– Войско Императора будет здесь через пару дней, – сообщил он, устало потирая лицо руками. – Я бы хотел, чтобы ты укрылась вместе с женщинами в горах. Так мне будет спокойнее.

– Знаешь что, Кьян? – злобно прищурилась Лили – всё же он ее прогоняет, да еще так неуклюже! – Иди ты в задницу! Если я тебе не нужна, можно было прямо сказать, а не поступать таким подлым образом.

– Подлым? – не понял катаец. – Почему подлым?

– Наверное, потому что ты трус и подлец!

– Ты ненормальная?

– А ты кто? Ты действительно считаешь, что я молча уйду в сторону и смирюсь с тем, что ты делаешь?

– Да что я делаю-то? – взвыл Ли, совершенно ее не понимая. Что на нее нашло? Неужели так рвется в бой?

– Ты был с другой женщиной! – заорала Лилиана. – Тебя с ней видели!

– И что из того?

– А то, что я твоя жена!

– И что теперь? Мне с другими нельзя общаться? Ты, когда кандалы на меня надевала, не предупреждала меня об этом!

Девушка побелела и вытаращила глаза, а Ли нисколько даже не раскаивался в своих словах. Да, кандалы! Да, прицепилась как колючка!

– Кандалы?

– А как еще это назвать? – рявкнул Ли, указывая на браслет.

– Ах так? – скривила губы Лилиана. – Значит, я для тебя – лишь обуза?

Она дрожащими пальцами нажимала на тайный рычаг своего браслета – дядюшка Кирьян научил ее снимать этот артефакт – стаскивала его с руки и швыряла в ноги своему супругу: браслет подпрыгнул и покатился в угол со звонким грохотом.

– Освобождаю тебя от своего присутствия, – гордо вскинула голову Ци. – Можешь считать себя свободным.

– А ну стой, – схватил ее за локоть Кьян Ли. – Я тебя не отпускаю. Выдумала тоже! Ты – моя жена!

– Но не собственность! – прошипела Лили, дергая рукой. – Отпусти немедленно!

– И не подумаю!

Пощечина, хоть и с левой руки, вышла у Лили звонкой и обжигающей. Рука у нее была тяжелая. Супруг действительно отпустил ее, только взгляд вдруг у него сделался страшным. Она даже испугалась немного, но все равно сдернула с пояса кнут, щелкнула им по полу и пригрозила:

– Только тронь меня!

Больше всего ей сейчас хотелось, чтобы Кьян схватил ее в объятья и заставил замолчать поцелуями. Она любила его и сейчас понимала это как никогда ясно. Но катаец вдруг окаменел и посмотрел на нее с такой ненавистью на лице, что она задохнулась от отчаяния. Нет, он даже не думал ее удерживать. Девушка молча свернула кнут, кинула в котомку запасную рубашку, кошель с монетами и хлеб со стола и, выпрямив до судороги спину, пошла к дверям.

– И куда ты? – безжизненно спросил Кьян.

– В Галлию, – коротко ответила она и вышла, даже не хлопнув дверью, а аккуратно прикрыв ее.

Мужчина закрыл глаза и дернул бровью. Его мутило. И осознание, что она всё это время дурила его с браслетами (а он-то так волновался за нее!), и пощечина, и угроза кнутом – особенно угроза кнутом – вызывали внутри него жгучую ненависть, новым слоем накладываяющуюся на обиду за убийство Цань Мо. Ему даже казалось, что это конец, что больше и разговаривать с ней не о чем, но Ли прошел в свое время отменную школу при Императорском дворце. Он умел бороться с ненавистью. Усилием воли загоняя злость поглубже под ребра, Ли тяжело дышал, пытаясь оценить ситуацию. Его бросила жена. В чем она вообще его обвинила? Отчего устроила скандал? Явно не из-за того, что он не хотел пускать ее в бой. Что она говорила? Какая еще к дракону другая женщина? Шесса что ли? Так Шесса не женщина, Шесса – младшая сестричка.

А ведь Колючка этого не знала. И, скорее всего, подумала, что он и Шесса… Глупая ревнивая баба! Почему она просто не спросила, а сразу начала придумывать что-то? Разве он хоть раз давал ей повод? Она совсем, совершенно не понимала катайских традиций! Если мужчина имел одну жену – то с ней и занимался любовными утехами. Чтобы пойти к другой, нужно было очищение, ведь смешение женских энергий очень негативно влияет на мужское здоровье. Любая катайская женщина это знала; а Ци, конечно, сразу осудила его, причем несправедливо.

