– А что ты предлагаешь?

– Я могу с кривой саблей. Или с луком. Ну, или с пистолем. Я стрелять умею.

– Я бы на твоем месте выбрал длинный меч, – фыркнул Браенг, ловко утрамбовывая лопатой взрыхленную землю. – Лучше меня стрелять не умеет никто, и, поверь, я не хвастаюсь. А еще я с шестом драться умею, сестра учила.

– У тебя сестра есть? – оживился степняк, закинув лопату на плечо и утаптывая землю ногами. – Старшая?

– Ага, в Славии живет. А у тебя тоже сестра, да?

– Ага. Две сестры и два брата.

– Ого, повезло тебе.

– Коне-е-ечно! Это ад просто. А еще у меня куча дядьев и теток, а у них тоже дети. Прикинь, у деда десять детей. Когда вся орава моих двоюродных и троюродных собирается, проще утопиться, чем от них спрятаться.

– А я последний представитель своего рода, – жестко сказал Джерри и замолчал.

Раиль невольно сглотнул. Он прекрасно понимал ощущения парня. У него вообще выбора не было – на нем ответственность за целый род. Хочешь-не хочешь, а придется и жениться, и детей производить, и вести себя соответственно: на тебя все смотрят.

– А у меня сестра в Катае, – сказал он, чтобы хоть как-то оживить повисшее молчание, а потом подумал, что муж его сестры вообще-то пытался убить Браенга-старшего. – Она в общем за катайца замуж вышла.

– А где она нашла катайца? – удивился Джерри. – Их же из страны не выпускают. Я из катайцев только Бабочку Оюми видел.

– Бабочка Оюми? – переспросил Раиль, радуясь, что может уйти от опасной темы. – Это что еще за хрень?

– А, это проститутка такая. Ну, в смысле, куртизанка. Она такая… странная. С придурью. Вечно улыбается, и глаза у нее страшные. Как у тебя. Эй, я же говорил, что лопата – это не эстетично!

Раиль не собирался заводить близкое знакомство с сыном канцлера так быстро, но вдруг оказалось, что Джеральд – отличный парень. Более того – он умный. И когда выяснилось, что у степняка очень плохо с историей Галлии, а про теорию магических потоков и техномагию он вообще первый раз слышит, Браенг вызвался его подтянуть. И, признаться, учитель из него вышел превосходный. Он умел просто и доходчиво объяснять самые трудные темы, а учитывая, что история Галлии плотно переплеталась с историей его рода, его рассказы слушать было одно удовольствие. Как-то вдруг выяснилось, что и его прихвостни – Ваенг, два Оберлинга и Стерлинг – вполне нормальные ребята, если они не пытаются строить из себя идиотов. Хотя, конечно, это не исключает того факта, что приезжих они не любили. Но Раиль вдруг оказался не приезжим, а даже и родственником, по крайне мере, Оберлингам.

Каким-то непонятным образом степняк сделался личным целителем для этих обормотов. Он был их старше всего на год, кого-то на два, а ему казалось – на целую жизнь. В Степи все же детям дается гораздо больше свободы. К примеру, Раиль уже лет с пяти-шести мог самостоятельно дойти до дедова дворца или больницы, да и в школу ходил самостоятельно, а этих мальчишек не отпускали без сопровождения до самого поступления в университет. Да и сейчас Оберлингов забирал шофер на мобиле.

Раиль жил в городском доме Оберлингов. По сути, в доме этом жил его дядя Себастьян с женой и детьми. Вот только у него родился третий ребенок, и временно всё семейство переехало к родителям супруги за город. Так им было удобнее. Разумеется, они планировали вернуться рано или поздно обратно. Сам Себастьян в доме изредка ночевал, когда по делам службы не мог надолго отлучаться. Словом, у целителя в распоряжении был практически целый дом.

Когда компания это поняла, буквально вся переселилась к нему. Они учили там уроки и писали работы, а потом только ехали по своим домам, а Браенг и вовсе повадился оставаться ночевать. Часто ночевал и Стерлинг-младший. Он вообще домой не возвращался, когда в столицу наведывался его дед. Юноша по секрету рассказал Раилю, что дед как-то неправильно на него смотрит и всё норовит то приобнять, то ущипнуть. Словом, старый извращенец. О бабке Анну (той самой, которую выдали замуж по закону «о свадьбе под виселицей») внук отзывался тоже нелестно, именуют ее не иначе как «старой сукой». Раиль ему сочувствовал. У него проблем с родней не было.

