— Вот ваши записи. — Аксель поднял голову. Безупречная Мари стояла рядом, держа в руках съемный жесткий диск. — С вечера 4 июня до обеда 5 июня.

Некоторое время спустя

— Вы должны написать жалобу и потребовать предоставить нормальный автомобиль, а не эту кастрюлю с болтами, — бросила Арабелла, откидывая спинку сиденья и пытаясь устроиться поудобнее. — Это просто издевательство со стороны управления. Вы рискуете жизнью, работаете без ресурсов и поддержки, потеряли личный автомобиль. И вынуждены ездить на… этом.

Аксель погладил машину по рулю.

— Ну, мы с ней почти подружились. Знаете, агент, я человек военный. Хорошо, что она хотя бы едет.

Стич рассмеялась.

— Нам надо отсмотреть видео. Срочно.

— А еще нам надо срочно отправиться к Туттону. Я отвезу вас в управление, а сам поеду к нему. Надеюсь, он на месте и сможет переговорить. Звонить заранее не хочу.

Арабелла бросила на Грина внимательный взгляд, обдумывая предложение. Аксель знал, что агенты не любят разделяться. Когда ты один, ты уязвим. Напарник помогает больше видеть и спасет жизнь, если все пойдет не по плану. Но оба понимали: встреча с Эриком Туттоном и просмотр видео с камер — задачи равнозначно важные и срочные. К сожалению, камера Нахмана была призвана следить за подходами к пятнадцатому дому, где жила Роше, а не за площадкой. Но им могло повезти, и человек или группа лиц, которые подложили бомбу, прошли как раз под ней. Нужно было проанализировать огромное количество информации, сравнить данные камер Нахмана и Дженкинса. И установить личность исполнителей. Восстановить события той ночи по минутам. Обычно подобная работа занимает у профильного отдела не меньше недели. В Спутнике-7 такого отдела не было. Полторы калеки стажеров, еще полторы калеки разнорабочих и один криминалист.

— Вызову Николаса, — наконец сказала Арабелла. — Нечего ему сидеть дома. Он вполне может смотреть со мной видео. И заодно потребую отчет по уликам с площадки. Да-да, — поспешно добавила она, заметив, что Аксель собирается возразить. — Он отстранен, но его коллега пока не приехал. Поэтому пусть работает. Мне плевать, что он чувствует. Для горя придет время после того, как мы установим, что случилось.

— Под вашу ответственность, — ответил детектив, заводя мотор. — Он нестабилен. Вчера пил. Магдалена — его бывшая жена. Они развелись три года назад, но, насколько я успел понять, друг друга любили. Он не скоро придет в себя.

— Да, я видела досье, — кивнула Арабелла, пристегивая ремень безопасности. — В дело вмешался отец Николаса, ему нужен был брак сына с дочерью партнера по бизнесу. В таких семьях согласия обычно не спрашивают.

Аксель слегка повел плечом, будто говоря «ну, это их проблемы», осторожно выехал на дорогу, убедившись, что она свободна, и набрал скорость. Старенький автомобиль слушался его беспрекословно, преодолевая милю за милей по наспех залатанным дорогам города. Коллеги молчали, каждый думал о своем. Грин то и дело посматривал на Арабеллу, которая упрямо смотрела в окно, избегая его взгляда. Такое ощущение, будто встреча с Нахманом пробудила в ней нечто давно забытое, но важное, настоящее, про нее саму. Такие воспоминания, от которых она давно закрылась и которых искренне страшилась. Она выковала из себя специалиста высочайшего класса. Но что скрывалось под маской? Очередная искалеченная судьба, которой никого не удивишь.

В структуры не идут просто так. Либо за карьерой и властью, либо в безотчетной попытке найти ответы на вопросы, помочь тем, кому уже ничем не поможешь. Сам Грин ушел в армию, потому что в свои шестнадцать считал, что военная сфера — единственная, где он может пригодиться, где сможет быстро начать помогать приемной матери финансово, снимет с нее необходимость одевать его и кормить. И действительно, заработок получился достойный. Аксель до сих пор сохранил некоторые сбережения тех времен. Но что в итоге? Полностью засекреченное досье, награды, которые никому не показать (и даже самому себе лишний раз не напомнить), несколько почти смертельных ранений и потерянные близкие. Бесконечная череда исчезнувших из его вселенной лиц.

