— Нет ничего более крепкого, чем узы обреченных супругов.

Она прерывисто вздохнула и отвела взгляд от моей груди, запрокидывая голову, чтобы посмотреть на меня. Я уверен, что она увидит черные щелочки моих зрачков, немного увеличившиеся, чем раньше, из-за зверя во мне, желающего заявить на нее права всеми способами.

Ее глаза метались между моими.

— Но мы с тобой не…

Я прижался своим ртом к ее губам, чтобы не дать ей произнести еще какие-нибудь слова. Мои губы, прижатые к ее губам, создали вокруг нас завораживающий импульс, который заставил меня внутренне застонать. Я не мог насытиться, и как только я провел языком по ее губам, желая, чтобы она впустила меня… она впустила.

Это моя хорошая девочка, черт возьми.

Она не протестовала, когда я прижался своим языком к ее языку, пробуя ее на вкус со свирепостью, которую невозможно укротить, потому что я чертовски изголодался по ней. У нее вырвался тихий стон, и я проглотил его, рыча ей в рот, одновременно грубо посасывая и теребя ее нижнюю губу. Связь между нами крепла, наполняясь смесью вожделения и вечности.

Потребность поднималась во мне, заставляя мой член напрягаться по шву брюк, когда я сильнее прижимался к ней бедрами. Я позволил вздоху сорваться с ее губ, когда оставлял лихорадочные поцелуи на ее подбородке, одновременно дотягиваясь до ее шеи и запрокидывая ее голову назад, чтобы я мог поглотить ее еще больше. Я жадно кусал. Клацая зубами, я впитывал ее, чувствуя, что никогда не смогу утолить свою жажду.

Ее руки схватили меня за плечи, крепко сжимая, когда она позволила мне пробовать ее, желая, чтобы я поклонялся ей как Богине, которой она и являлась. Даже если я знал, что этого никогда не будет достаточно, мне, черт возьми, нужно утонуть в ней.

Собрав все силы, на которые я способен, я отстранился, прижимаясь своим лбом к ее лбу. Звук резких, неглубоких вдохов — это все, что я слышал на фоне учащенного стука своего сердца.

— Ты моя, — заявил я ей в губы. — Любой, кто осмелится прикоснуться к тебе, встретит конец своей судьбы от моих рук, и я буду счастлив обагрить свои обещания их кровью.

Ее грудь резко поднималась и опускалась напротив моей. Серый цвет в ее глазах сиял яснее, чем раньше, но все еще не полностью. Прежде чем я успел моргнуть, ее голова с ворчанием откинулась назад, и она закрыла уши руками. Она согнулась, издавая сдавленный крик, который, казалось, заставил деревья насторожиться из-за того, что их ветви все еще колыхались от ветра. Связь разорвалась от боли, и мои глаза расширились, когда ее сила вырвалась наружу, отбрасывая меня назад.

Я распустил крылья прежде, чем моя спина ударилась о лесную подстилку. Мое тело скользнуло по ней от силы, ломая корни и вырывая растения с корнем, пока мое плечо не врезалось в основание дерева. Я не утруждал себя тем, чтобы отряхнуться, и вскочил на ноги, замечая, что ее глаза снова напоминали смерть, темные, как ночь.

Она ничего не сказала, тяга к темноте снова увела ее прочь. Но она борец с силой всех звезд на небе. Она снова обретет свой свет, даже если мне понадобится разжечь огонь.

На следующем вдохе она призвала свою силу обернуться вокруг нее, снова оставляя меня одного в лесу. Мои глаза снова стали голубыми, когда связь с ней через узы отдалилась. Но я не позволю ей ускользнуть от меня.

Потому что я нахожусь под ее чарами, зависим от ее яда, и я стану ее жертвой.

Она навсегда станет моей погибелью.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Эмма

Корабли разбросаны вблизи морского порта Асов, а их якоря спущены, чтобы деревянные красавцы оставались неподвижными во время праздника. Состоялась официальная коронация Кэллоуэя, и теперь в соленом воздухе разносилась музыка, когда все придворные смешивались и танцевали на своих кораблях.

Обычно такое мероприятие проводилось в тронном зале, а затем переносилось в бальный зал для последующей вечеринки. Но Кэллоуэй — капитан, чья единственная любовь всегда будет на воде, когда ветер касался его парусов. Если бы только его жадная любовь к власти не была столь же сильной.

