Картинка снова задрожала.

Аксель смотрел на мужчину со спокойным некрасивым лицом. Он сидел совершенно неподвижно, но Грин заметил, что человек напряжен.

— Кто это? — отрывисто спросил детектив, указав на мужчину.

Магдалена проследила за жестом.

— Метье Жанак. Это брат бригадира.

— Что о нем известно?

— Н… ничего, сэр, — пробормотала она. — Работает с Жанаком, документы в порядке.

— Мне нужно его досье.

— Оно засекречено, детектив, — вмешался Ник. — Все строители, задействованные в проектах Спутника-7, проходят строгую проверку. Могу точно сказать, у него нет непогашенных судимостей, он не в разводе, а если в разводе, то алименты платит, никто из его близких родственников не отбывал наказание за нарушение уголовного кодекса.

— Вы сказали: нет непогашенных, — проговорил Грин. — Значит, возможно, есть погашенные?

— Если только какая-то мелочь, какое это имеет…

— Посмотрите на его позу, — оборвал Грин и указал на экран. — Этот человек явно знает, где он, что его может ждать. И не хочет это снова пережить.

Картинка задрожала. Потом замигала. И погасла. Аксель медленно выдохнул и посмотрел на Туттона в упор. Тот взгляда не выдержал и даже откатился на кресле в сторону.

— Твою мать, Ник, камеры устанавливал этот идиот Джеймс? — заорала на него Магдалена, судя по всему, обрадованная тем, что может выпустить пар. — Мы же договаривались, что ты найдешь кого-то нормального!

— Иди ты знаешь куда? У управления контракт с «Дженкинс Девелопер», а эта контора закрепляет за каждым объектом…

— Идиоты, — пробормотал Грин и встал. — Мы допрашиваем одних сотрудников Дженкинса, поручая другим сотрудникам Дженкинса установить камеры. Ну что за идиоты. Тейн, допросите всех. Я буду в комнате для наблюдения. И не забудьте включить диктофон.

— Но… но что я должна спрашивать, я…

Аксель резко развернулся к ней.

— Кто тут комиссар? Идите и делайте свою работу. Туттон, завтра утром объяснительную мне на стол. И полный список всех, кто знал о задаче установить камеры. У нас и в «Дженкинс Девелопер».

— Вы с ума сошли? Где я возьму эту…

— Идите и делайте свою работу. Прямо сейчас. Чтобы до завтра я вас не видел. Комиссар, мы на допрос.

Спутник-7, Главное КПП

Криминальный адвокат Луи Берне стоял у окна в просторном светлом помещении с отличным ремонтом и качественной мебелью, в котором в прошлый раз встречался с комиссаром Тейн. Он заложил руки за спину, элегантно выпрямившись и отбросив отросшую челку назад. Адвокат ждал Грина, который несколько минут назад прислал сообщение, что скоро будет, и думал о своем. Он послушно сдал все необходимые анализы, чтобы тревербергские эксперты могли провести тест на совпадение ДНК, и теперь переживал. А что, если он ошибся? Что, если была еще какая-то женщина, точно так же ломавшая руку и взявшая пропуск матери? Он жил с мыслями, что Констанция Берне просто сбежала. И что когда-нибудь он сможет ее разыскать, заглянуть ей в глаза и сказать, что прощает. Впрочем, почти двадцать лет поисков ничего не дали. Сегодня он должен был еще раз рассказать Грину все, что смог восстановить в памяти и о чем ему рассказали родственники. Последние дни Констанции. К сожалению, про работу выяснить ничего не удалось. Она действительно служила в лаборатории, но никто в семье не знал, чем именно она занималась. Вроде как была врачом. А может, и нет. Отец рассказывал, что Констанция часто ездила на конференции и выставки. Сложно было окунуться в научный мир пятидесятых и шестидесятых, чтобы предположить, какой могла быть сфера ее научных интересов. Медицина — отрасль без четких границ.

Проблема была еще в том, что как ни пытался, Луи не мог вспомнить мать. Образ Констанции остался запечатанным в глубоком детстве. В той части личности, к которой доступ закрыт. Как многие мальчики, рано лишившиеся матерей, он думал, что его мама — ангел. Самая красивая и самая добрая женщина на свете. И много лет не возвращался к этой мысли. Но сейчас… он повидал столько всякого дерьма, что понимал: расследование Грина раскроет тайны, о которых лучше не знать. В научном мире, где крутится много денег и где соприкасается элита, никого не убивают просто так. Кому перешла дорогу Констанция Берне?