Канцлеру же «присматривать» за обоими мальчишками сразу было гораздо проще. Его эта внезапная дружба удивляла – всё же парни были совершенно разными, но в целом он находил ее полезной не столько для Раиля, сколько для Джеральда, которому не помешают друзья-целители. А то, что сын ночевал у приятеля, его не смущало – во всяком случае, его агенты уверяли, что ни у одного из мальчишек никаких противоестественных наклонностей нет. Степняк-то понятно, для него подобное немыслимо, а вот в роду Браенгов прецедентов было немало, но, к счастью, сына это миновало.

Сам Кирьян прекрасно понимал, отчего он такой. Во-первых, это остатки того самого давнего заклятья, и по сей день заставлявшего Браенгов вожделеть представителей королевского рода. Ему-то крупно повезло, у него была Бригитта – вот уже много лет единственная женщина в его жизни. А когда ее не было, и он осознавал, что смотрит на своего младшего приятеля Эстебана совсем не так, как на друга и будущего короля – вот тогда это был ад. А во-вторых, его постоянно били мальчишки из школы, а для оборотня, да еще сильного оборотня, это просто невыносимо. Он жаждал им отомстить, ответить, возможно, унизить… А еще хотелось избавиться от этого наваждения, и женщины ему в этом никак помочь не могли, хотя он очень старался выкинуть все эти глупости из головы. Мужчины, впрочем, тоже не помогали, хотя обнаружить одного из своих ярых обидчиков в борделе – разумеется, уединившегося с юношей – оказалось очень забавно. А когда Кирьян узнал его тайну, понял, и почему тот его задирал. Хотя ни друзьями, ни любовниками с лордом Стерлингом они так и не стали – как человек тот был ему глубоко неприятен.

И отомстил он ему очень удачно (до сих пор вспоминал ту крошечную интригу с откровенным удовольствием), буквально вынудив жениться на бывшей любовнице лорда Оберлинга Анне. Та, конечно, женщина была красивая, да еще с королевской кровью – внучка мятежного принца Доминиана и Шарлотты Браенг, но помимо этого была еще и убийцей третьей супруги своего любовника, и вообще, женщиной с нелегким характером. Брак этот, как знал Кирьян, был пыткой для обоих супругов: Стерлинг жену терпеть не мог, а Анна его презирала, но двоих сыновей им пришлось родить. Словом, месть удалась сполна.

Оставалось только надеяться, что у сына интересы совсем не такие, как у отца, впрочем – Кирьян его в любом случае поддержит, как старшую сумасбродную дочь поддерживал когда-то.

***

Кирьян был прав. Джеральда мужчины не интересовали, а вот девушки – очень даже. Раиля они тоже интересовали, но, скорее, в практическом плане. Физическая любовь всегда была для целителей в первую очередь источником энергии – во всяком случае, юноша именно так считал. В один из вечеров, когда друг остался у него ночевать, степняк этот вопрос решил затронуть.

– Джерри, а у тебя секс был вообще? – полюбопытствовал Раиль у Браенга. – По-настоящему, с женщиной?

– Угу, – проворчал сонно Джеральд. – Много раз.

– И как оно?

– Ну так… приятно. А у тебя?

– И у меня был, – уныло пробормотал Раиль. – Знаешь, какие в Степи девчонки…

– Да откуда мне знать… У нас-то служанки только, они на всё согласные… Ну и дом утех.

– О, Джерри! – оживился степняк. – А ты там был? Ну, в доме утех?

– Упал, что ли? Отец узнает, убьет. Я ж несовершеннолетний. Да и денег где взять? Мне ж только на извозчика выдают.

– Слушай, ты сын канцлера. И у тебя нет денег? Как так-то?

– Молча, – огрызнулся галлиец. – Одежду мне отцовский портной шьет, кормят во дворце, на всякие там мероприятия со мной кто-нибудь таскается. В лавках у меня кредит – что хочу, то и беру, а счет отцу на стол. Как ты себе представляешь сходить в дом утех в кредит?

– Джерри, ты идиот, – вздохнул Раиль. – Очень просто. Покупаешь какую-нибудь ерунду, продаешь ее кому-нибудь – и у тебя есть деньги. Сомневаюсь, что твой отец будет вникать, сколько у тебя зажимов для шейного платка.