— Жесть. Ты прости, Пашка. — Я пустил театрально слезу, вытер глаза рукавом медицинского халата.
— Мальчики, что вы раскисли и скукожились, как лимоны, ей Богу. Нам надо мыслить позитивно, и тогда Вселенная услышит нас и одарит благами. Мне тоже досталось, но ничего, я вон справилась. Лёш, посмотри, какая я красотка?
— Ага, классный тюнинг. Сразу видно, одарила тебя Вселенная на деньги Пашеньки.
— А когда-то ты обо мне отзывался более лестно. — Анжела жеманно закусила губу и захлопала ресницами.
— Анжела Кожедуб, веди себя прилично. — Откуда-то из недр больницы раздался голос реального Паши. И я огляделся по сторонам в поисках камеры, явно где-то припрятанной. Но Алик заговорил со мной, пытаясь меня старательно отвлечь.
— Алекс, ты чего напрягся?
— Да, показалось, наверное.
— Неудивительно, тебе столько пришлось пережить. И нам тоже, да, Анжелка?
— Угу. — Анжела оставила нас, погрузившись, видимо, в более увлекательный виртуальный мир своего телефона.
— Мало того, что в больнице лежу, так и поговорить не с кем. Я рад, что ты меня навестил.
— Как я мог не приехать, ты пострадал из-за меня.
— Не бери на себя слишком много. Все мы под Богом ходим. — Алик говорил в той же манере, что и Паша, но чуть по тембру ниже, и любой бы малознакомый человек вряд ли увидел или услышал отличия.
— Старик, бывай, не пропадай. Я поеду, попытаю счастья в поисках своего таинственного мстителя. Ума не приложу, как на него выйти, сам он что-то тянет.
— Корф, удачи, ни пуха! — Алик пожал мне крепко руку и подмигнул. Анжела вернулась в реальность, чмокнула меня на прощание в щёку и, не дожидаясь, пока я исчезну, о чём-то защебетала с Аликом.
Я вышел из палаты — страж порядка также мирно спал.
Самые верные решения я принимал в стенах офиса. Здесь почему-то отсеивалось лишнее, мысли чётче фокусировались, мозги работали легче и быстрее, дела шли продуктивнее. Эдакий осадок из детства остался, видимо. Учиться нормально и усидчиво делать уроки у меня получалось исключительно в школе, а дома частенько находились куда более интересные и важные занятия. И вот я вырос, да что там, постарел, уроки сменились работой, а привычка осталась. И я поехал в офис, радостно предвкушая, что побуду один в спокойной обстановке.
— Здравствуйте, Алексей Владимирович.
— У меня дежавю или галлюцинации начались? — Увидев Настеньку, я чуть не начал заикаться.
— Что?
— Ничего, Настя. Не ожидал тебя застать в офисе в воскресенье.
— Ой, я вас тоже. Вы — удивительный.
— И не говори. Но, я, допустим, могу в свой офис наведаться в любое время. А ты здесь какими судьбами? Тебе в выходные не отдыхается?
— Не хочу я дома оставаться…из-за мамы.
— Настенька, я в курсе, что ты и некая женщина, именующая себя Антониной Петровной, не мать и дочь. Не дури мне голову пожалуйста, скажи правду.
— Аааа… Ну… Как бы не я придумала. Ииии…
— Ты можешь выражаться яснее, словами, а не одними междометиями?
— Чего? — Настино личико, необременённое разумом, с испугом смотрело на меня во все глаза, налитые слезами.
— Стоп, не реветь. Настя, я не выношу женские слёзы.
— Да вы… Да я… Да они… — Настенька захлёбывалась слезами и не могла связать двух слов.
— Чёрт. Анастасия, соберись, прекрати разводить сырость. Ты многое знаешь и понимаешь, что можешь мне сейчас помочь. Назови его имя, кто придумал меня развести?
Настя резко перестала плакать и зло посмотрела мне прямо в глаза. Да, я прочитал в её взгляде злобу, что сам испугался не на шутку и успел подумать: «А не мстительница ли меня преследует?». Большинство говорило про мстителя, подразумевая, что это мужчина. Но почему мы исключили женщину? Потом я вспомнил клоуна с его разбитым сердцем и уязвлённым самолюбием из-за измены некоей возлюбленной. Настенька думала, она менялась в лице, злость сменилась досадой, испугом, разочарованием и стыдом или чувством вины.
