Слава богу, Пайпер и Эддисон не замечают обмена репликами. Они обе поглощены своими телефонами.

— Помнишь новости, которые Ноэль сказала, что должна нам сообщить? — Эддисон ахает. — Что, если она собиралась рассказать нам, что планировала сбежать или что-то в этом роде?

Взгляд Тео опускается к его тарелке, и я качаю головой.

— Она бы этого не сделала. Я ее знаю.

— Так какие новости у нее могли быть?

Это единственный вопрос, на который я не могу ответить. В ее сообщении не было ни намека на то, какими новостями могла бы поделиться Ноэль.

— Ребята! — Пайпер кричит шепотом, облокотившись на стол. — В ночь перед тем, как ее родители сообщили о ее исчезновении, она написала в групповой чат о ссоре с ними.

— Она сказала, что это был просто небольшой спор, — поправляю я и открываю групповой чат. — Она сказала, из-за чего был спор?

Эддисон качает головой.

— Нет, ничего. Я спросила ее, но она не ответила. Кто-нибудь получал какие-нибудь другие сообщения по этому поводу?

— Нет, — говорю я. Тео качает головой.

Пайпер так громко выдыхает, что головы поворачиваются. Эддисон успокаивает ее.

— Она сказала, что собирается прогуляться. Послушай, она отправила сообщение после одиннадцати. Так что, если она вышла на прогулку ночью, кто—то мог схватить ее...

— Я сильно в этом сомневаюсь, — говорит Эддисон. — Шансы на то, что это произойдет, практически равны нулю. Нет, нам нужно сосредоточиться на ссоре между ней и ее родителями.

— Ты думаешь, она ушла, чтобы сбежать от своих родителей? — Спрашивает Пайпер. Эддисон пожимает плечами, бросая на всех нас многозначительный взгляд. Глаза Пайпер расширяются. — Ты думаешь, что ее родители что-то с ней сделали?

—Что?

Я не осознаю, что дрыгала ногой, пока рука Тео не опускается на мое бедро.

Я замираю, но он не отстраняется.

Его ладонь шершавая, с мозолями от занятий тяжелой атлетикой в спортзале. Я бросаю взгляд на его лицо. Он совершенно непринужденный, смотрит в свою тарелку. Эддисон и Пайпер этого не замечают.

Рука Тео на моем бедре. Прямо под столом. На публике. На глазах у наших друзей.

Во мне бурлит адреналин. Срань господня. Хихиканье зарождается в моей груди, как у влюбленной школьницы, но я запихиваю в рот кусочек пирога, чтобы проглотить его.

Я влюблена в Тео с восьмого класса. Он никогда не замечал меня тогда, но он дружил с Ноэль, и у меня в голове возникла глупая идея, что он может каким-то образом наконец заметить меня и пригласить на выпускной бал первого курса.

За неделю до танцев студенты кричали друзьям и направлялись к автобусам после последнего звонка. На парковке образовался полукруг. В центре была Ноэль. И Тео.

Ноэль улыбалась Тео, который опустился на одно колено и держал табличку с надписью Ты пойдешь со мной на выпускной?

Мой желудок сжался. Весь воздух был высосан из моих легких.

Нет. Они знали друг друга с детства, и Ноэль сказала, что они никогда не были ничем большим, чем друзьями. Она бы не захотела идти с ним.

Но затем она кивнула.

— Конечно!

Он встал, и они обнялись, в то время как все вокруг приветствовали их криками и хлопками.

Кроме меня.

Я побежала на автобус и оставила сообщения Ноэль без ответа. Это была не ее вина — она не знала о моей влюбленности в Тео. Я хранила секрет в своей груди, слишком боясь, что если я произнесу эти слова вслух, они вернутся к Тео, и он больше не захочет быть моим другом. Но часть меня надеялась, что мы с Ноэль были достаточно близки, чтобы она знала без того, чтобы мне пришлось ей говорить.

На следующий день после обеда она потащила меня в туалет.

— Что с тобой сегодня?

— Ничего. — Я попыталась направиться к двери, но Ноэль оттащила меня назад.

— Кэсси, я тебя знаю. Что-то случилось. Скажи мне.

Я ненавидела глупые слезы, которые затуманивали мое зрение.

