На слове человек, Этторио как-то мрачно ухмыльнулся.

— Нет, всё в правовых рамках. Тогда предлагаю зайти пообедать и обсудить место моего рождения, — я хочу гордо отказаться, но урчание в животе выдаёт меня с головой. Я опять не обедала. Чай с булочками можно не считать.

Всё же мотаю головой отказываясь.

— Можно же и по дороге обсудить, — предлагаю я альтернативный вариант, но Этторио со мной не согласен.

— Я настаиваю, — он, не слушая мои возражения, тащит меня за руку к двери довольно приличного заведения. — Доставьте мне удовольствие и пообедайте со мной. Давно не подворачивалась возможность посидеть в приличном заведении с красивой девушкой.

Почему-то, мне кажется, что такие посиделки не одобряются местным бомондом. Проще говоря, меня предадут анафеме за грубое попрание норм морали.

— Вы подмочите мне репутацию, — упираюсь я, категорически не желая заходить внутрь здания с этим типом.

— Да бросьте вы, — нагло улыбается он мне в глаза, — о какой репутации вы говорите? Она у вас не просто подмочена, а утоплена безвозвратно?

И тут я по-настоящему испугалась. То, что у меня репутация любовницы императора знают только во дворце. Служанки распустили этот слух, или подхватили от кого-то. Но он-то откуда знает этот бред?

Уставившись взглядом на его пуговицу на кафтане, спрашиваю его, стараясь сохранить самообладание:

— Я не понимаю о чём вы? — удаётся мне сохранить самообладание и спросить спокойным голосом. Хотя внутри меня колотит от страха. Откуда он знает о Гио и дворце?

Он снова поднимает мою голову и смотрит в глаза. Страх ещё глубже проникает в сознание.

— Неужели? — он язвительно улыбается. — Мне кажется, вы отлично всё понимаете.

— Вы ошиблись кварталом, лэр Эрмано, — кошу я под дурочку. — Доступные девочки обитают не здесь.

— Я не о доступных девочках, а о любовнице императора, — и смотрит на меня так, будто может отличить ложь от правды.

— Если вам так хочется думать, то я не запрещаю. На каждый роток не накинешь платок, — равнодушно пожимаю я плечами.

Если до него не доходит, что любовница императора не будет шляться по Магшу в одиночку или даже с одной служанкой. Не по статусу.

— Вы хотите меня убедить, что император не посещал ваши покои? — нагло усмехается он мне в лицо.

— Не совсем понимаю, вам-то, что за дело до моей репутации и личной, не побоюсь этого слова, интимной жизни? — начинаю закипать я. Со злости поднимаю на него глаза и понимаю, что в таком состоянии его гипноз или что ещё там не действует на меня. — Я вас впервые вижу и не собираюсь исповедоваться.

Я резко разворачиваюсь, платье бьёт его по ногам, а распущенные волосы по груди. Как бы я хотела засветить ему в лицо заплетённой туго косой, чтоб красивое лицо исказила гримаса боли, но жаль не дотянуться. Лилея в груди спасительную ярость я шагаю прочь.

Но не тут-то было. Эрмано хватает меня за запястье и тянет обратно. Я позорно пытаюсь затормозить каблуками, но не получается. Он сильнее.

— Да или нет? — настаивает он на прямом ответе и до боли сжимает запястье.

Проклятье! А казался приличным человеком.

— Нет! — кричу я от боли. Он так сжал руку, что мне показалось, сломает.

— Ну раз нет, то пойдёмте, отобедаем, — тянет меня за многострадальную руку в сторону двери. — Я не понимаю слова «нет». Его нет в моём лексиконе. Вам придётся согласиться, Лиля.

Дался ему этот обед! Действительно, что ли, по доброте душевной хочет накормить? Деваться всё равно некуда. Придётся идти. Я перестаю сопротивляться и этот, с позволения сказать, человек затаскивает меня в ресторацию.

Я с любопытством оглядываюсь. Довольно прилично обставлено. Большие и маленькие деревянные столы стоят по всему залу. Маленькие возле окон и стен, большие посредине зала. Возле небольших столов, предназначенных для двоих, в крайнем случае четверых человек, стоят деревянные стулья с резными спинками. А возле больших столов лавки. Очень практично.

Столы по периметру зала разделяют кадки с высокими растениями, создавая иллюзию уединения.

