– Тебе хоть двадцать-то есть? – шепнула она, скользя рукой по его телу вниз к паху.

– Мне шестнадцать, – честно сказал он. – Но по законам своей страны я совершеннолетний. И что делать с женщиной, я знаю.

То, что его знания теоретические, он уточнять не стал. Врать ему тоже не хотелось. Ему вообще уже ничего не хотелось. У девицы был неприятный запах изо рта, и зрачки странно расширены. Скорее всего, она или выпила, или чего-то нанюхалась.

– Ммм, такой молоденький, – мурлыкнула девушка, прижимаясь губами к ее шее. – Ты не хочешь пройти наверх?

– Хочу, – подумав, ответил юноша. – Но прежде нужно позаботиться о моем приятеле, он очень застенчив. Кстати, ты сама-то совершеннолетняя?

Девушка отпрянула и внимательно на него поглядела.

– О богиня! – вздохнул степняк. – Ну и сколько тебе лет? Только не ври. Я всё равно никому не расскажу. Это не в моих интересах.

– Семнадцать, – надула губы девушка.

– Отлично, – угрюмо произнес Раиль. – Для моего друга нужна дама постарше. Только не больная, ты ведь понимаешь, о чем я.

– У нас свой лекарь, – прошептала девушка. – Мы все здоровые. По-другому никак.

– Ладно. Эй, Джерри. Ты кого хочешь, блондинку или брюнетку?

– Мне без разницы, – честно сказал Браенг.

– Ему без разницы. Пусть будет вон та в синем платье.

Он чуть было не добавил «У которой еще с печенью проблемы… судя по цвету кожи». «Его» брюнетка кивнула и привела даму в синем платье. Раиль нехотя поднялся и пошел вслед за брюнеткой, постоянно оглядываясь. Оставлять Джерри, уже знатно набравшегося, ему отчего-то страшно не хотелось.

– Слушай, а здесь белье когда последний раз меняли? – уточнил юноша, зайдя в комнату с большой кроватью. – Пахнет тут…

– Никто раньше не жаловался, – поджала губы девушка. – Каждый день уборка.

– Но не после каждого клиента? Ясно. Как тебя зовут-то?

– Молли.

– Вот что, Молли. Я передумал. Не волнуйся, я заплачу, но на эту кровать даже не сяду. Ты хоть представляешь, какими болезнями можно заразиться через постельное белье?

– Ты дурак? – с жалостью спросила девушка. – Ты сюда зачем пришел вообще?

– Я не дурак, я целитель. Я в университете учусь.

– О-о-о, так ты бы сразу сказал! – воскликнула Молли. – Для целителей у нас особенные условия. И комнаты другие совсем! Они все как ты… с придурью. Еще и нотации читают постоянно.

Раиль усмехнулся. Он тоже собирался провести с глупой девчонкой воспитательную беседу, но теперь решил промолчать. Хотя Молли ему понравилась. Она хорошенькая.

– Слушай, а ты можешь лучше приехать ко мне домой? – уточнил он, здраво рассуждая, что махать студенческим значком кафедры целителей и просить особые условия не стоит.

– Не-е-е, мы только здесь работаем, – с сожалением вздохнула девушка. – У нас контракт. Мадамка узнает, взбесится. Потом такой штраф наложит – ни в жизнь не отработаешь.

– Вот зачем ты в это ввязалась? – все же не утерпел он, но внезапно замер. – Ты слышишь?

Снизу раздавались вопли и грохот.

– Ой, да не обращай внимания, – махнула рукой Молли. – Здесь каждый день так.

Но Раиль, помня, что снизу остался Джерри, уже бежал к лестнице. Он оказался прав. Юный оборотень размахивал руками и пытался отмутузить какого-то упитанного лорда. Лорд бодро отбивался жестяным подносом и громко ругался. Девушки визжали. Степняк вовремя заметил подкрадывающегося к Джеральду со спины мужичка в полурасстегнутой рубашке. Тот держал в руках бутылку и явно не для того, что выпить. Раиль бросился на него, ухватил за локоть, заставляя развернуться, и тут же получил этой бутылкой по голове, благо, что вскользь. Степняк, не долго думая, стукнул противника кулаком в живот. Сзади налетел еще кто-то. Завязалась безобразная потасовка.

Их растащили довольно быстро, и, увидев, кто именно держит его за шиворот, Раиль обреченно закрыл глаза. Теперь точно об этом позоре узнает семья.

