Она ведет себя так, словно это фильм, а не кошмар Ноэль в реальной жизни.

— Вы, ребята, готовы? — Спрашивает Пайпер.

Мы киваем, и на этот раз я та, кто указывает путь.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

НОЭЛЬ

Я все еще жива.

Бо отвязал меня от стула и бросил на матрас после того, как я рассказала ему о Хантере. Буря в его серых глазах сказала мне, что он разрывался на части, верить мне или нет.

Я поднимаю голову с затуманенными глазами. Я потеряла счет времени, а серые облака и проливной дождь не помогают. Должно быть, где-то во второй половине дня, потому что у меня урчит в животе.

Когда дверь со скрипом открывается, мое сердце наполняется надеждой, хотя я знаю, что этого не должно быть. Не тогда, когда он выходит, со щелчком закрывая за собой дверь.

Он хватает стакан воды, ставит его на пол рядом с моим матрасом, прежде чем присесть передо мной и вынуть кляп. Кубики льда уже наполовину растаяли, единственная капля конденсата медленно стекает на пол.

Но я знаю, что не буду пить эту воду, даже если у меня болит горло.

Он закатывает глаза.

— Расслабься. Вода не отравлена.

— Ты снова накачаешь меня наркотиками. — Я не такая идиотка, какой он меня явно считает. Прошлой ночью он собирался убить меня. У меня нет причин полагать, что он не делает то же самое сейчас. Подсыпать что-нибудь в мой напиток, чтобы я потеряла сознание и не сопротивлялась ему.

— Я не накачивал тебя наркотиками, — просто говорит он. — Я использовал хлороформ. Обмакнул в него тряпку и провел ею по твоему лицу. Тебе не потребовалось много времени, чтобы потерять сознание.

— Это то, что ты использовал, чтобы похитить меня?

Злая усмешка.

— Всегда срабатывает. А теперь выпей.

— Ты выпьешь это сначала.

Он хватает стакан и делает три больших глотка, адамово яблоко подпрыгивает. Наблюдение за тем, как мужчина пьет, не должно меня возбуждать. Наблюдение за тем, как этот мужчина пьет, должно вызывать у меня отвращение. Мне стыдно, что это не так.

Бо протягивает мне стакан.

— Сначала тебе придется развязать меня, — напоминаю я ему. — Я не могу пить со связанными руками.

— Поверь мне. — Он ухмыляется. — Ты можешь многое сделать со связанными руками.

Моя очередь закатывать глаза.

Он подносит стакан к моим губам.

— Открой. — Я качаю головой, но он не двигается. — Открой рот или намочешь рубашку. — Меня это в любом случае не беспокоит, но большего я не получаю. Его серые глаза опускаются на мою грудь, его шрам смещается при движении. — Вообще-то, я был бы не прочь увидеть тебя мокрой.

Я не могу удержаться от рычания, прежде чем открыть рот для него. Он медленно наклоняет стакан, наливая воду с удивительной нежностью. Я удивлена, что он не поливает меня водой.

Он ставит пустой стакан на пол, и у меня уже болит горло, требуя добавки. Слова царапают, когда я выдавливаю их с усилием.

— Ты не убил меня. Почему?

— Я провел кое-какое расследование. Твоя история подтверждается. — Бо наклоняется ближе ко мне, так пристально глядя мне в глаза, что у меня перехватывает дыхание. — Он не должен был так поступать с тобой.

Облегчение прорывается сквозь шар паники в моей груди. Слова, которые мне нужно было услышать месяцами. Годы.

Даже из уст моего похитителя они успокаивают меня.

Вдалеке завывает сирена.

Боже мой. Они наконец-то пришли за мной.

Наконец-то. Наконец-то они нашли меня. Они идут, чтобы спасти меня. Этот кошмар закончится.

Я вскакиваю на ноги и бегу к лестнице. Удивительно, но Бо не утруждает себя тем, чтобы остановить меня.

Сирена ревет, когда он приближается, и я пытаюсь заглянуть в крошечное окошко, но я слишком маленького роста, чтобы что-нибудь разглядеть.

Я кричу. Достаточно громко, чтобы, если кто-нибудь там есть, они услышали меня. Они заставят полицию остановиться и найти меня.

Бо садится на матрас, прислонившись спиной к стене.

Звук сирены достигает своего пика и затихает.

