Я провожу тебя домой и позабочусь о том, чтобы ты снова не пострадала. Хочешь пойти напрямик, или лучше, чтобы я тебя подвез?

Я увидел, как она нервничает, но ни в коем случае не позволю этому ребенку пойти одному, когда ему больно.

— Мы можем пойти напрямик.

— Хорошо. — Я встал, протянул ей руку и улыбнулся, когда она взяла ее, зная, что немного заслужил ее доверие.

Мы пошли к ее дому. Никто из нас ничего не говорил, но потом я почувствовал, как она начала дрожать. Я очень хорошо помню, как не хотел идти домой, потому что мои родители злились на меня.

Слишком много раз получал на орехи, потому что мама говорила вернуться в темноту, а я блуждал на огромных землях, которые выглядели одинаково, поэтому один из моих братьев должен был пойти и найти меня.

— Как долго ты здесь живешь? — спрашиваю я, желая отвлечь ее внимание от будущего наказания.

— Я выросла здесь.

— Да, а сколько тебе лет?

— Мне семь.

Видимо, они переехали сразу после того, как я ушел.

— Ты живешь здесь с родителями? — Мой папа занимается фермой вместе с моей мамой. Мама тоже учительница.

— Звучит так, будто они хорошие люди.

Хэдли отвела взгляд, и это чувство снова охватило меня. Я прожил всю свою жизнь, доверяя своим инстинктам. В армии есть такой девиз: "Ты или ты". Мне приходилось полагаться на себя, чтобы знать, есть угроза или нет. Что-то в ее поведении меня насторожило.

— Моих родителей, видимо, нет дома, поэтому ты их не встретишь.

Я кивнул, как будто не понимаю, что она делает. Я вырос, оправдываясь всеми причинами, почему мои друзья не могут прийти или мои учителя не должны звонить. Отец спал, его не было дома, он работал на тракторе, или был за городом. Все, что я мог бы придумать, чтобы никто ничего не увидел. Чтобы люди даже вопросов не задавали.

Я прятал все, что было связано со мной.

— Ну, если нет, я хотя бы буду знать, что ты благополучно вернулась домой.

— Как ты думаешь, мне можно будет ходить к тебе, чтобы залазить на то дерево? У него есть ступеньки, а у моего — нет.

Я улыбнулся ей. — В любое время, детка. Мое дерево — твое дерево.

И если ты придешь в ближайшие дни, я могу показать тебе еще два тайника, которые мы с братьями построили.

— Правда? Круто! — взгляд Хэдли засиял.

— Да.

Мы подошли к подъездной дорожке, возле машины кто-то стоял.

Ее темно-каштановые волосы волнами спадают ей на спину, и женщина доставала из багажника бумажный пакет. Когда она вернулась, наши взгляды встретились, и мое сердце остановилось.

Ее губы раскрылись, когда продукты упали на землю, совершенно забытые, пока я стоял лицом к лицу с женщиной, которая преследовала мои сны.

Мой ангел вернулся, однако теперь она уже не моя.

Глава 3

Элли

Этого не может быть.

С той ночи прошло восемь лет. Восемь лет притворства, что все это был сон, потому что так и должно было быть.

Больше я его не видела. Неважно, сколько дней и ночей я осматривала толпу или присматривалась к каждому водителю — я никогда его не видела.

Отчасти я была благодарна, потому что та ночь была одной из самых сногсшибательных и невероятных ночей в моей жизни. Я никогда не должна была отдаваться ему, но была настолько неуверенна, куда движется моя жизнь, и правильным ли решением было выйти замуж за Кевина. Я знала лишь то, что меня нужно любить и лелеять, даже если это было лишь на одну ночь. Я хотела, чтобы меня держали так, как этот мужчина обнимал меня, пока мы танцевали.

Другой частью была агония, потому что на следующий день я выходила замуж, и Боже помоги, я молилась, чтобы никогда больше не увидеть его, чтобы найти способ простить себе грехи, которые совершила.

Я должна была знать, что никогда не смогу искупить свои грехи, чтобы получить прощение, и его присутствие стало доказательством этого.

— Мама! — Хэдли бросилась ко мне, а ее глаза наполнились ужасом, глядя на продукты на земле.

Дерьмо. Я позволила им упасть.

Ненавижу, что она так волнуется.

— Все в порядке, детка. Я соберу. Хэдли повернулась к мужу, когда увидела, что я снова обращаю на него взгляд.