Очень медленно я выползла из комнаты. Мужчина зашевелился, а я замерла, молясь, чтобы он не открыл глаза.

Проходит еще секунда, он не начал двигаться, поэтому я продолжила.

Это все, что постоянно крутится в моей голове.

Я должна двигаться быстрее. Дверь Хэдли открыта, я это сделала намеренно, потому что она создает больше всего шума.

Я осторожно потрясла ее, и мой голос был едва слышным, когда я призывала: — Хэдли, детка, проснись ради мамы.

Ее маленькие глазки открылись, и она подорвалась.

— Мамочка?

— Тсс, — быстро сказала я, требуя, чтобы она вела себя как можно тише. — Мы должны идти, милая. Мне нужно, чтобы ты не шумела.

Можешь это сделать?

Она кивнула, и я тихо улыбнулась.

— Хорошо, одевайся, бери свое одеяло и мишку.

Хэдли начала медленно двигаться, и я поспешила взять несколько ее вещей, чтобы мы их не забыли. Мое сердце быстро бьется, только звуки нашего дыхания наполнили комнату. Через несколько секунд я взяла ее руку в свою.

— А как насчет папы? — Ее голос низкий, но я услышала боль.

— Мы должны идти, детка. Несмотря ни на что, нам надо отсюда уходить, и мы не можем разбудить папу. Ты доверяешь мне?

Глаза Хэдли наполнились слезами, но она покачала головой.

Вот тут я снова почувствовала себя худшей матерью в мире. Ни один ребенок не должен так выскальзывать из дома посреди ночи.

Дом должен быть безопасным местом, в котором все плохое в мире исчезает, когда ты заходишь в дверь. Вместо этого это было место криков и синяков. Не более того.

Он больше никогда не причинит мне боль, и ему придется убить меня, чтобы добраться до Хэдли.

— Ладно, нам нужно вести себя очень тихо, — прошептала я. — Несмотря ни на что, мы должны продолжать бежать, как только выйдем за дверь, хорошо?

Хэдли вытерла слезу и кивнула. — Ты же моя большая девочка. Если папа проснется, я хочу, чтобы ты убежала обратно в свою комнату и закрыла дверь. Закрой ее, если сможешь, или положи что-нибудь тяжелое перед ней. Только не впускай никого, кроме меня, ладно?

Я знаю, что напугала ее, но у меня нет времени дискутировать, и я не хочу, чтобы она колебалась.

— Мне страшно.

— Прости, но мы должны идти.

— Мы вернемся?

Я покачала головой, а затем приложила пальцы к ее губам. Сейчас или никогда.

Я до сих пор не знаю, лучший ли способ — выходить из заднего входа, но на самом деле это единственный вариант. Входная дверь слишком близко к месту, где он спит, и я не собираюсь заставлять Хэдли вылезать в окно. Если мы сможем обойти дом незамеченными, у нас будет гораздо больше шансов.

Я потянула ее за собой, следя за каждым скрипом и шумом, который, кажется, усиливается в полной тишине. Мы подошли к двери, и я медленно дернула ее за ручку. Они не издали никакого шума, слышен только звук нашего дыхания. Мы вышли на улицу, я натянула на Хэдли свитшот и застегнула его, глядя ей в лицо.

— Ладно, мы должны идти.

— Мамочка? — Ее большие глаза наполнились страхом.

— Все хорошо. Нам нужно идти. Мне очень жаль, Хэдли. Я знаю, что ты любишь своего папу, и это тяжело, но мы… нам нужно уходить. Хотела бы я ей все рассказать, но не могу. Это слишком много для этой милой девочки с огромным сердцем, чтобы понять.

Однажды она оглянется назад и увидит, что я делала то, что считала лучшим, или, возможно, возненавидит меня навсегда. В любом случае она будет жива, чтобы это сделать.

Это все, что имеет значение.

Я схватила ее за руку и повела туда, куда выбросила из окна свою сумку. Когда я надежно взяла ее за плечо, мы быстро зашли за угол дома. Я не могу замедляться, по крайней мере пока мы не отойдем от дома.

Хэдли практически бежит рядом со мной, пока мы пробираемся мимо машины, дальше по подъездной дорожке.

И вот тогда я это слышу.

Звук деревянной сетчатой двери, стучащей о стену дома.

Он проснулся.

Он здесь.

Он убьет меня.

Я почувствовала это своим телом, осознание ударило прямо в лицо.