Деревянные плиты соединены вместе, чтобы создать мосты, которые прикреплены канатом к каждому кораблю, соединяя их, чтобы людям было легче путешествовать, беседовать и приветствовать нового короля своими поздравлениями. В данный момент я стояла на главной палубе, глядя мимо флотилий кораблей и дальше, на горизонт. Мои руки вцепились за борт корабля, расщепленное дерево царапало нижнюю сторону ладони.

Рука Эйдена нежно лежала на моей пояснице, прикрытой рисунком платья, которое он сшил для меня. Тот, который скрывал каждый тихий крик, жестоко нанесенный на мою кожу. Шрамы моего прошлого, которые только усилили демона, которым я стала. Шрамы я теперь носила с гордостью, но Эйден предпочел скрыть их от посторонних глаз. Эта мысль заставила меня впиться ногтями в дерево, нажимая достаточно сильно, чтобы мое разочарование отпечаталось маленькими полумесяцами.

Платье золотистого цвета, переливалось в лучах солнца при малейшем движении. Выбор цвета у Эйдена прост; он демонстрировал меня так, словно я золотой трофей, который он выиграл. Рукава прикрывали чуть ниже плеча, с расклешенным вырезом и самым маленьким отверстием, открывающим грудь спереди. Шов затягивался на моей талии, прежде чем оно ниспадало складками, и все это гребаное платье душило. Я могла дополнить золотые акценты, украшающие королевский наряд Эйдена, когда стояла рядом с ним, но люди пялились не из-за этого.

Все они наконец-то смогли полюбоваться спрятанной принцессой. Они пытались скрыть это, но в тот момент, когда их взгляды останавливались на мне, они отводили их, прежде чем темнота, клубящаяся в моих глазах, соединялась с ихними. Тем не менее, они не могли не переключить свое внимание на меня, когда думали, что я не обращала внимания. Я выглядела как Испорченный, что заставляло их насторожиться.

Струйки черного дерева под моей кожей столкнулись с ярким блеском платья. Как война между добром и злом.

— Не могу поверить, что он официально король, — спокойно сказал Эйден рядом со мной.

Я повернула голову, пока мой взгляд не нашел Кэллоуэя, который стоял у руля корабля. Его плечи расправлены, а подбородок высоко вздернут, как будто вся страна Дейадрум принадлежала ему.

— Я уверена, что многие чувствуют то же самое.

Я уже могла сказать, что эта власть ударит прямо в его эгоистичную голову. Все в Асове уже страдали от его неизбежно сурового правления. Для такого эгоистичного и жестокого человека он, конечно, этого не скрывал. Он уже показывал, как мало заботился о своем народе, не предоставляя им необходимых товаров, необходимых для того, чтобы жить без забот, в то время как он отказывался прислушиваться к их мольбам или отвечать на их вопросы. За то короткое время, что я здесь, я заметила, что многие уезжали, чтобы перебраться в другой двор. Его правление только началось, и люди справедливо возмущены.

Тем не менее, Эйден вел себя так, словно его отец не причинял вреда. Прямо сейчас на нем модный наряд самого ослепительно белого цвета, который заставлял мои глаза щуриться и заставлял меня хотеть отвести взгляд. Или, может быть, все дело в том простом факте, что один взгляд на его лицо вызывал у меня желание разбить его голову о деревянные доски у меня под ногами. Игра, в которой нужно посмотреть, что треснет первым, дерево или его череп.

Внезапно я почувствовала, как Эйден напрягся рядом со мной. Рука на моей спине скользнула, обвилась вокруг моей талии и притянула меня к себе. Я посмотрела на него краем глаза, когда его зеленые глаза потемнели.

— Я рад, что мы можем оставить все позади и двигаться вперед вместе. Ты и я, такие, какими нам всегда было суждено быть.

Мои брови нахмурились. В его словах звучала сталь, а взгляд по-прежнему устремлен в море. На этот раз я не уверена, как реагировать, потому что мы с ним никогда не будем вместе навсегда. Просто картинка, которую он нарисовал в своей голове. Эйден — средство для достижения цели и уловка, которую можно использовать для выполнения поставленной задачи. Он всего лишь пешка, от которой мне придется избавиться, когда придет время.