Первым порывом Кьяна было броситься следом за ней и всё объяснить, но потом он взглянул на закатившийся в угол серебряный браслет и стиснул зубы. Он же не собачка бегать за ней! Пусть идет, раз решила. Она всегда всё решала сама – и со свадьбой, и с Цань Мо, и сейчас. Может, оно и к лучшему: здесь со дня на день будет императорское войско, а он – не самый умный военачальник; будет кровопролитие, будет суматоха. В Галлии Лили явно будет в безопасности.

Со вздохом (а вернуть ее очень хотелось; вернуть, отлупить как следует и зацеловать до боли в губах) Кьян завязал часть отросших волос в хвост на затылке. Получается, он теперь имел право на такую прическу. Вышел на крыльцо, подозвал первого же мальчишку и приказал привести к нему Линь Ора.

Невысокий мужчина со шрамом на лице появился быстро. Он, как и прежде, прихрамывал, но передвигался очень ловко.

– Ор, – ровно сказал Ли, глядя на бывшего учителя. – У меня к тебе просьба. Не приказ. Лилиана решила уехать в Галлию. Так будет безопаснее для нее сейчас. Я хочу, чтобы ты проводил ее до замка Нефф. Ты единственный, кому я могу доверять как себе.

– Я видел, как она схватила коня и улетела. Поссорились? Бедовая она.

– Она – воин и оттого такая горячая, – пожал плечами Ли, строго глядя на пожилого катайца. – Ее побег ничего не изменит. Я найду ее, когда придет время. А сейчас я просто хочу, чтобы она благополучно добралась до родных.

– Я провожу ее, – кивнул Линь Ор. – Для меня честь – твое доверие.

Лилиана мотала головой, пытаясь смахнуть с глаз глупую пелену, сглатывала тугой ком в горле и задыхалась. Плакать она не привыкла и, кажется, даже не умела. Внутри просто всё отчаянно сопротивлялось движению, она нарочно замедляла ход коня и то и дело оглядывалась, уверенная, что вот-вот вдали покажется всадник и, догнав ее, заберет обратно. Только бы он поехал следом – она даже пообещала себе его выслушать и научиться просить прощение, правда, научиться. Пару раз она разворачивалась назад, но тут же говорила себе, что она не нужна Кьяну, что та, другая, ему дороже. Да и в самом деле, разве она хоть раз спрашивала его, была ли у него подруга? Может, на самом деле он любил ту девочку, а с ней был от безвыходности, потому что так получилось? Как он ее обнимал! Какие слова шептал, утыкаясь в ее волосы? Говорил ли он ей о любви? Ведь ей-то, жене, никогда не говорил ничего ласкового, да и не больно-то ему нужна была жена…

Когда дорога стала слишком опасной для коня, Лили сползла с него, тут же оступилась, расшибла в кровь коленку и, наконец, разревелась по-бабски, с подвываниями и всхлипами. Она села на землю, обхватила руками колени и отчаянно рыдала, вся трясясь. Спустя некоторое время ее отпустило, она все же заставила себя встать, зло утирая слезы рукавом.

Куда идти, она знала. Ущелье сейчас не охранялось – не до этого, видимо, было. Катай и без того лихорадило. Дорога была одна, опасность лишь в камнепадах. Но Лили, во-первых, легкая, а во-вторых, тут рядом вода почти везде: как-нибудь защитится от камней. Дикие звери могли причинить куда больше вреда, но их-то ей бояться и вовсе не стоило: следом за ней шел человек в пестро-серых одеждах. Его не смог бы заметить опытный воин – не то, что истеричная девчонка.

К ночи ее сморила усталость, она нашла какую-то трещину в скале, натаскала туда травы и дремала, скрючившись и дрожа, а на рассвете отправилась дальше. Линь Ор, следовавший за ней на безопасном расстоянии, только головой качал: какая женщина! Не каждый юноша так сможет. Сильная, выносливая, смелая. Не удивительно, что Кьян Ли взял ее в жены. Ему даже захотелось догнать ее и хорошенько встряхнуть – чтобы привести в чувство. Зачем она уходит? Но Ли явно знал, что делать. Если он считает, что его жене будет безопаснее в Галлии, то кто он такой, чтобы с ним спорить?

К вечеру девица заметно устала, стала спотыкаться и, наконец, присев и прислонившись спиной к скале, задремала. Катайцу это не понравилось. Ночевать на дороге – не лучшее решение, да и простудится. Он прошел немного вперед и у подножья горы увидел деревню, до нее оставалось каких-то пара часов пути. Забрался повыше и скинул вниз несколько маленьких камушков. Девушка тут же подскочила, озираясь. Что-то бубня себе под нос, она принялась водить руками над скалой, и вдруг – тут Линь Ор вспомнил мать драконов – из-под ее рук показался ручеек воды. Она наклонилась и ловила ее губами, а потом умылась, вытерла ладони об штаны и бодро пошлепала дальше.