Воздух стал иметь вкус росы и лунного света. Запах коров и свежесрубленного дерева наполнили мой нос. Если он меня поймает, это будет последний раз, когда я дышу и чувствую запахи.

Я посмотрела на свою прекрасную девочку, сдерживая любые слезы, потому что, возможно, я больше никогда ее не увижу. Мой милый, яркий огонек всей моей жизни. Единственное, ради чего я боролась, чтобы жить.

— Беги, Хэдли, — сказала я, задыхаясь. — Беги очень далеко и как можно быстрее. Беги к тому, кто тебя защитит. Беги и не оглядывайся. Не останавливайся. Больше никого не слушай, просто беги.

— Мамочка? Я почувствовала, как Кевин догоняет нас. Я услышала его быстрые шаги все ближе и ближе. Единственный шанс, который у меня есть — позволить ему схватить меня, чтобы она могла убежать. Он не сможет достать нас обоих.

— Беги!

Сердце как будто покинуло мое тело, когда она сделала то, что я говорю.

— Хэдли! — закричал Кевин.

— Беги, Хэдли! Беги и не возвращайся! — выкрикнула я настолько громко, насколько смогла. Я хочу, чтобы моя девочка сбежала отсюда.

Кевин ухватил меня за затылок, дергая за волосы так сильно, что я закричала.

— Куда-то собралась?

Я могла бы соврать, но это не имеет значения. Он знает, почему мы крались посреди ночи. Я уже никуда не денусь, и на этот раз отказываюсь отступать и бояться. Случится худшее, но Хэдли уже не будет рядом.

Я почувствовала маленькое… да очень, очень маленькое утешение зная, что когда он убьет меня, то попадет в тюрьму, а она освободится от него.

— Ты не доберешься до нее.

— О, ты думаешь, что ты благородная? Думаешь, она не вернется домой к своему отцу?

Я засмеялась, потому что самое смешное, что она может быть не его дочерью. И все-таки во мне осталось немного самосохранения, которое держит мой язык за зубами. Я могу чувствовать себя смелой, но я не так глупа, чтобы усугубить ситуацию еще больше.

— Я сказал что-то смешное, Элли? — Да, - проговорила я сквозь скрежет зубов, когда в голове запульсировала боль от того, что он практически вырывает мне волосы. — Ты говоришь, что любишь меня и Хэдли, и все же опустился до этого.

— Ты мне нужна.

— Тебе нужно прекратить причинять нам боль.

Губы Кевина коснулись моей шеи, и хватка его рук ослабла.

— Я полюбил тебя с первого мгновения, как увидел. Я знал, что когда-нибудь ты меня бросишь. Я боролся, чтобы удержать тебя.

Потом у нас появилась Хэдли, и я верил, что у нас все будет хорошо. Я должен был знать, что ты никогда не сможешь быть мне верной.

Я закрыла глаза, пытаясь подавить любую эмоцию. Мне нельзя проявить слабость.

— Отпусти меня, Кевин. Отпусти меня и будь счастлив.

Он толкнул меня так сильно, что я упала. Мои руки и колени так сильно приземлились на землю, что загорелись от свежих царапин.

— Ты хочешь быть счастливой и оставить меня разгребать все это дерьмо? Нет, я говорил тебе, что будет. Я предупреждал тебя даже не пытаться оставить меня.

— Почему? Почему ты хочешь меня? Ты меня не любишь, и я этого не хочу!

Свежий гнев наполнил его взгляд, и я не успела даже пошевелиться, прежде чем его ступня коснулась моих ребер.

Я почувствовала агонию еще до того, как смогла вдохнуть. Он ударил в ту сторону, где уже есть синяк, и теперь я чувствую себя раздавленной.

Я попыталась встать, чтобы набрать воздуха в легкие, но боль оказалась очень сильной.

— Ты не хочешь этого? — закричал Кевин, толкая меня обратно на землю.

— Кевин! — Ты не хочешь чего? Меня? Ты хочешь кого-то другого?

Его рука ухватила за запястье, поднимая меня на колени.

— Я хочу, чтобы ты остановился! — Каким-то образом, я вырвалась из его хватки.

— Ты могла все остановить.

Да, никогда не выходя за него замуж. Бросив миллион лет назад. Я могла сделать так много вещей по-другому, но я этого не сделала. Я решила жить с мужчиной, который разбил меня. Хотя я чувствовала, что у меня нет выхода, в конце концов, я дала ему возможность причинить мне боль. Теперь он планирует это сделать, а я уже сломлена и не знаю, как все остановить.