— Вероника была беременна.

Словно свет померк на мгновение, стало тяжело дышать. Я открыл дверь машины, впуская морозный ветер и пытаясь восстановить дыхание. Моя любимая, маленькая девочка ждала от меня ребёнка и…

— Она утаила от меня, что я стану отцом?!

— Не то чтобы. Поначалу Ника не хотела сглазить, беременность протекала болезненно, была угроза выкидыша. А потом она узнала про Анжелу и решила с тобой развестись, и погибла.

— Почему сейчас?

— Что почему?

— Олег, не тупи. Почему сегодня ты решил мне поведать истину? Эта информация теперь не даёт ровным счётом ничего. И какого…ты вообще знал про беременность моей жены?

— Ника никому не говорила о своём положении. Я случайно стал свидетелем, как она выходила из женской консультации, ей стало плохо тем утром.

— Ты-то что забыл в женской консультации?

— Мы ходили к Антонине, это в той же больнице, где ты лежал, Настеньке надо было купировать приступ панической атаки.

— Опять Антонина, Настя, больница. У меня иногда складывается ощущение, что события развиваются по кругу и возвращаются к тому, с чего начались.

— Жизнь в целом циклична. Я вспомнил о беременности Вероники сейчас, потому что это поможет взглянуть на ваше расследование под другим углом.

— Каким другим, прямым вместо острого?

— Не принимай мои слова буквально. Я имею ввиду, что…Нику надо продолжать искать. Ей никто тогда не угрожал, и несмотря на недомогания во время беременности, наша Вероникочка была счастлива и спокойно ждала появления на свет малыша. И я не совсем верю в историю, рассказанную фрау Ротенберг. Я — не советчик вам. Но для начала хотя бы спросите у Маргариты про положение Вероники во время нападения на них бандитов. Очень интересно послушать, что же она скажет в свою очередь и как выкрутится.

— Дааааа… Спасибо тебе, Олег Юрьевич, что разбавил мрачные краски нашего дела. Хотя у меня и без того достаточно вопросов к Маргарите. А у неё ведь на каждый вопрос есть заранее подготовленный ответ.

— Сомневаюсь, что у неё найдётся ответ на вопрос о беременности Вероники.

— Может быть, может быть… Стоит проверить, конечно. — Я виновато посмотрел на Вишнего, раздумывая, как бы его отблагодарить… Секрет моей жены дорогого стоил.

— Не смотри на меня глазами брошенного щенка, которого подобрали и накормили. Я знаю, что ты благодарен мне. Но я открыл тебе глаза ради нашей Никуши. Если её уже нет с нами, то хотя бы узнай правду, что случилось на самом деле. Если же Ника жива и скрывается, то желаю тебе найти твою жену здоровой и невредимой.

Я довёз Олега до офиса и поехал в отделение. На город стремительно опускался вечер, темнело, и Иллариона я застал спящим за рабочим столом. По-человечески я понимал, как устал от всего Лёвушкин и тем более заколебался возиться со мной, и мне даже неудобно стало его будить. Но у майора завибрировал телефон, всплыло начало сообщения от некоей Фантазёрки: «Мне нужен только ты». Ларри сразу же проснулся, увидел меня, а сообщение читать не стал.

— Алексей, пожалуйста, коротко и по существу, у меня рабочий день не резиновый.

— Тебе там написали, не прочитаешь? Вдруг что-то важное?

— Да это бывшая, изменила мне, мы расстались, а она теперь хочет возобновить наши отношения. Не хочу её не слышать, не видеть.

— Понимаю, бывает. Тогда ну её в болото. К тому же у тебя есть перспектива развития отношений с Марго.

— О да. И ты пришёл развеять мои перспективы? — Илларион устало зевнул и грустно улыбнулся.

— Брось, ваши отношения — это одно, а наше расследование — другое.

— Да нет, у нас, к сожалению, всё взаимосвязано, запутанно и сложно. С чем ты пожаловал нынче?

— Во-первых, я попрошу тебя набрать Маргариту, включить громкую связь и запись разговора, и задать всего один простой вопрос. В каком положении была Вероника в момент нападения на них бандитов?

— Что-то новенькое. Знаешь, я безумно устал, поэтому и вдаваться в подробности не буду, что там тебе в голову взбрело. Раз надо — сделаю.

— А почему у тебя бывшая записана как Фантазёрка?

— Почему? Почему? Вот оно тебе надо, Алекс?