— Тео пригласил тебя на выпускной. — Она ждала, что я продолжу, не понимая. — Я... я хотела, чтобы он спросил меня.

— Тогда я скажу ему, что передумала, — просто сказала она.

— Что? Нет. — Я покачала головой, пытаясь сморгнуть слезы. — Я не хочу, чтобы ты ранила его чувства.

— Но это ранит твои чувства, если я пойду с ним. — Она подошла ближе, схватив меня за руку. — Ты моя лучшая подруга, Кэсси. Я не хочу причинять тебе боль.

Я шмыгнула носом и взяла себя в руки.

— Все действительно хорошо. Я обещаю. Тео выбрал тебя. Я не хочу быть вторым выбором или что-то в этом роде.

— Ты уверена? — спросила она.

Я кивнула, и когда она сказала мне, что Тео попросил ее стать его девушкой после бала выпускников, я сказала, что это тоже нормально.

Тео выбрал Ноэль. Не меня.

Но теперь он прикасается ко мне. Может быть, он больше не выбирает Ноэль.

Когда его большой палец лениво скользит взад-вперед по моей коже, между ног разливается тепло.

Боже, если он может так воздействовать на меня одной своей рукой, представьте, что он может сделать своим...

— Нам нужно попасть в дом ее родителей, — говорит Эддисон, выводя меня из транса. — Кто знает, что они скрывают.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Бо

В результате поисков Ноэль ван Бюрен наконец-то был найден ее телефон. Это заняло у них чертовски много времени. Предположительно, копы сейчас прочесывают это место в поисках каких-либо зацепок о ее местонахождении.

Они ни хрена не найдут в этом телефоне. Во всяком случае, ничего, что указывало бы на меня. Надеюсь, они уже нацелились на ее дерьмовых родителей. Кто позволяет своей пьяной, рыдающей дочери спотыкаться на тротуаре посреди ночи в одиночестве? Разве они не знают, что любой подонок может быть там, наблюдая и выжидая удобного случая?

Теперь знают.

— Сколько тебе лет? — Ее тихий, музыкальный голос доносится с матраса, едва достигая меня даже в тишине.

Я прислонился спиной к двери в подвал, не то чтобы я думал, что она осмелится прорваться к нему. Она умнее, чем я думал. Не пошевелилась с тех пор, как я снял путы с ее запястий. Не уверен, выжидает ли она своего часа или ее дух уже сломлен.

— Двадцать пять.

Она сидит, обдумывая эту информацию, прежде чем осмелится задать другой вопрос.

— Ты сказал, что этот шрам тебе оставила женщина. Кем она была тебе?

Я ухмыляюсь. Принцесса, как и любая другая девушка, хочет залезть ко мне в штаны. Притворяется, что ей не похуй на знакомство со мной, когда все, чего она на самом деле хочет, это рассказать своим подружкам о том, как она каталась на парне со шрамом над глазом. Парень, который травмирован и разбит, и все, что потребовалось, это ее идеальная киска, чтобы увеличить его сердце на три размера.

Я видел, как она смотрит на меня в кампусе. Как она смотрит на меня здесь, со мной в ловушке. Напугана, но заинтригована. Насторожена, но хочет узнать больше. Именно тот тип девушек, которые промокают от небольшой опасности.

Я спускаюсь по лестнице, каждая ступенька скрипит у меня под ногами.

Ее большие, красивые голубые глаза моргают на меня, разыгрывая спектакль, чтобы убедить меня, что она не обделывается. Она не должна заниматься искусством — она дерьмовая актриса.

Я снимаю рубашку и сажусь рядом с ней. Она забивается в угол, как будто когда-нибудь сможет уйти от меня достаточно далеко. Я достаю свой карманный нож, и она морщится, прежде чем я указываю лезвием на свой шрам.

— Этот? Был от самой дорогой мамочки.

Ее глаза вылезают из орбит.

— Твоя мать сделала это с тобой?

— Это была последняя. — Я указываю на татуировки, извивающиеся вдоль моего торса. — Как ты думаешь, что они скрывают?

Ужас запечатлевается на ее лице. Принцесса, находящаяся в доме у родителей, которые в наказание запретили ей пользоваться телефоном. Они не тушат свои сигареты о ее кожу, не хлещут ее ремнями и не гоняются за ней по дому с ножом.