На стенах, к моему удивлению, висят пейзажи лесной и горной местности, предполагаю, что империи Илинай.

Этторио тащит меня к дверям, искусно спрятанным за кадками с миниатюрными деревьями. Неужели здесь есть отдельные кабинеты? Он, что знал, что это заведение с вип-кабинками или решил воспользоваться ситуацией?

— Господин Эрмано, — на полусогнутых бежит к нам небольшой человечек с кучерявой шевелюрой и любопытными карими глазами. Полы его кафтана развеваются, открывая серые полосатые штаны и туфли с большой пряжкой. — Бесконечно рад видеть вас снова в своём заведении.

Раз он на короткой ноге с хозяином, значит, специально заманил меня в это заведение. Не хочу в отдельный кабинет. Лучше на виду. Возле окна, например, уютные столики.

— Вам, как всегда, отдельный кабинет? — понимающе улыбается ему хозяин заведения.

— Да, будьте добры, Фризи, — с холодной вежливостью отвечает Этторио. — Всё, как всегда.

Я решительно торможу и пытаюсь выдернуть руку.

— Не пойду я в кабинет, — не смотрю в лицо Этторио, — давайте присядем у окна.

Такое предложение ему почему-то не нравится. Кривится, как от зубной боли.

— Вы боитесь меня, Лиля? — провоцирует меня.

Я на слабо не ведусь с пятого класса. А тут какой-то детский сад, ей-богу. Костьми лягу, а в кабинет по доброй воле не пойду.

— Какая разница боюсь или не боюсь? — огрызаюсь я. — Я сказала, что не хочу идти в кабинет. Этого мало?

Приподнимаю голову и смотрю на его реакцию. Не понравилась ему моя реакция. Ожидал, что я радостно поскачу навстречу неприятностям. Я, конечно, люблю риск. Но рисковать понапрасну не стану.

— Что же с вами так сложно-то? — потирает он переносицу. — Дикая вы какая-то.

Если его цель — задеть меня, спровоцировав на неадекватные действия нужные ему, то он крупно просчитался.

— Пусть дикая, — говорю я. — Но это моё желание. Сидеть вон за тем столиком у окна.

Эрмано смотрит, куда я показываю и по лицу видно, что ему мой выбор ой как не нравится. Столик, выбранный мной, стоит прямо рядом с окном, ярко освещаемый солнцем. Люблю много света и этим обусловлен мой выбор.

— Что же с вами так сложно-то? — повторяю я его слова. — Неужели так сложно пойти навстречу желаниям дамы.

— Сложно! Я не хочу там сидеть! — не скрывая своего раздражения, рявкает Эрмано. — Сядем там, где я сказал.

Он поднимает мою голову и заглядывает в глаза:

— Ты поняла, Лиля? Будешь делать то, что я сказал, — часть моего разума сопротивляется. Но всё же я становлюсь более податливой. Он берёт меня за руку и всё-таки ведёт в кабинет.

Усаживает меня за стол, а сам садится напротив. Делает заказ, даже не спросив моего мнения. У меня язык словно к нёбу прилип. Хотела бы что-то сказать, не смогла бы.

Что за магию он использует? Я не чувствую прямой магической атаки, но подавление воли есть. Может, нет никакой магии, а просто гипноз?

Хозяин лично приносит нашу еду. Выставляет на стол жаркое, нарезанные овощи, ставит вазу с фруктами. Выставляет вино, предварительно показав Эрмано бутылку. Тот одобрительно кивает. Фризи разливает вино по бокалам и удаляется.

Я протягиваю руку к жаркому, которое оказалось возле самой стены. Краем глаза замечаю, что Этторио, что-то льёт в мой бокал.

Медленно кладу кусок мяса на тарелку, оттягивая неизбежное. Если я сейчас столкну бокал на пол, то неизвестно какие ответные действия он предпримет. Решаю сделать вид, что пью, а самой не прикасаться к вину. Куда его потом деть придумаю.

— Выпьем, прекрасная Лиля, за приятное знакомство, — произносит тост Этторио.

Для кого приятное, а для кого не очень, бурчу я про себя. Голос отказывается мне повиноваться. Хвала всем святым, что ещё остаток разума сохранился, и я могу оценивать ситуацию.

Делаю вид, что пью, Этторио держит мой локоть, не позволяя поставить бокал. Я боюсь захлебнуться и выпиваю полностью.