— Хотите помочь Николасу прийти в себя? — неожиданно спросил Грин, когда до управления полиции оставалось минут десять ходу.

— Помочь? — переспросила она, наконец переводя взгляд на детектива. — Я хочу его использовать. По прямому назначению.

— Мне показалось, что…

— Вам показалось. И даже если нет, обсудим это за бокалом кьянти, когда разберемся с этим дерьмом. Вам нельзя возвращаться в квартиру.

— Знаю.

— И все равно вернетесь.

— Да.

— Вы же проверите вход на предмет растяжек, газовые вентили и не станете есть и пить то, что осталось в доме?

Аксель притормозил на светофоре и посмотрел на Арабеллу. В ее глазах застыло странное выражение крайнего напряжения. Она собирала пазл. Искала недостающие детали. И в этой мозаике смерть Грина была настолько естественна, что агент решила заговорить о ней.

— Вы же читали мое частичное досье.

— Да, читала, но вы на гражданке уже десятилетие. Навыки стираются.

— Я все проверю. Вы считаете, они взорвут целый дом, чтобы уничтожить меня?

— Ну они же подложили бомбу в автомобиль. Ваше расследование кое-кого разозлило. Или напугало.

— Автомобиль… Я все проверю. Спасибо за беспокойство.

Они снова замолчали. Когда машина остановилась у управления, Арабелла взяла свою сумку и повернулась к Грину.

— Что бы вам ни говорил Эрик Туттон или его охрана, не расставайтесь с пистолетом.

Аксель кивнул. Почему-то его не злили ее менторский тон и непрошеные советы. Хотя он не мог разделить ее степень беспокойства.

— Я бы многое отдал, чтобы вернуться на выходные в Треверберг, — сменил он тему. — Но, наверное, нам надо работать.

— Я позвоню, если будут новости, детектив, — смягчилась Арабелла. — А потом покажу вам одно местечко в Ночном квартале. Вы оцените, обещаю.

— Круче «Черной дыры»?

— О да. В миллион раз круче.

Спутник-7

На работу Николас пришел вовремя. У него поднялась температура после ночного стояния под дождем, но остаться в постели криминалист категорически отказался, несмотря на доводы и уговоры жены. Он выпил целую кучу таблеток, подобранных Лизой, дал ей себя накормить, вызвал такси и уехал в управление, пообещав, что, если ему станет хуже, обязательно вернется. Хотя они оба знали: не вернется.

Минувшая ночь выжгла его дотла. Но это было необходимо. Было необходимо перегореть, умереть вместе с Магдаленой, чтобы начать цепляться за реальность, связь с которой тускнела минувшие три года и наконец порвалась. Так продолжаться не могло. Ему требовалась опора, ему нужно было вытащить себя из болота. Почему бы не ухватиться за расследование? Даже если его отстранили, до приезда Лионеля он должен выполнять свои обязанности. Коллега вряд ли появится раньше понедельника, так что можно спокойно разобрать улики и мусор с площадки.

Нику не давал покоя жевательный табак. С одной стороны, штука распространенная, с другой — важна марка. А еще слюна, в которой есть ДНК. Он имел право просто надеяться на то, что им повезет. Потому что на встрече с ним табак жевал техник, который занимался камерами, этот пьяница Джеймс. Впрочем, трубку пьяница не взял. Ник позвонил в офис, администратор ответила, что тот не появлялся и, вероятнее всего, ушел в загул. Подумав, криминалист быстро составил и подписал у Фаса запрос на КПП и тут же его отправил. И теперь просто сидел в ожидании ответа или хоть какой-то информации и ковырялся в прочем собранном на улице Нейтрино мусоре. Работа его не то чтобы увлекала. Скорее, отвлекала, помогала сосредоточиться на цели.

Они должны найти мудака, который сотворил это с Магдаленой. Неважно, что цель была другой, она в любом случае не могла считаться благородной. Нужно отыскать его и убедиться, что он не выйдет из тюрьмы никогда. А еще лучше — добиться высшей меры наказания, смертной казни.