И вот я в новом мире и что? Опять экзамены, провались они пропадом. Придётся сдавать, если хочу работать в империи. Да, это не наш мир, где кто хочет, тот и колдует.

— Огромное тебе спасибо. Я и надеяться не могла на протекцию в министерстве магии. А, что бывает с теми, кто занимается магией без патента? — меня распирает любопытство. Не то чтобы я планировала нарушать закон, но знать последствиях необходимо.

Гио чешет подбородок, сканируя меня своим рентген-взглядом.

— Я ничего не замышляю. Но знать законы необходимо, — пытаюсь я развеять его недоверие.

— Смотря какая магия используется. Предсказательная — можно отделаться штрафом. Стихийная и целительская или проклятий — однозначно тюремное заключение, а с применением тёмной магией ещё и лишение дара.

Я прижухла. Наказания довольно серьёзные. Тёмную магию я не применяю, а предсказательной и целительской зарабатываю себе на хлеб с маслом. Экзамены неотвратимы, как и наше с Гио расставание.

— Долгие проводы, лишние слёзы, — мужественно прощаюсь я, а у самой дрожат губы. Отворачиваюсь, чтобы он не видел. — Я пошла.

— Куда стесняюсь спросить? Ты знаешь, куда идти? — Гио не иронизирует, он беспокоится о моей судьбе. Боится, что в таком состоянии я могу что-нибудь выкинуть.

Я пожимаю плечами. Не подумала и поставила себя в идиотское положение. Усаживаюсь, складываю руки на коленях, ни дать ни взять смиренная ученица, только крыльев не хватает.

— Значит так, Лиля! — тоном, не терпящим возражений, заявляет Гио. — Сегодня ночуешь у Санны, а завтра, если боги будут милостивы ко мне, тебе доставят бумаги на дом.

Я наверно сотый раз благодарю его. Но глаз не поднимаю. Не хочу расстраиваться. Увижу сейчас опять, какой он мужественный и бы даже сказала величественный. Горделивая осанка, царственный поворот головы. Манящие глаза. Я, когда смотрю в его глаза, забываю, что хотела сказать.

— Да, посмотри ты на меня! — не выдерживает Гио. Я качаю головой.

Он подходит, поднимает мою голову за подбородок, наклоняется и впивается в губы жарким поцелуем, от которого у меня слегка закружилась голова.

— Прощай, Лиля! Пока ты здесь, я о тебе позабочусь, — шепчет он мне в губы. Я не успеваю ничего ответить, как исчезает. А я остаюсь ждать Санну.

Задумчиво сижу на скамейке под деревом. Жду, сама не знаю кого, у моря погоды, наверно.

На душе кошки скребут. Я уже как-то привыкла, что Гио всегда рядом. А теперь он ушёл, и я чувствую себя одиноко. На второй план отступают отсутствие жилья, я же не знаю, выполнит ли Гио своё обещание. Внутренний голос шепчет, что уже завтра к вечеру я стану обладательницей премиленького домика. Я и склонна с ним согласиться.

Скрипит калитка. Я вздрагиваю. Неужели Гио вернулся. Оглядываюсь с надеждой увидеть, как его высокая, статная фигура широкими шагами идёт ко мне.

Но нет, во двор входит молоденькая девушка-шатенка, длинные волосы струятся по спине, а на грудь перекинуты две косы. Я так удивилась незнакомой мне причёске, что совсем невежливо уставилась на неё.

Девушка танцующей походкой подходит ко мне:

— Добрый день, а вы кто? — и мелодичный голос ей под стать.

— Лиля, меня Санна привела вчера ночью, — вот как теперь представляться? Ума не приложу.

— А, вы та девушка, в которую влюбился император, — в её тёмных, как спелая вишня глазах зажёгся огонёк интереса. — А я Эми, сестра Санны.

Вот теперь моё любопытство разгорелось ещё сильнее. Это та девушка — вышивальщица, которую дядюшка собрался выдавать замуж. Санна всё переживала за сестру.

Эми, извинившись передо мной, идёт в дом. Через несколько минут появляется бледная и испуганная.

— Что здесь произошло? Вы не знаете, госпожа? — голос дрожит, руки сжаты в кулаки, голова поднята повыше, чтобы, слёзы, собравшиеся в глазах, не хлынули на лицо.

Представляю, что она увидела в доме. Её семья впопыхах собирала вещи, а значит, разгром в доме знатный.