Дверь открылась. Детектив Грин прошел в помещение, коротко поблагодарив сотрудника КПП, бросил на кресло рюкзак и подошел к адвокату. Аксель выглядел уставшим и раздосадованным.

— Привет, — сказал Берне, давая ему время настроиться на предстоящий разговор.

— Привет.

Аксель повторил позу адвоката и посмотрел в окно.

— Результаты анализов будут только к концу недели или на следующей. Эксперты говорят, это долгий, трудоемкий процесс, который автоматизировать они пока не могут. Поэтому надо ждать.

— Да уж, всегда, когда от анализа на совпадение ДНК что-то зависит, ты чувствуешь себя пойманным в клетку зверьком, — улыбнулся Берне. — Как бы ты ни был успешен и профессионален, вся твоя сила рассыпается в труху, когда приходится взаимодействовать с медиками и учеными.

Аксель поднял на него темно-синие глаза. Он не улыбнулся, но на мгновение Берне показалось, что взгляд детектива прояснился.

— Я все время забываю, что ты находишься в том же котле, только с другой ложкой в зубах.

Луи рассмеялся.

— Мы не противники.

— Я — независимая сторона. Не дружу ни с прокурорами, ни с адвокатами. Моя задача — установить истину и собрать доказательства. Что будет дальше — не мое дело.

Берне сел в мягкое кресло и закинул ногу на ногу, приняв позу, которая скорее подходила бы светской беседе в гольф-клубе, чем встрече на КПП.

— И тебя всегда это устраивает? Ты ловишь преступников, а их либо казнят, либо сажают, либо отпускают.

— В последнее время они умирают, — чуть слышно ответил Грин и тоже сел. — Что удалось выяснить?

— Лучше расскажи, как у тебя здесь дела.

Аксель откинулся на спинку кресла и посмотрел в потолок. Берне ожидал, когда детектив начнет говорить, но тот не торопился, погрузившись в явно невеселые мысли. Он провел здесь всего сутки, но будто бы постарел на десять лет. Под глазами залегли тени, волосы собраны, лицо напряженное. Он выглядел как зверь, который предчувствует смертельную схватку. Может, так оно и было.

Да, скорее всего, так оно и было.

— Меня удивляет, что в таком городе все настолько плохо с точки зрения качества кадров, оборудования и отладки бизнес-процессов. Как будто кто-то нарочно всеми способами мешал укреплению влияния полиции. У них есть патрульные, участковые и отдел, который занимается дорогами. Два криминалиста на весь город. Один в отпуске, а второй алкоголик и аффилирован с одной из правящих семей. Одна комиссар, которая подготовлена хуже выпускника академии. Криминалистическая лаборатория такая, какая была у нас лет пятнадцать назад. Напоминает младшего брата, донашивающего за старшим вещи. Они не знают методик расследования, не понимают, что делать. И если честно, они не хотят что-то делать. Говорят об этом напрямую, наглецы. Мол, дело старое, кому это надо, езжай ты, детектив, к себе в Треверберг и лови там серийных убийц, а наши тайны не трогай. Я вот что думаю… — Аксель наклонился к нему. — Мне нужно оружие.

— У тебя есть табельное.

Грин покачал головой.

— Номинально есть. Фактически — шесть патронов под учет.

— Я тебя не понимаю.

— Понимаешь, — шепнул Грин и выпрямился.

Берне улыбнулся. Да. Он понимал. Если Грин заговорил об оружии, значит, чует подвох. Власти и влияния Берне хватило, чтобы добраться до той части строго засекреченного досье Грина, которая охранялась не так скрупулезно. Адвокат знал о его военном прошлом, знал, что Грин руководил множеством масштабных операций. Знал, что Грин был на хорошем счету, что его комиссовали после серьезного ранения. Детали не предавались огласке, но и известных фактов хватало, чтобы без возражений доверять интуиции детектива. Особенно в тех вопросах, которые касаются безопасности.