Анри зачарованно уставился на ее грудь. Потушил сигарету, убрал пепельницу и потянул девушку на себя. Натали со смехом залезла на него и наклонилась, прикасаясь грудью к его коже.

— Никаких проверок, — выдохнула она ему в губы и закрыла глаза, чувствуя, как возвращается больное, неестественное, неправильное и пугающее возбуждение.

— Никаких, — целуя ее тонкие ключицы, прошептал Анри. — Обещаю. Клянусь. Памятью моей матери. Ты станешь моей женой?

Ее «да» он уже не услышал.

Некоторое время спустя

Натали не менее получаса стояла под душем и не могла найти в себе сил, чтобы выбраться из-под горячих тугих струй, которые били ее по голове и плечам, заливая глаза и смывая с кожи запах секса. Измотанное тело молило об отдыхе. Она не помнила за собой подобной страсти, не помнила такого, чтобы Анри целые сутки не выпускал ее из постели. Это было странно. Но пугало ее не это. По всем правилам она должна быть счастливой. Она любила его до полусмерти. Но счастье не ощущалось. Лишь мрачное удовлетворение вперемешку со злобой. И обидой. Он казался таким искренним. Он так старался ее ублажить, стереть минувшие сутки ада.

Но в ней что-то сломалось.

Отчаянно оттирая себя мочалкой, она почему-то вспомнила детектива Грина. Стало холодно. Что он сказал бы на это? Что она бесхребетная малявка, которая без объяснений снова подпустила к себе того, кто так жестоко над ней подшутил, если это можно назвать шуткой? Тупая проверка. Тупая проверка слабого человека.

Человека, которого она до безумия любила.

Да, на ее пальце снова красовалось помолвочное кольцо. Да, она сможет получить фамилию Нахман, о которой мечтала каждая. Но это не приносило… ничего. В третий раз вымыв голову, Натали выключила воду и завернула длинные волосы в белое полотенце. Взяла махровый халат.

Что сказал бы детектив Грин? Она ему солгала. А потом снова солгала. А потом позволила Анри себя увести, хотя должна была отправиться домой. А потом уже сутки… Ох, боже, Натали, где твоя голова?

Вернувшись в спальню, она посмотрела на мужчину. Тот не спал. Лежал и смотрел в окно.

— Грин сказал, что будет вызывать тебя на допрос, — чуть слышно сказала она. — Я не говорила о тебе. Ничего не говорила. А потом в пабе он…

— Да, — сухо прервал ее Анри. — В пабе он дал мне понять, что все серьезно.

— Ты как-нибудь к этому причастен?

Мужчина сел на постели и посмотрел на нее.

— Я? Я был с тобой. Потом уехал. Понятия не имею, что у вас тут произошло.

— Ты же пойдешь к детективу, правда?

— Почему тебя это так волнует?

Натали обхватила себя руками и опустилась на край кровати.

— Не знаю. Просто хочу, чтобы все было по-старому.

— А по-старому не будет, — возразил Мишель, повторяя ее жест. — Ты переезжаешь ко мне. За выходные мы соберем вещи. Хватит ютиться здесь. У меня просторная квартира. Не отцовский особняк, конечно. Но всяко лучше, чем это. И поближе к библиотеке.

Натали резко обернулась на него.

— Серьезно?

— Почему бы и нет? Мне надоело встречаться урывками. У нас свадьба скоро.

«Свадьба, — с тоской подумала Натали. — А хочу ли я эту свадьбу?..»

Треверберг, Деловой квартал

— Доктор Берне!

Обращение ассистентки выдернуло адвоката из глубокого сосредоточения. Он вскинул голову и посмотрел на девушку мутным взглядом. Агата стояла в дверном проеме, не рискуя зайти в кабинет.

— Вы просили напомнить, что у вас встреча. Пора выезжать.

Встреча.

Луи отложил в сторону документы по делу Инквизитора[2], его ключевой победе, которое грозило снова открыться, если его шпионы не врут, и надавил пальцами на глаза. Тупая боль выгнала туман, сознание постепенно прояснялось.

— Спасибо, — сказал он.