— Пардоньте, Илларион Львович, что вам докучаю. Можете не отвечать, обойдусь.

— Ну уж нет, ты сам напросился, извольте-с, удовлетворю ваше любопытство. Фантазёрка она — потому что идейная очень барышня, в авантюры разные ввязывается, мы и поэтому ещё с ней разошлись.

— Ну да, тебе вроде как авантюр и на службе хватает.

Марго нам ответила почти сразу, будто нашего звонка и ждала.

— Иллариончик, милый, ты уже соскучился? — Я покраснел и тихо заржал, показывая Иллариону большой палец в знак одобрения их с Маргаритой нежного общения. Лёвушкин же смутился, схватился за голову и сухо заговорил.

— Маргарита Эдуардовна, мы с вами не одни и говорим по громкой связи. В свете вновь открывшихся обстоятельств я попрошу вас ответить честно на один вопрос. Дело не терпит отлагательств, поэтому мы обойдёмся без личной встречи.

— Чувствую, товарищу Корфу опять неймётся. Алексей Владимирович, а вы предложите Иллариону Львовичу меня посадить? И жизнь ваша будет праздной, все злодеяния прекратятся. Только и дёргаете, пристаёте со своими вопросами. Вам не помогут мои ответы. Я говорила много раз и повторюсь: Алёша, ты не видишь очевидных вещей и ищешь не то.

— Хорошо, Марго, раз я эдакий слепой и недалёкий, скажи мне прямо, что и где я должен искать?! — Я не выдержал издёвки Маргариты и психанул.

— Эмммм, нет, дорогой фиктивный муж моей подруги, так дело не пойдёт. Ты должен сам докумекать. Товарищи, я слушаю ваш вопрос, не терпящий отлагательств.

— Маргарита, скажите нам, в каком положении находилась Вероника Игоревна в момент нападения на вас бандитов?

Я готов был к поражению Марго, что она начнёт волноваться и нападать в ответ. Но голос у неё звучал спокойно и уверенно.

— У вас вопрос с двойным дном, и вы хотите меня подловить на чём-то. Но ничего из вашей затеи не выйдет. Когда бандиты вломились в мою квартиру, Ника сидела за барной стойкой, пила вино и смотрела на тарелку с приготовленной для неё мной пастой карбонара. Подразумеваю, что вы ожидали услышать другой ответ. Если речь о беременности или её отсутствии у Вероники на тот момент, то я развожу руками и признаю, что не в курсе данного положения вещей. Не возлагайте на меня слишком много, лучшая подруга — ещё не священник в церкви, которому исповедаются. Чем-то мой ангел делилась со мной, но и от меня у неё были свои тайны.

— Маргарита, благодарим вас за исчерпывающий ответ по нотам. — Я не скрывал своего разочарования.

— Марго, спасибо, я заеду, как договаривались. — Илларион предвкушал встречу с нашей рыжей скрытной распутницей. Но фрау Ротенберг остудила его пыл.

— Илларион Львович, наши договорённости аннулируются. Verrückt werden, вы после очередного моего допроса ещё на что-то смеете надеяться?

— Маргарита, при чём здесь вопросы по делу и наши личные отношения? Не надо смешивать мух с котлетами.

— Вы русские любите всякие несуразные поговорки. Какие мухи и котлеты? У нас впредь не может быть с вами, товарищ майор, личных отношений. Ибо с лёгкой руки вашего доблестного Корфа я из свидетелей перекочевала в подозреваемые. И лимит моего доверия для вас исчерпан.

— Ваше право, фрау Ротенберг, я настаивать не буду. Не смеем вас задерживать, приятного вечера.

Лёвушкин совсем приуныл и молча сидел, смотрел в одну точку.

— Я не понял, что Марго сказала на своём языке. — Я решил прервать страдальческое молчание Иллариона.

— Она сказала, что я сошёл с ума.

— Ааааа. Ты теперь закроешь дело, да?

— С чего вдруг? — Майор резко оживился, расправил плечи и недоумённо посмотрел на меня.

— Как же? Я разрушил твою личную жизнь, не дав ей и начаться. Я подумал, ты разозлишься на меня, и дело с концом.

— Я тебя умоляю, одной женщиной больше, одной меньше. Наоборот, скажу тебе спасибо. Ты меня избавил от очередной головной боли. Потому что Марго со своими перепадами настроения и закидонами мне прилично надоела. У некоторых женщин, видимо, на генном уровне заложен ген — выносить мозги мужикам.