— Алексей Владимирович, я вам ничего не скажу. Вы в праве меня уволить. — Краснея, выдала моя секретарша.
— Настя, далось мне твоё увольнение? Ты боишься его или её, поэтому не скажешь?
— Нет. Наоборот, я вынуждена молчать в целях вашей безопасности. Поверьте, пройдёт время, и вы мне ещё скажете спасибо.
— Оооо, неужели? И долго мне ждать, когда наступит день благодарения?
— Вот! Потому так долго и ждёшь. Вечно ты ко всему относишься со своей нетерпеливостью, необузданной горячностью и излишней эмоциональностью.
— Во-первых, когда мы перешли на ты? Во-вторых, Настенька, что за слог и умные слова льются из твоих уст?
— С меня хватит, надоело изображать из себя дурочку, истеричку. Разбирайтесь сами.
Настя схватила свою сумку и пулей вылетела из офиса, оставив после себя столб офисной пыли и недоумевающего меня.
Я сам упустил очередную нить на пути распутывания дела и почувствовал себя клиническим идиотом. Но Настенька…никак не ожидал. Ей надоело изображать из себя дурочку, истеричку?! То есть и она с самого начала или задолго до последних событий была ко мне приставлена. Для чего? А про то, что Настя — истеричка или психически нездоровая, я узнал не так и давно от Вишни. Олег, Олег… Именно он мне пытался доказать, что моя новоявленная старая первая любовь Антонина Петровна — матушка Настеньки. Я ходил вокруг ресепшена, будто мои хождения по мукам могли что-то изменить. И тут мой взгляд зацепился за календарик. Где-то мне попадался на глаза похожий календарь.
И меня осенило.
Передо мной был точно такой же календарь-домик с перекидными страницами с фотографиями каких-то моделей в необычных одеждах, как в кабинете Иллариона. Марго тогда не давал покоя этот календарь, я вспомнил, как она мне разочарованно заметила: «Ты не видишь очевидных вещей, Алёша. С сожалением констатирую — ты так и не найдёшь то, что надо…».
Я взял календарь, повертел в руках, разглядывая теперь детальнее каждую страницу и фотографию: 2009 год, «Просто Я». Вопрос напрашивался сам собой: «Откуда у Ларри мог взяться и при каких обстоятельствах памятный календарь за прошлый год от «Просто Я»? Если мы даже не были никто знакомы между собой. А Маргарита пыталась мне указать на эту существенную деталь. Марго! Сама то ластится к Ларри, то пытается сдать с потрохами и в чём-то уличить. Я не успел додумать мысль, потому что у меня зазвонил телефон. На экране высветилось: «Неизвестный абонент». И нутром я почувствовал, что ничего хорошего от звонка ждать не придётся.
— Ммм, какая занятная вещица у тебя в руках. — Неизвестный говорил искаженным голосом.
— Кто ты? Что тебе от меня надо? Где Вероника?
— Во-во, останови коней на переправе. Правы девочки, ты губишь себя своей горячностью.
— А девочки с тобой заодно?
— Какие-то заодно, какие-то на дне. Хахахах!
— Возьми отомсти мне, убей, и дело с концами.
— Ээээ нет, я хочу поиграть в интересную игру. Я буду убивать тебя медленно на глазах у твоей любимой.
— У Ники?
— А вот ты мне и скажи, кто твоя любимая? Ты то одной увлекаешься, то другой. И Марго ему подавай, и Анжелу, и Береславу.
— Береслава-то здесь при чём?
— Упс! Проговорился.
— Но… Береслава — обычная помощница по хозяйству была, я к ней никак не относился. Подобные женщины не в моём вкусе, знаешь ли.
— Давно ли? А если хорошенько подумать?
— Verdammt!
— Батюшки святые, ты набрался ругательств у этой противной немки. Передай ей, что она меня достала. Всю игру мне испортила. А так у нас с тобой всё славно начиналось, помнишь?
— Тебе мешает Марго? Странно, мне она говорила, что нужна тебе, поэтому ты её не трогаешь.
— Вот ведь стерва. Не трогаю до поры до времени, пока она под защитой ходит, но стоит ей выйти из зоны комфорта, первая отправится рыб кормить.
— Вы меня запутали. Ты же сам оставил Маргариту в живых, чтобы я всё узнал от неё.
— Ты уверен? Что если и она играет с тобой, но у неё своя игра?