Агата осторожно прошла внутрь. Она закрыла за собой дверь и, мягко ступая по ковру, подошла к руководителю. Он ценил помощницу еще за то, что девушка не носила шпильки, чтобы не испортить ковры и паркет. Редкая предусмотрительность со стороны секретарши. Обычно они соревновались в высоте каблука и длине юбки. Агата пыталась завоевать его расположение иными способами. Она окружала его ненавязчивой заботой и проявляла редкую услужливость. Берне принимал подобное как нечто само собой разумеющееся, но иногда уставал от внимания.

— Я могу вам помочь? В последнее время вы какой-то… сам не свой. Это из-за расследования, да?

Луи положил расслабленную ладонь на пачку с документами и посмотрел девушке в глаза.

— Мне ничего не нужно, спасибо. Ты можешь идти домой. До встречи в понедельник.

На ее лице отразилась легкая обида. Адвокат встал, и девушка вынужденно сделала шаг назад.

— Хорошо. Но вы же знаете, что можете во всем на меня положиться?

— Спасибо, — кивнул адвокат.

Агата задержалась еще на мгновение, но, не дождавшись от Луи реакции на ее любезность, вышла в приемную. Он подумал, что расстроившийся несколько лет назад брак стал отличной прививкой от необдуманных поступков и позволил сосредоточиться на главном. Сейчас в центре его вселенной был поиск правды о матери и о нем самом. Даже работа не занимала столько эмоциональных ресурсов. Если это продолжится, он потеряет хватку. Надо собраться. Надо поговорить с Баррон о том, что он не может ждать. Пусть что-то сделает. Она же профессионал! Неужели нет возможности продраться сквозь лживые воспоминания и вытащить то, что действительно важно?

Зачем они вообще это делают? Грин решил свести его с ума? Кстати, а чем там занят Грин? Луи взял телефон и набрал номер детектива. Тот ответил не сразу. Адвокат успел посмотреть на себя в зеркало, разгладить образовавшиеся за день складки на жилете, снять пиджак с вешалки. Мужчина вышел из кабинета, прижимая телефон плечом к уху. Агата проводила руководителя полным тоски взглядом, но ничего не сказала.

— Да, — наконец отозвался детектив. — Что?

— А ты сама вежливость, — усмехнулся Луи.

— Парковался. Извини. — Аксель вздохнул. — У меня тут прорва новостей. Но для начала надо уладить кое-какие дела.

— Напомни, а зачем ты решил вывернуть мою память наизнанку?

Пауза затянулась. Видимо, детектив обдумывал вопрос или строил гипотезу, почему адвокат его задал. Луи успел спуститься к подъезду и сесть в автомобиль. Бросил дипломат на заднее сиденье, завел мотор и замер в ожидании, пока Грин соизволит говорить.

— Потому что я тебе верю, — произнес Аксель с заминкой. — А всем остальным нет. Мне нужна правда, точка опоры. Если вы посадили Констанцию на поезд, значит, ее выкрали по дороге и оставили в лаборатории. Это странно. Если поезда не было и эти воспоминания тебе внушили, то когда ты на самом деле видел мать в последний раз?

— Сегодня, — без паузы выдохнул адвокат.

— Не понял.

— Во сне, — негромко сказал Луи, выезжая на проезжую часть. — Она ни разу мне не снилась. А сегодня пришла.

Грин молчал.

— Это тупо, — продолжил адвокат. — Извини.

— Я… я понимаю.

Город сковали вечерние пробки, и Берне быстро уперся в одну из них. Все спешили по домам, готовились к выходным, собирались в клубы, рестораны и кино. Город бурлил. Хорошая погода заставила жителей устроить импровизированное дефиле, демонстрируя лучшие летние наряды. Взгляд Берне скользнул по стайке студенток и задержался на одной из них — стройной и высокой, в коротком летящем платье, с длинными темными волосами, заплетенными в косу. Красивая.

— Я еду к Баррон, — сказал Луи, с трудом оторвав взгляд от девушки, которая как раз купила эскимо и теперь его самозабвенно поглощала. — И не понимаю, что меня там ждет. Но главное — я не понимаю, зачем это нужно.

— Точка опоры.

— Ты приедешь на выходные?