— А почему решили работать в строительстве?

— Платят нормально. И работа нормальная. А Жанак за своих горой.

— Это же вы обнаружили труп?

— Труп? — рассмеялся парень. — Это был скелет. Я отчетливо помню.

— Скелет, — повторил Грин.

— Я обнаружил. Я заметил первым. Когда мы прорубились в лабораторию, та стена рухнула не сразу. Я так думаю, она упала, когда мы свет тащили. Там надо было укрепиться. Короче, шум, гам. Никто и не понял, что произошло. А в какой-то момент я просто осматривал помещение и увидел дырку. А в ней скелет. Ну я и побежал за шефом.

— То есть чисто теоретически ваши коллеги могли увидеть скелет раньше и ничего не сказать?

— О, — пробормотал Имран. Он опустил руки и подался вперед. — Я как-то об этом не подумал.

— Вопрос простой, — подтолкнул его Грин. — «Да». Или «нет».

— Ну… не знаю. Да, наверное. Теоретически. Теоретически возможно все, конечно.

— Мне нужен список людей, которые находились в тот момент с вами на объекте.

— Да все. Кто-то наверху, кто-то у оборудования, кто-то со мной. Я уже и не помню.

— Это важно, месье Имран.

Он шумно вздохнул.

Спутник-7,

Третий сектор, квартал «Химик»

«После того, что ты сделал, поцелуя мало».

Он прочитал эту фразу, когда проснулся в автомобиле глубокой ночью. Телефон искрился пропущенными вызовами от жены и бесчисленными сообщениями, кажется, от всего города. Но эта строчка впечаталась в память и напрочь лишила криминалиста сна до утра. Он сидел в машине, перечитывал сообщение и размышлял о том, что же наделал. А главное — зачем.

Николас вернулся домой, прокрался в детскую, поцеловал близняшек, потом пошел в душ. Конечно, из телефона он все удалил. Но как стереть из памяти кусок собственного «я», который был отравлен Магдаленой?

Туттон-младший думал об этом даже сейчас, когда Лиза налила ему кофе, села рядом и принялась с улыбкой следить за тем, как он завтракает. Она прекрасно знала, что стала его женой благодаря воле родителей. Она прекрасно знала, что Ник был женат в момент, когда Эрик Туттон принял решение, что их семьям пора породниться. Но Лиза отнеслась к ситуации спокойно, и Ник чувствовал искреннюю благодарность, которая вытолкнула их отношения за пределы безразличия. К тому же Лиза, несмотря на полноту, обладала статной красотой. Наверное, именно так выглядела Анна Каренина в одноименном романе русского писателя Льва Толстова, который Ник прочитал в институте. Статная, благородная дама с белыми мягкими покатыми плечами, длинной шеей и декольте, в котором хотелось бы остаться. Ее сексуальность была абсолютной. В отличие от Магдалены, которая разжигала страсть гибкостью и обещанием невозможного, Лиза воплощала в себе животную мудрость. Богиня-мать, которая недавно родила. Близняшкам только исполнилось по два года, и женщина еще не пришла в форму, как сама утверждала, но Ника пленила ее фигура формы идеальных песочных часов.

Жаль, что Лиза не проникла в его душу так, как это сделала Маги. Когда-то давно.

— Ну как, Грин вам дает прикурить? — мягким грудным голосом, который так хотелось слушать, спросила жена.

— Вы знакомы? — притворно удивился он.

— Ох, ну что ты, конечно, нет, — сделала вид, что ей не все равно, что он думает, Лиза.

— Ну вообще он, конечно, поставил нас на уши, — улыбнулся Ник. — Хваткий такой мужик. Конкретный.

— Весь день инспектировал?

— Скорее, погружался в дело. И нас топил заодно.

— А что шеф?

— А что — шеф? — переспросил Николас. — Даже не показался, мерзавец. Я думаю, он его боится.

— Грин Фаса или Фас Грина?

Лиза рассмеялась. Ник поднял на нее глаза и снова улыбнулся, думая о том, что на самом деле никогда ее не любил. Его радовал тот факт, что они хотя бы могут нормально говорить, им не приходится изображать взаимопонимание на публику. И она родила ему чудесных детей. А так ли нужна любовь? Есть ли хоть какая-то ценность в страсти? Кроме того, что она действует на организм сильнее алкоголя.

