Мне хватает духа посмотреть на него только спустя полчаса. Смолин хмурится. Лицо нездорового цвета. Серое, мрачное.

В ушах снова звенит.

Все правильно. Так будет лучше. Разовый секс, тем более с боссом, — это не для меня. Я хочу намного большего, чем Платон способен дать. Нужно закрыть эту тему.

Когда в пять выхожу из здания, Егор уже стоит напротив рядом с бэхой. Увидев меня, приветливо машет.

Мы здороваемся, и я сообщаю, что свою машину припарковала чуть дальше.

— Погоди пять сек. Платошу дождемся.

— Эм. Он там ругается с охранниками. Похоже, это надолго.

— По поводу?

— Поутру его мама привела делегацию невест в офис, и охрана пропустила.

Егор громко хохочет.

— Это в ее духе! Она постоянно пытается найти ему подружку, а потом неизменно влезает в отношения. Достойная Платоши девушка, боюсь, еще не родилась.

— Какая-то Женя любит смотреть научпоп.

— Удачи ей. Тем более Платон слишком высокомерен, чтобы уважать научпоп. И да, теть Люсю всегда пропускают. — Егор продолжает посмеиваться. — Босс Платона — ее одноклассник, всю жизнь в нее тайно влюблен.

— Да ладно! Вот это страсти у вас.

— Не то слово. Подождем Платона, у меня есть план.

— Какой еще план?

Становится не по себе. Лично я планировала свалить как можно быстрее.

Смолин-старший в этот момент выходит из здания.

— Я понял, почему ты не хочешь ехать со мной на ралли. Из-за него. Я намерен сегодня же вас помирить. И нет, это не обсуждается.

Звонок в дверь заставляет насторожиться — гостей я не жду. Сижу себе спокойно перед экраном ноута, ваяю презентацию, чтобы представить идеи по гранту команде. На лице увлажняющая маска, а на часах почти девять. Следом вибрирует мобильник, номер неизвестный. Это курьер.

Приободрившись, я подбегаю к двери и встречаю целую корзину с фруктами и сладостями. Улыбаюсь до ушей. Подарок от семьи. Папа, мама, сестра и брат подкармливают. Больше месяца живу самостоятельно — они беспокоятся. И я за них тоже, за всех. Очень.

Меня сложно назвать сентиментальной. На моментах в фильмах, где все рыдают, — зачастую борюсь с зевотой. Сестра иногда шутит, что меня вырастили не родители, а злые волки в лесу, в такие моменты чувствую себя польщенной и марку держу.

Поэтому искренне радуюсь, что ни один человек на свете не знает, как вдруг предательски задрожали губы и защипало нос.

Закрыв за курьером дверь, я прижимаю корзину к груди и громко беспомощно всхлипываю. В начале апреля город присыпало новой порцией снега, у меня батареи пашут на максимум, и все равно холодно. А тут теплом повеяло. Закутало, согрело!

Открываю пустой холодильник и раскладываю фрукты и контейнеры. Потом пишу маме: «Спасибо! Но не стоило, у меня все есть». Сама беру яблоко, мою, режу, кусаю. Вкусно так, будто яблок в жизни не пробовала. От мамы же. Подарок от мамочки любимой.

«Кушай фрукты, дочка. Не забывай о витаминах. Любим и скучаем».

Вытираю щеки. Сдержанностью я пошла в маму: сообщение из пары предложений — ее максимум. Оно много значит для нас обеих.

Я тоже люблю. И скучаю. Даже не представляете, хорошие мои, как.

Перед сном мобильник снова сигналит — на этот раз меня отметили на фотографии.

Подружки, мои бесценные еноты, собрались в баре и постят фотографии. На каждой кто-то держит мобильник, на котором открыта моя фотография. Смеюсь. Вот дурехи! Обожаю каждую.

«Так-так. Такие красивые и без меня?»

Девчонки тут же перезванивают, и я присаживаюсь на постели повыше. Мы болтаем и смеемся. Спустя некоторое время обнаруживаю себя в кухне с бокалом вина. Чокаемся виртуально.

За прошлый месяц еноты успели привыкнуть к моим рассказам про Егора и ждут развития событий. А у меня впервые такие спокойные и нормальные отношения. Без разрывных эмоций, преодоления препятствий, каких-то тайных встреч. Ужаса, что брат прознает. Без страха признаться в том, что наполовину цыганка, а это может быть неадекватно принято, прецеденты были. Хвастаюсь.

