Смит пожал плечами:

— В колледже учился. Тут.

— А ты, случаем, не помнишь, что было там, где сейчас Жанак копает?

Смит посмотрел на него как на идиота.

— Лаборатория была.

— Ну это понятно. Чья? Какая?

— В смысле? Как все здесь. «Шестерке» принадлежала.

— Не понял.

— Да вроде всей «Шестерке». Какой-то межотраслевой проект. Я толком не знаю, брат там практику проходил на верхнем уровне. Крутое было место. Ты ведь знаешь, что там еще пять этажей в глубину?

Мэгги принесла сэндвичи, но Ник не смог сказать ей «спасибо». Он был шокирован. Он не слышал, чтобы «Шестерка» объединялась. То есть за последние лет двадцать совместных проектов они не делали. И распоряжений относительно межотраслевых разработок не поступало. Лет двадцать. Идиот. Он и не мог знать о том, что происходило полтора поколения назад. Во времена его деда и отца. Его самого не было даже в проекте! Как же это дело отличалось от всего, с чем он сталкивался. Нет, он слышал, что в Треверберге раскрывались дела десятилетней давности. Взять того же Грина и его знаменитое дело Рафаэля и Душителя. Но десять лет — это не двадцать. А тут тридцать пять! Почему он все время забывает про время?

Ник невольно потянулся за телефоном. Надо переговорить с Грином. Судя по всему, тот пытается сунуть голову в змеиное гнездо. А здесь смазливая мордашка, громкий титул и известность не помогут.

— А можешь еще что-нибудь рассказать? Брат упоминал еще что-нибудь интересное? Или можно поговорить с ним?

— Давай поедим, а? Брат помер давно. А что, это так важно?..

— Ты даже не представляешь насколько.

Спутник-7, прокуратура

Аксель припарковал автомобиль у неожиданно величественного здания прокуратуры и достал телефон, чтобы написать сообщение Магдалене, которая должна была ехать следом за ним, но не успел открыть соответствующий раздел. Телефон зазвонил, отобразив номер доктора Фэй Тайлер. Нестерпимое желание сбросить звонок затопило детектива с головой. Он не хотел соприкасаться с прошлым. Не хотел снова погружаться в ту бездну, из которой до конца не вылез. Не хотел признавать собственного поражения, которое доказывало, что в первую очередь он — живой человек.

Упрямая вибрация аппарата вернула детектива, оглушенного тягостными воспоминаниями, к реальности. Грин принял звонок и медленно, как человек, который готовился услышать смертельный диагноз, поднес телефон к уху.

— Я очень занят, доктор Тайлер, — нарочито холодно сказал он, выставляя щиты.

— А я уж думала, вы меня целенаправленно игнорируете.

Фэй Тайлер, врач, которая была связана с женщиной, чье имя Грин не произносил даже мысленно. Врач, с которой у Акселя теперь ассоциировалось самое страшное время. Настолько страшное, что он отдал бы часть души, лишь бы забыть.

Да ладно. Догадывался. Но никогда не признался бы в этом. Глушил интуицию. Подавлял инстинкты. Все ради… чего? Любви?

Какая идиотская шутка.

— Я занят, доктор. Нахожусь в командировке. Когда вернусь, не знаю. Неужели случилось что-то действительно важное? Кремируйте, и дело с концом. Я не просил ее оставлять мои контакты в чертовой медицинской карте.

— Я поняла, — после паузы сказала доктор. — Позвоню вам через недельку.

— Лучше через год.

Аксель отключился. Телефон выпал из ослабевшей руки на сиденье. Мужчина наклонился вперед и спрятал лицо в ладонях, согнувшись над рулем. Почему прошло так ничтожно мало времени? Резко распрямив спину, он выскочил из машины раньше, чем мысли успели убежать вперед. Он должен работать. И прямо сейчас он должен разозлиться. Так сильно, чтобы заставить зажиревшего без обязанностей и контроля местного прокурора подписать чертовы бумаги, запросы и вообще обеспечить себе все необходимое для расследования и наконец его по-человечески запустить. Он прекрасно понимал, что прошло всего двое суток, что промедление не такое уж страшное, но всей душой стремился к тому, чтобы нырнуть в работу, а не буксовать на входе.