— Они живы? — сдерживаться у неё больше не получается. Слёзы хлынули из глаз. Девочку колотит от переизбытка негативных эмоций.

— Живы и даже очень счастливы, — мне не удаётся скрыть весёлые нотки в голосе.

— Так, где же они?

— В вашем доме, — говорю я и уточняю, — в смысле самом первом отцовском.

Её и без того большие глаза становятся ещё больше. Ротик приоткрывается, показывая мне прекрасные белые зубки. Она мне не верит, но и выражать недоверие вслух не решается.

Эми закрыла лицо руками и села на ступеньке своеобразной террасы дома, не знаю, как в империи это называется, но сути не меняет.

Подхожу к ней, сажусь рядом. Любые слова сейчас лишние. Я просто обнимаю её, выражая свою поддержку.

— А как же дядя? — испуганно спрашивает она, отнимая руки от лица. На меня смотрят её глаза-вишни со смесью испуга и надежды.

— Мужайся, но твой дядя арестован, — иронизирую я, прекрасно понимая, что это известие её только порадует.

— Так что я могу теперь не выходить замуж за господина Одхана? — доверчиво спрашивает она у меня. Я для неё сейчас единственный источник новостей. Интересно, а где она была, когда её семья мигрировала обратно в свои пенаты?

— Этого я не могу сказать, спроси у мамы или Санны, — не стала обнадёживать её я. Пусть её семья рассказывает плохие новости, а меня увольте от роли горевестницы.

— Что жених, выбранный дядей старый и противный? — мне интересно, почему такое недовольство выбором дяди. Санна, так и не дала мне ответа на этот вопрос.

— Нет, господин Иден Одхан не старый. Старше меня, это да, но знаете, госпожа, — она оглядывается, словно нас может кто-то подслушать, — он очень хорош собой. Высокий, мускулистый, с аккуратной бородкой. Не брезгует и сам разгрузить товар, если нужно.

— Так, что тебя не устраивает? — изумляюсь я. — Сильный, красивый мужчина, пусть и старше. Не понимаю, почему ты противишься браку, если он не противен тебе?

Эми плавными неспешными движениями расплавляет несуществующие складки на красивом зелёном платье, вышитом цветами по лифу, рукавам и канве подола.

Ей такой удивительно женственной идеально бы подошёл мужчина, который бы любил и заботился о ней.

— Я просто отмечаю то, что он хорош собой и не такой уж и старый. Я же его не солить буду, — шутит Эми, и сама смеётся своей шутки. Её заливистый смех заражает и меня.

— Здравый подход к замужеству, — смеюсь я вместе с ней. — А если серьёзно?

Эми заинтересованно смотрит вдаль, словно никогда не видела своего сада и калитки. Странно было бы, вывали она мне сразу свою историю. Эми не из болтливых. Ещё одна черта, которая отличает её от многих моих знакомых.

— Я понимаю, что ты меня видишь первый раз в жизни. Не знаешь кто я и откуда, — начинаю я убеждать Эми, рассказать свою историю.

— Госпожа Лиля, я знаю кто вы, — она улыбается такой чарующей улыбкой, что даже я, готова совершить ради неё подвиг. — Просто не знаю с чего начать.

Пожалуй, я понимаю жгучее желание этого неизвестного красавца Идена Одхана жениться на Эми. Если он хоть раз увидел её улыбку, то забыть точно не смог.

— Начни с начала, — предлагаю я. — Мне так будет понятнее.

— Мой отец из сословия воинов. В империи воины — особая категория. Не аристократия, но приравненная к ним. Быть воином почётно. Умирать за империю — подвиг. Вся наша семья относится к этому сословию, пока кто-то на государевой службе. У нас это Санна, мы все надеемся, что младший брат тоже поступит на службу в гвардию императора, — как-то слишком безэмоционально говорит Эми. Такое ощущение, что говорит заученный когда-то текст.

Что её задевает? Послушаю дальше, может, разберусь без дополнительных вопросов.

— У отца в отряде был парень Арт Воган. Красивый. — она замолчала замечтавшись. Я не тороплю, пусть выговорится, вспомнит счастливые моменты жизни.

— Мы случайно с ним познакомились, когда он пришёл к нам в дом с поручением от начальника гарнизона. Стали встречаться. Он попросил моей руки у отца, — речь из плавной перешла в отрывистую. Говорит короткими фразами, словно сваи забивает. Даже мелодичность исчезла из голоса, уступив место сухости и даже безразличию, что ли.