Брови Эддисон остаются нахмуренными, но Пайпер кивает.

— Это имеет смысл. Это действительно заботливо с вашей стороны, ребята. — Она снова визжит и хлопает в ладоши. — Ах! Я так взволнована за тебя, Кэсси! Наконец-то хорошие новости! Ноэль была бы по-настоящему счастлива за тебя.

— Да. — Моя улыбка дрогнула. — Жаль, что ее здесь нет, чтобы увидеть это.

Пайпер права. Ноэль была бы счастлива за меня и Тео. Ей хватило бы одного взгляда на наши лица, на то, как мы счастливы, когда мы друг с другом, и она дала бы нам свое благословение. Она из тех девушек, которые не затаили бы никакой обиды ни на кого из нас за свои прошлые отношения с Тео.

Но она здесь не для того, чтобы праздновать. Мы все еще не нашли ее. С каждым проходящим днем кажется, что мы можем никогда ее не найти.

По тротуару неспешно проходит Бо Грейсон, руки в карманах, плечи расправлены. Как будто он собирается на обычную прогулку по кампусу.

Мой желудок скручивает. В последнее время его лицо не такое жесткое, в этих серых глазах горит меньше энергии. Его походка становится легкой.

Мои глаза следят за ним, пока он не скрывается из виду.

ТЕО

После тренировки большинство парней покинули раздевалку, оставив нас с Колином позади. Он проводит рукой по своим влажным волосам.

— Эй, чувак, ты...

Дверь со скрипом открывается, прерывая его. Шаги Кэсс резко останавливаются, когда она замечает его.

— Ты заблудилась? — Спрашивает Колин.

Ее глаза в панике метнулись ко мне. Черт. Какого черта она здесь делает?

Затем ее глаза наполняются слезами.

— Эм. Мне нужно поговорить с Тео... о Ноэль. — Ее голос срывается на последних словах.

Глаза Колина расширяются, и он хватает свою сумку, готовый сбежать.

— Хорошо. Без проблем.

Кэсс бросается запирать за ним дверь, прежде чем обхватить меня руками за талию. Я глажу ее по волосам и прижимаю к себе так крепко, как только могу.

— Прошло больше месяца, Тео. — Она отстраняется, но все еще цепляется за меня. Как будто я ее якорь. — Мы все еще не нашли ее.

— Мы найдём, — бормочу я.

— Но что, если мы еще не нашли ее тело, потому что ее где-то держат?

Я смахиваю слезы, текущие по ее щекам.

— Ты не можешь так думать. Мы должны оставаться позитивными. Она где-то там, с ней все в порядке, и мы собираемся найти ее.

Кэсс кивает, вытирая щеки и шмыгая носом.

— Ты прав. Извини. Я просто... мысль о том, что кто-то может где-то держать ее, причиняя ей боль. Это дошло до меня.

— Может быть, мы сможем еще раз обыскать ее компьютер. Пороемся в ее вещах в вашей комнате. Может быть, мы что-то упустили.

Кэсс качает головой.

— Мы прошли через все. Полиция прошла через все. Я говорю тебе, Тео. У меня плохое предчувствие, что она где-то заперта.

Я потираю затылок, готовясь выразить словами мысль, которую, как мне казалось, я никогда никому не озвучу вслух.

— Честно говоря, у меня плохое предчувствие, что она не вернется домой живой.

Кэсс обхватывает себя руками за талию.

— Хотя, разве это не было бы лучше? Как бы ужасно это ни было, это лучше, чем быть где-то в плену и подвергаться пыткам. По крайней мере, она бы не страдала.

Я распутываю ее объятия, беря обе ее руки.

— Мы разберемся с этим, хорошо? Мы найдем ее и вернем домой. Вместе.

Кэсс прижимается своими губами к моим, и я заключаю ее в свои объятия.

— Ты готова идти? — Спрашиваю я.

Она качает головой и снова целует меня, на этот раз более настойчиво.

— Здесь больше никого нет, — шепчет она. — Давай воспользуемся этим.

Я хватаю ее за бедра, зная, что ей это нужно. Комфорт и отвлечение.

— Мы просто должны быть осторожны, хорошо?

Она быстро кивает.

— Мы будем тихо. Я обещаю.

Я целую ее, скользя языком по ее губам и поглаживая ее, долго и медленно. Наше напряжение, наши тревоги, наши страхи тают с каждым прерывистым вздохом. Ее язык становится все настойчивее у меня во рту, и она притягивает меня ближе.