Но подруги видят, что я не в порядке. Мы знаем друг друга половину жизни, я скорее маму обману, чем их. Нарезаю сыр, пока они рассказывают о делах. А потом спрашивают, что у меня не так. Настырно, несколько раз спрашивают, отчего я начинаю раздражаться. Расстроилась из-за того, что не с девчонками в нашем любимом баре, а здесь одна.

Что тут непонятного?!

— Нет уж, говори. Что натворил Егор? Мы ждали, когда он проколется.

— С Егором все максимально как надо! — Раздражение неожиданно усиливается. — Он за мной ухаживает и все такое, — объясняю терпеливо. Делаю глоток вина побольше.

— Но?

Я сдаюсь и добавляю:

— Дело в его брате.

— Который твой босс?

— Который мой босс на ближайшие два года, с которым у нас крайне натянутые отношения. И который вломился ко мне в душ прошлым вечером.

После этого происходит неминуемый взрыв! Ухахатываюсь, наблюдая за тем, как подруги пораженно переглядываются, ахают и округляют глаза. Смех у меня диковатый — это, должно быть, нервное.

— Бог ты мой! Этот секси-гонщик, который платит тебе зарплату, был в твоем душе?! Ты должна все рассказать! Он был голым? — Лицо Киры вспыхивает восторгом.

Раздражение не просто щекочет — оно тяжелым катком размазывает. Не ту реакцию я хотела. Не ту ждала. За неимением возможности сорваться на себе самой, отыгрываюсь на подругах:

— Нет, блин, в дубленке! И он не секси! И платит копейки, жмотина последняя. И вообще, я не знаю, как сказать Егору! И надо ли говорить! У них заезд скоро, Егор второй пилот. — Закрываю лицо руками и беспомощно всхлипываю. — Заезд крайне важный. Меня тоже пригласили.

Подруги замолкают. Мы ошарашенно друг на друга смотрим.

— Так вломился-то зачем? — спрашивает Кира. — Что он хотел от тебя, в дубленке-то?

— Совсем-совсем не секси? — осторожно интересуется Василиса. — Прямо вообще нисколько?

Я вздыхаю. Если бы. Кратко пересказываю ситуацию.

— Платон — качели, понимаете? Чуть не сожрал меня в душе, я так сильно перепугалась! А потом сделал вид, что ничего не случилось, спокойно отпустил со своим братом. Меня трясло, представляете? Натурально колотило. У него там какая-то Рита, наверное, ею был занят. Но не понравилась она, видимо, потому что утром приперся просить о свидании. На работе снова делал вид, будто ничего не было. Платон слишком в себе уверен. Такой типаж у него, за что ни возьмется — все получается, и он об этом знает. От холодности до страсти и обратно щелчок пальцев… — Для наглядности громко щелкаю. — Я так не смогу. Просто не смогу больше жить, гадая, что у человека с настроением, и надеясь, что оно будет хорошим... У Платона столько девок было, и ни с одной отношения не длились дольше полугода. А Егор... он мне понятен. Буквально по лицу видно, что он думает, о чем. Где смущается, а когда предельно собой доволен.

— Егор, я так понимаю, не в курсе?

— Нет, конечно. — Тру лицо. — Говорю же, у них общий заезд. Все так быстро получилось... Егор мне очень нравится. Сегодня после работы он потащил нас с Платоном в кальянную, чтобы помирить. Слава богу, народу было много: механики и менеджеры с подружками и женами. Мы все обсуждали будущий заезд, конкурентов, дорогу. Билетов на самолет уже нет, меня позвали ехать на машине. И понимаете, я смотрела на Платона, который вел себя как ни в чем не бывало, сидел рядом с братом, обсуждал гонку, совсем не переживая, что облапал меня накануне... Я смотрела на него и презирала за то, что он так может.

Еноты не знают, что ответить. А я ощущаю некоторое облегчение, что поделилась.

— Я гадина, да? Они мне нравятся оба. Но один хороший, а второй не очень.

— Ми-илая, — тянут девчонки. — Гадина бы давно рассорила братьев, ни о чем не переживая. На тебе же лица нет.