Нет. Мое сердце переворачивается. Они проезжают мимо меня.

Сирена становится тише. И еще тише.

Что-то во мне обрывается. Я, пошатываясь, поднимаюсь по оставшейся части лестницы на широкую площадку и пинаю дверь, пока у меня не заболят пальцы ног, крича до хрипоты.

— Плохая идея. — Низкий, соблазнительный голос Бо мне на ухо. Я не заметила, как он поднимался по лестнице. — Никто тебя не услышит. Мы у черта на куличках. Единственный человек, который тебя услышит, это я. — Он сжимает мои бедра и прижимает меня к стене, его эрекция вдавливается в мою задницу. У меня пересыхает во рту. На долю секунды мне хочется вжаться в него. Затем я прихожу в себя, и меня охватывает ужас. Он наклоняется, дыхание ласкает мое ухо. — И мне нравится слышать, как девушка кричит.

Я дергаюсь назад, отталкивая его от себя, насколько это возможно со все еще связанными руками, и разворачиваюсь так, что оказываюсь лицом к нему. Но он снова прижимает меня к стене. Возвышающийся надо мной с волчьей ухмылкой.

— Отпусти меня. - Мой голос срывается.

— Я не могу этого сделать, принцесса.

Слезы затуманивают мне зрение.

— Пожалуйста, не убивай меня.

— Жить тебе или умереть - зависит от тебя. — Его пальцы скользят по моей щеке. Они должны вызывать у меня желание блевать. Вместо этого у меня перехватывает дыхание. — Видишь ли, если я выпущу тебя сейчас, я не могу быть уверен, что ты никому не расскажешь, кто держал тебя здесь.

— Я никому не скажу, — выпаливаю я. — Я обещаю.

Он цокает, его серые глаза остекленели и путешествуют по каждому дюйму моего лица.

— Ты лжешь так чертовски легко. Я не знаю, как я вообще могу тебе доверять.

— Ты можешь. Ты можешь доверять мне.

Мой разум лихорадочно соображает, пытаясь придумать выход из этого. Заставить его думать, что я подчиняюсь.

Я не могу ждать, пока мои родители или полиция спасут меня. Я должна сбежать сама. И для этого мне нужно сыграть в игру Бо. Мне нужно убедить его, что я не буду пытаться сбежать или уехать. Что он может доверять мне.

Как только он ослабит бдительность, я воспользуюсь своим шансом.

— Развяжи меня. Я обещаю, что ничего не буду предпринимать. Тогда ты поймешь, что можешь мне доверять.

Он улыбается мне, как родитель своему глупому ребенку.

— Это так? — Он пожимает плечами. — Я развяжу тебя. Но если ты попытаешься что-нибудь предпринять, если ты попытаешься сбежать, ты будешь наказана.

Конечно, я собираюсь сбежать. Я сделаю все, что нужно, чтобы сбежать от этого психа.

— Я ничего не буду пытаться делать.

— Хорошо. Потому что, если ты убежишь, я найду тебя прежде, чем ты доберешься куда-нибудь, где тебе кто-нибудь поможет. — Он нежно проводит пальцами у меня за ухом, по моей челюсти. — И ты не захочешь, чтобы я нашел тебя.

Я едва могу произносить слова, сердце скачет галопом.

— Потому что ты убьешь меня?

Его рука соскальзывает с моего бедра и медленно путешествует по нему. Мурашки бегут по моим конечностям.

— Потому что я заставлю тебя кричать.

Он подбирается опасно близко к месту между моих бедер. Там, где я жажду его.

Я вырываюсь из его хватки и бегу вниз по лестнице, съеживаясь в углу на своем матрасе, как зверь в клетке. Он неторопливо спускается по лестнице, в то время как мое сердце бешено колотится.

Вблизи в фокусе оказываются острые края его челюсти, его скулы. Ужасающая смесь ликования и опасности в его серых глазах. Его кожа гладкая, губы полные и обещают стать единственной мягкой частью его тела.

Если бы мои руки не были связаны, я могла бы протянуть их и коснуться этой безупречной кожи. Острого края его челюсти. Выступа его скулы.

Если бы я была в здравом уме, я бы не посмела так сделать.

— Ты с ним трахалась?

Этот вопрос сбивает меня с толку.

— Что?

— С Хантером.