Я подхватываю ее одной рукой и прижимаю к шкафчикам, дергая за пуговицы, натягивающиеся на ее груди. Но потом я теряю терпение и разрываю остальные, отправляя два из них в полет, прежде чем стянуть с нее рубашку.

Теперь ее слез больше нет. Все мысли вылетели у нее из головы, она не сосредотачивается ни на чем, кроме настоящего. На нас.

Мой рот опускается на ее шею, и я сильнее прижимаю ее бедрами к шкафчикам, мой стояк впивается в нее. Трахни меня. Даже сквозь слои, она чувствуется так хорошо. Я не знаю, как я так долго был без нее.

Она насаживается на меня, и я стону, жадный рот спускается к ее идеальной груди. Я целую их, одновременно расстегивая ее лифчик и роняя его на пол вместе с ее рубашкой.

Ее тело идеально. Мягкая кожа, упругие груди, каждый дюйм ее восхитителен и создан для моего рта, моих рук, моего члена.

Когда я посасываю ее сосок, она зарывается руками в мои волосы, не в силах сдержать громкий стон. Мои губы растягиваются в улыбке. Я люблю каждый звук, который издают ее губы.

Я закрываю ей рот рукой, и вид моей ладони, сдерживающей звуки, которые она невольно издает, заводит меня еще больше. Я сильно посасываю ее другой сосок, прежде чем опуститься на колени, прижимая ее к шкафчикам, прежде чем просунуть голову ей под юбку.

На ней нет трусиков, и я рычу при виде этого, прежде чем впиться в нее ртом. Она уже взмокла для меня, и мой член подергивается в штанах, натягивая джинсы. Она ахает, наклоняясь вперед и обхватывая бедрами мою голову. Я посасываю ее клитор, прежде чем провести зубами по чувствительному месту.

— Черт, Тео! — Я не останавливаюсь, даже когда она начинает извиваться. — Я хочу кончить с тобой внутри меня, — выдыхает она.

Мучительный стон срывается с моих губ. От одних ее слов я становлюсь болезненно твердым. Я встаю, нависая над ней, и поворачиваю ее. Хватаю ее за сиськи и сжимаю.

— Мне это нравится, — бормочу я, прежде чем прижать ее к шкафчикам.

Я задираю ее юбку, массируя ее задницу. Ее изгибы даже не умещаются в моих руках, ее мягкая плоть уступает моим грубым прикосновениям. Когда я хочу снова услышать, как она стонет для меня, я протягиваю руку, чтобы потереть у нее между ног. Она вздрагивает, прижимаясь ко мне задницей, и черт, я могу просто кончить в штаны, если она продолжит это делать.

— Раздвинь ноги, — выдыхаю я, отчаянно желая ее сейчас. Мне нужно быть внутри нее. Нужно, чтобы мои бедра хлопали по ее заднице, пока она подпрыгивает на моем члене. Хочу, чтобы ее стены сжимались вокруг меня, когда она кончает, и я сразу же следую за ней.

Она делает, глядя на меня через плечо.

— Я хочу, чтобы ты кончил в меня.

Мои глаза закатываются и закрываются, ноздри раздуваются, пока я делаю успокаивающий вдох через легкие.

Затем я набрасываюсь.

Я хватаю ее за руки, прижимая ее ладони к прохладному металлу шкафчиков над ней. Снова трусь о ее задницу, прежде чем расстегнуть джинсы.

Она сильнее выгибает спину, приподнимая задницу, чтобы я мог лучше рассмотреть ее. На днях я собираюсь трахнуть ее голой, но сейчас я вытаскиваю свой член из джинсов и проскальзываю в нее. Она вскрикивает, так же умопомрачительно напряженно, как и в первый раз. Я сгибаю бедра, толкаясь в нее и наслаждаясь сладким ощущением ее влажной киски вокруг моего члена, когда она снова вскрикивает, ударяя руками по металлу.

Я прижимаюсь к ней сильнее, так что она оказывается на одном уровне со шкафчиками и не может пошевелиться. Все, что она может сделать, это позволить мне трахнуть ее.

Комната наполняется нашими звуками — шлепком моих бедер по ее заднице, скользким звуком моего члена, скользящего в ней и выходящего из нее, нашими вздохами и стонами.

Я перекидываю ее волосы с одного плеча на другое, обнажая для себя ее шею. Я посасываю ее кожу и потираю ее клитор, в то время как другая моя рука впивается в ее бедро. С моей рукой у нее между ног, она расслабляется, ее стоны громким эхом отдаются в пустой раздевалке. Музыка для моих ушей.