***

Себастьян Оберлинг молча смотрел на племянника – «образцового студента, спокойного юношу и вдумчивого целителя». Он едва сдерживал смех, нет – торжествующий хохот. А отец всегда ставил им Раиля в пример, говоря, что дети у него совсем дурные, а внук – просто идеальный, даром, что степняк. А теперь этот образец добродетели сидел перед ним в разорванной рубашке, прижимая к заплывшему глазу кусок замороженного мяса, завернутый в полотенце. Рядом сидел молодой Браенг. Выглядел он таким же потрепанным, но невредимым – Раиль успел друга подлатать. И правильно сделал, потому стремительно влетевший в гостиную Оберлингов канцлер явно был встревожен, но, убедившись, что его наследник невредим, тут же отвесил ему крепкий подзатыльник. Второй такой же подзатыльник достался и племяннику Себастьяна, и, видит богиня – заслуженно; начальник столичной ловчей службы даже не подумал возражать.

– Вы малолетние идиоты! – заявил канцлер. – Какого хрена вы поперлись в бордель? Да еще мобиль угнали!

– А как ты думаешь, зачем мы туда пошли? – угрюмо спросил Джеральд.

– О богиня, – запустил пальцы в седые волосы Кирьян. – Надо было просто попросить меня помочь!

– Чего? – изумился сын. – И ты бы нашел женщину?

– Разумеется! Ты-то ладно, ты переживешь. А Раилю точно нужно, он же целитель. Но я ожидал, что его родственники сами сообразят!

Он с укором покосился на Себастьяна, который от неожиданности даже выпрямился. То есть как? Ему – и склонять несовершеннолетнего племянника к разврату? Да он в своем уме?

– Нет, лучше, чтобы они по борделям шатались! – закатил глаза Браенг, поглядев на возмущенное лицо Себастьяна. Ладно, я понял. Заниматься этим придется мне. – Кстати, с чего вдруг вы подрались?

– Ну там какой-то жирдяй выбирал себе худую блондинку, – в пространство сказал Джерри. – Чтобы непременно на принцессу Бригитту была похожа. Расписывал, как бы он поимел ее высочество и как бы она под ним… гм.

Он внезапно осознал, кому об этом рассказывает, покраснел весь и потерянно поглядел на отца, едва сдерживающего смех. Кирьян, с одной стороны, был даже польщен. Приятно, когда твоя жена даже в солидном возрасте нравится мужчинам. Но это не значит, что он не отомстит. Да грядет веселье!

33. Женщина-бабочка

Оюми была хоть и не самой известной куртизанкой Льена, но уж точно самой экзотической. Начинала она, как и большинство свободных девушек, в борделе «Алая роза», но быстро поняла, что здесь не Катай, и в борделе выбора нет; приходится обслуживать всех подряд. Это ее не устраивало: не для того она много лет изучала искусство любви, чтобы отдавать себя пьяным торговцам или грубым лордам. Пришлось как-то устраивать свою жизнь самостоятельно. Все-таки здесь были другие обычаи, другой мир… не так уж и просто ей пришлось.

И всё же Оюми считала себя счастливицей. Ей чудом удалось сбежать из родной страны – да еще и с деньгами – а это, признаться, удавалось далеко не каждому. Пожалуй, она и вовсе была единственной женщиной, которая сумела в одиночку пройти через перевал. Ей повезло – она родилась и выросла в Янгуне и горы знала, как свои пять пальцев. Едва ли не с младенчества она с братьями и сестрами лазала по пещерам и карабкалась на скалы за редкими травами. Она была самая маленькая, самая легкая, и именно ее посылали на крошащиеся выступы. К тому же она была девочкой, а это значило, что ее жизнь куда менее ценна, чем у старших братьев. Именно поэтому дайне продали ее – чтобы братьям дать образование. В деревне ее пришлось бы кормить лет до пятнадцати, а потом все равно никто не заплатит денег, чтобы выкупить в жены девчонку, которая такая же как все.

В лунном доме ее кормили каждый день. Там она пробовала такие блюда, которые в своей деревне даже не видела. Красивая одежда, своя комната: доктор сказал, что Оюми – девочка-осень, и будет иметь успех, и потому ее сразу выделили среди купленных девочек. Оюми всё очень нравилось, она была достаточно умна, чтобы понимать, как ей повезло в жизни попасть именно к этой дайне, именно в этот лунный дом. В других девочек избивали или морили голодом, в каких-то и вовсе заставляли работать с раннего детства. Их дайне такого не позволяла. До пятнадцати девушки должны быть непорочны, тогда восход их луны не принесет вреда здоровью. Оюми действительно стала одной из лучших пинь. Ее даже брали в пару более старшим девушкам – для того, чтобы помогать им в процессе или, наоборот, отвлекать на себя внимание. Она нравилась мужчинам, поэтому восход ее луны стоил дорого, да и потом она была одной из самых дорогих пинь.