— Я тут.

Вздрогнув, Грин обернулся.

Лицо Магдалены выплыло из тумана. Аксель медленно возвращался в реальность. Молодая женщина осмотрела детектива придирчиво, как будто имела на это право. Как будто два дня, проведенных бок о бок, их сблизили. И все же с некоторым испугом. Но ей хватило такта оставить свои вопросы при себе.

— Отлично. Идем? Что скажете о нем? — собранно спросил Грин, прикладывая нечеловеческие усилия, чтобы окончательно выгнать из памяти прекрасную мертвую картину у лесного озера[1], воскрешенную звонком доктора.

— Редкий мерзавец, — бросила Тейн и неожиданно рассмеялась. — Обычный мужик. Просто привык к тому, что указывать ему может только «Шестерка». Он не относится ни к одной из семей, но явно повязан либо со всеми сразу, либо с кем-то из них. Его зовут Коннор Вархол.

— «Шестерка», — задумчиво проговорил Аксель. — Звучит как мафиозная группировка.

Магдалена инстинктивно огляделась. На ее лице отразился страх, скрыть который она не смогла.

— Здесь об этом лучше не говорить. Но нет, это не мафия. Это шесть лабораторных комплексов, которые исторически управлялись разными семьями. Вархол на работе, я звонила секретарю по дороге сюда. Давайте поговорим с ним, потом пойдем на обед, и я расскажу все, что знаю. А еще нас ждет матушка.

Грин сдержанно кивнул. Для него время шло совершенно иначе. Он провел здесь, в городке, две ночи, а казалось, будто два месяца или года. Всего сорок восемь часов назад он прошел КПП и оказался в чужеродной среде. Всего сорок восемь часов. И почему ему казалось, что он тратит время зря и должен был добиться значительного результата, а вместо этого топчется на месте? Что-то в самом воздухе научного города заставляло искать смыслы и стремиться к результату. Или просто он тем самым пытался заглушить пустоту и страх. Дикий страх, что, вернувшись в Треверберг, он так и не обретет себя самого.

Внутри прокуратура оказалась не такой глянцевой и вылизанной, как снаружи. Кое-где шелушилась краска, а по неровным стенам шли трещины. Но добротные двери выглядели массивно и надежно, как будто их только что изготовили. Значок детектива и удостоверение Акселя охранник изучал намного дольше, чем документы комиссара Тейн. Когда мужчина наконец поднял глаза и посмотрел на Грина, тот уже кипел от с трудом сдерживаемой ярости. Он знал себя слишком хорошо. Пожалуй, нужно найти спортзал.

Охранник вернул Грину документы, коротко кивнул и нажал кнопку, включая турникет. Аксель подумал, что вся эта мнимая безопасность не стоит выеденного яйца. Если бы ему поставили задачу проникнуть на территорию, вытащить отсюда пару документов или вывести пару людей, он осуществил бы это без особых усилий. Во время службы приходилось делать и не такое. Во-первых, Грин обратил внимание, что ворота во внутренний двор не заперты, там есть калитка на магнитном замке. Считать магнитный ключ легко. Во-вторых, с обратной стороны здания он заметил в туалете открытое окно на удивление большого размера, в него смог бы пролезть и взрослый мужчина, даже с сумкой с оборудованием. В-третьих, камер по периметру не стояло. В-четвертых… А, к черту.

Секретарша Коннора Вархола оказалась молодой (кто бы сомневался) красивой женщиной с длинными ногами, полными губами, но совершенно не шедшими к ее внешности выкрашенными в пронзительную платину волосами. Черные брови и карие глаза, смуглая кожа и особое выражение лица выдавали в ней уроженку южных земель. Волосы блестели и явно были ухоженными, но дешевили ее образ. Ярко-красные длинные ногти завершали картину, и Аксель подумал, что если в этом городе все девушки так же провинциально-вульгарны, то он не удивлен, почему здесь нет нормальных ночных клубов. Ради таких красоток никто из дома не вылезет. И уж точно не станет тратить деньги на коктейли.