— Я не остановлюсь, пока ты, блядь, не кончишь, принцесса, — кричит он.

Звезды взрываются за повязкой на глазах, когда мой оргазм захлестывает меня, высасывая все остатки энергии. Я сжимаюсь снова и снова вокруг его члена, голова становится легкой, а разум кружится. Крик вырывается из моего горла, такой хриплый, что я не знаю, когда снова смогу говорить.

Бо издает длинное «Фууук» поверх моих криков, не заботясь о том, что я наполовину слезла с кровати, когда он безжалостно трахает меня.

Пока его член не начнет пульсировать внутри меня, снова и снова, дольше, чем когда-либо, пока он опустошает себя во мне.

Когда его дыхание, наконец, замедляется, он подтягивает меня за бедра обратно на матрас. Я не могу пошевелиться, когда он снова надевает на меня наручники. Не могу произнести слов протеста.

— Почему ты бросила меня, Ноэль? — шепчет он.

Я слишком измучена, чтобы отвечать. Мои губы не способны произнести ни слова. Я не бросала тебя. Я вернулась.

Он целует меня между ног, заставляя меня вскрикнуть в последний раз, прежде чем он оставляет меня распростертой, обнаженной и одинокой.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

КЭССИ

Тэо готов к игре, и мы втроем болеем за него с трибун. Когда мяч пролетает над ромбом прямо к нему, он подбрасывает его высоко в воздух и уносит за пределы поля. Пара парней борются за мяч, но он уже мчится к первой базе, не утруждая себя тем, чтобы посмотреть, куда попадает мяч. Оба игрока промахиваются, и Тео удается сделать это на второй. Я вскакиваю и болею за него вместе со всеми остальными, но я самая громкая.

Как только Эддисон добирается до домашней базы, он встает.

— Пойдем возьмем еды.

Мы направляемся к киоску и проходим мимо Колина, нагруженного двумя хот-догами в каждой руке.

Эддисон прищуривается, глядя ему в спину.

— Что за черт? Он просто собирается игнорировать тебя? Между вами двумя что-то произошло?

— Что? — А, точно. Я сказала им, что встречалась с Колином. Первое имя, которое пришло мне в голову, когда они спросили, с кем я спала. — Все в порядке. Я сказала тебе, что мы держим все в секрете, помнишь?

— Тео даже нет рядом. — Глаза Пайпер расширены от жалости. — Он должен хотя бы поздороваться с тобой. Ты заслуживаешь лучшего, чем это, Кэсси.

— Эй, придурок! — Эддисон кричит, и мне хочется зажать ей рот рукой.

Колин оборачивается, и это официально: я хочу умереть. Он приподнимает бровь и оглядывается вокруг.

— Кто этот засранец?

— Ты! Что, она достаточно хороша, чтобы трахаться, но недостаточно хороша, чтобы с ней разговаривать? Ты подонок.

— Эддисон...

Он смеется.

— Я, черт возьми, не понимаю, о чем ты говоришь.

Эддисон складывает руки на груди.

— Не прикидывайся дурачком. Скажи ему, Кэсси. Он не имеет права обращаться с тобой как с дерьмом.

Колин поворачивается ко мне.

— Мы трахались?

Напряжение, кипящее в моих венах, достигает апогея, и я взрываюсь.

— Нет, хорошо? Мы этого не делали. Я солгала. Колин не тот парень.

Он тихо присвистывает и поворачивается на каблуках.

— Звучит как драма, в которой я не хочу участвовать.

Беспокойство на лице Пайпер усиливается.

— Зачем тебе лгать об этом?

— Тогда кто этот парень? — Спрашивает Эддисон.

Я прикусываю губу. Тео и его отец хотят, чтобы мы держали это в секрете, но Эддисон и Пайпер - мои друзья. Они ничего не скажут. Я больше не могу продолжать лгать им.

— Тео.

Пайпер в ужасе ахает, а Эддисон шипит:

— Ты это несерьезно.

— Все не так плохо, как ты думаешь, — бормочу я. — Он и Ноэль больше не вместе. Они расстались в тот день, когда она пропала.

— О боже мой. — Пайпер прикрывает рот.

Глаза Эддисон сужаются.