Сейчас мужчина уже не был уверен в этом. Намного спокойнее и комфортнее вот так, когда есть взаимное уважение, теплый дом, семья и самая обычная жизнь.

— Фас Грина, конечно же, — с улыбкой ответил Николас. — Грину-то что нас бояться. Он приехал и уехал. А мы тут остаемся. Я пока не понял, что за игру затеял шеф, но он не стремится к контакту. Особенно после того, как главный назначил Грина руководителем расследования.

— О, в вашем болотце началась борьба за власть?

— Да как началась, так и закончилась, — пожал плечами Ник. — Мне все равно. Грин — мужик конкретный, разумный. Посмотрим, как работают знаменитости.

Лиза покачала головой, но ничего не сказала. Ник допил кофе и задумался. Что имела в виду Магдалена? Что она готова его простить? Но такое не прощают. Такое невозможно простить.

Три года назад

Ник взбежал по ступенькам отцовского особняка, злясь, что пришлось потерять целый час и ехать сюда, когда дома его ждала Магдалена и им было что отметить. Они только что раскрыли дело по контрабанде и хотели взять отпуск и улететь на море. Внезапный звонок отца, который потребовал от сына немедленной явки, спутал планы. Но ослушаться Эрика Туттона означало лишиться спокойного сна на ближайшие годы, а может, и до конца жизни. Он был жестким и волевым человеком. А Ник — младший сын, у которого не осталось права на ошибку. «Ты должен идти по стопам Энтони и Клер».

Какое там.

Мог стать врачом, а сделался криминалистом. Мог возглавить лабораторию, а вместо этого прозябал в управлении. Мог прославиться, но слился с серой массой. Позор семьи, недостойный своей фамилии.

С тяжело бьющимся в груди сердцем молодой человек поднял руку, чтобы постучать в дверь, но дворецкий открыл ее раньше. Конечно же, его увидели в камерах. Конечно же, его ждали. Как хотелось остаться незамеченным. Все внутри сжалось в предвкушении разговора с отцом.

— Мистер Туттон ожидает вас в кабинете.

Николас Туттон — младший, будто замороженный и раздавленный величием дома, в котором рос, медленно пошел в сторону лестницы, чувствуя, что ничем хорошим эта беседа закончиться не может. Отец не трогал его несколько лет. Ну как несколько лет. Ровно с того момента, когда Ник тайно женился на Магдалене. Естественно, Эрик узнал. Рассказали ли шпионы старшего братца Энтони или кто-то другой решил выслужиться перед Туттоном-старшим, Ник не выяснял. Он был счастлив и безумно влюблен. И натворил глупостей. Он думал, что всесилен, что отец, занятый успехами Энтони и Клер, своих старших детей, оставит его в покое. Но иллюзия рассыпалась в труху, когда его вот так же вызвали на ковер. Ник старался отшутиться, выставить защиту, даже козырнул ее фамилией, мол, мы породнились с Тейнами, мог ли ты об этом мечтать? Отец отпустил его тогда. Но вскоре обман вскрылся, Туттон понял, что с могущественным кланом мостика не сформировалось. Но молчал.

До текущего момента.

Эрик Туттон сидел в кресле перед камином, вытянув ноги. Он хорошо и моложаво выглядел, со вкусом одевался, Ник поймал себя на глупой мысли, что с детства стремился приблизиться к нему. Искал внимания, одобрения. Он отчаянно завидовал старшим брату и сестре, которые проводили с отцом больше времени. Отец учил их сам, даже уроки с ними делал. А Ник был предоставлен себе. Пока не понял, что отец обращает на сына внимание только тогда, когда его действия представляют угрозу репутации семьи.

Может, поэтому он так часто делал что-то, что ставило семейство Туттонов, да и полгорода, честно говоря, на уши?

— Садись, Николас, — вместо приветствия сказал отец, не поворачивая головы.

Ник, привычно вздрогнув от звуков собственного полного имени, послушно сел. Перед отцом он чувствовал себя десятилетним пацаном, который подрался в школе и ждет взбучки. Нарочито спокойный вид Эрика разгонял панику до предела, но молодой мужчина старался держаться, почти удивляясь тому, каким слабым становился. Может, Ник выбрал Магдалену именно поэтому? Рядом с ней он чувствовал себя взрослым и полноценным мужчиной, а рядом с отцом или любым членом семьи — младшеньким Никки.