— В тот день, когда она пропала? И ты трахнулась с ним? Ты понимаешь, насколько чертовски виноватым это заставляет его звучать, верно? Его бросают, а она удобно исчезает в тот же день? И он держал разрыв отношений в секрете, притворяясь, что он все еще ее любящий парень? Надеюсь, ты сообщила в полицию.

— Он порвал с ней. В твоих устах это звучит намного хуже, чем есть на самом деле.

Отвращение кривит рот Эддисона.

— Верно. Я уверена, что это именно то, что он тебе сказал.

Я открываю рот, чтобы возразить, но Пайпер обрывает меня.

— Ты думаешь, это та новость, которую она собиралась нам сообщить? Что Тео порвал с ней? О мой бог. И он что-то с ней сделал, прежде чем она смогла нам рассказать!

Я хватаю Пайпер за плечи.

— Прекратите. Вы, ребята, делаете поспешные выводы. Мы знаем Тео. Мы знаем, что он не причинил бы ей вреда.

Эддисон встает между нами.

— Ты думаешь, что знаешь Тео, потому что трахалась с ним. Но ты невежественна, Кэсси. Я думала, что тоже тебя знаю — я думала, ты действительно хочешь найти девушку, которую называешь своей лучшей подругой. Но вместо этого ты прикрываешь ее бывшего.

— Пожалуйста, ничего не говори, ладно? — Умоляю я. — Ты ошибаешься насчет него.

Эддисон качает головой.

— Он полностью промыл тебе мозги. Я просто надеюсь, что ради твоего же блага он тебя не убьет.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

НОЭЛЬ

Когда я просыпаюсь, я больше не привязана. Я свернулась калачиком, рука Бо обвилась вокруг меня. Держит меня. Защищает меня.

В окно позади нас проникают первые лучи солнца. Я отодвигаюсь от него, заставляя его пошевелиться.

— Принцесса, — сонно бормочет он.

— Я не бросала тебя. — Слезы затуманивают мой взор, а голос срывается. — Я вернулась. Я имела в виду это, когда сказала, что ты можешь доверять мне. Я не собиралась никому о тебе рассказывать. Я не хочу тебя терять. — Слова, которые я хотела сказать ему раньше.

Он садится, желая дотянуться до меня, стать ближе, но остается неподвижным, как будто я пугливое животное, и любое неверное движение может заставить меня убежать.

— Ты вернулась. Я так чертовски счастлив, что ты сделала это. — Когда он наконец берет мои руки в свои, он не сжимает и не тянет. Он держит меня, как нежную бабочку. — Я запаниковал. Я сорвался. Я думал, ты отвернулась от меня. Я думал, ты бросаешь меня. Я... — Он сглатывает. — ... прости.

Я нежно сжимаю его руки.

— Я понимаю почему. Но ты должен доверять мне. Я не твоя мать. Я не собираюсь бросать тебя или причинять тебе боль. Я твоя принцесса.

Его глаза закрываются, и он вздрагивает.

— Да. Ты, блядь, такая. — Его взгляд снова прикован ко мне, и он заправляет волосы мне за ухо. — Простишь меня?

— Ты доверяешь мне?

Он прижимается своим лбом к моему и прижимает мою руку к своему сердцу.

— Клянусь своей гребаной жизнью.

— Тогда я прощаю тебя.

Мы остаемся так, обнимаясь, пока он, наконец, не отстраняется, чтобы задернуть шторы, пока я забираюсь под одеяло.

— Мы должны купить этот дом. Когда это будет безопасно. Сделаем его своим, — говорю я ему.

Бо ухмыляется, проскальзывая ко мне под одеяло.

— Да? Что бы ты изменила?

— Во-первых, я бы купила плотные шторы.

Он прижимается губами к моему обнаженному плечу.

— Ммм. — Это слово восхитительно жужжит на моей коже. — Тогда нам никогда не пришлось бы вставать с постели.

— Кроме как принимать ванны. — Когда он поднимает бровь, я добавляю: — Вместе.

Он кивает, как будто так лучше.

— И мы бы заказали всю нашу еду, и нам доставили бы ее прямо в комнату.

— И я могу рисовать на стенах.

— Идеально. — Он хватает меня за подбородок и целует, широко раскрывая язык, чтобы заявить на меня права. Заявляя права на то, что принадлежит ему. Я стону и таю под ним.

Его рот скользит по каждому дюйму моего тела, посасывая, облизывая, покусывая. На этот раз ощущения другие. Как молитва. Поклонение.