На мгновение я хотела спросить, зачем ему нужен принц, но внутри моего черепа нарастало давление, размывая воспоминания и приглушая правду. Шепот стучал кулаками, требуя смерти принца Дрейвена. Я почувствовала это всеми костями — острую боль, от которой отчаянно хотелось вонзить самый острый меч ему в грудь.

Я резко кивнула.

— Ты жаждешь мести?

Он посмотрел на меня краем глаза. Мои мышцы слегка напряглись, когда он полностью рассматривал меня.

— На этот раз нет, но я понимаю, почему ты так думаешь, — он ненадолго замолк. — Ты никогда не должна была сбегать из моих камер. Только моя сила была ключом, который мог открыть замки, которые я установил. Итак, похоже, моя сила течет по его венам. Затем добавь это к теням, которыми он жонглировал в моей библиотеке, в которую ты вторглась… — он замолк в раздумье.

Между нами повисла тишина, но я отказывалась произносить ни слова.

Еще через минуту он глубоко вдохнул, словно пытаясь избавиться от снедающего его разочарования, а затем мотнул головой в сторону воды перед нами.

— То, что ты видишь перед собой, — это моя самая заветная любовь — Море Душ.

Мой взгляд немедленно вернулся к стоячей, блестящей воде, и, когда я прищурилась, я увидела… Тела. Трупы плавали внизу в чистом море смерти. Глубокий вдох наполнил воздух, когда грудь Уиро расширилась и сдулась.

— Оно ждет следующую душу, которую я выбрал и которой я должен владеть. Ты приведешь его ко мне. В тот момент, когда он погрузится под воду, его душа отделится от тела и отправится в потусторонний мир, куда даже я не смогу отважиться пойти.

— Загробная жизнь, — сказала я, не отрывая взгляда от безжизненных глаз, наблюдающих за мной из глубины.

— Да. Может, я и Бог Тьмы, но я не могу отправиться в загробную жизнь, поскольку не могу забрать души, которые уже мертвы.

— Разве Пограничный Камень не может дать тебе доступ в загробную жизнь?

Мышцы на его челюсти напряглись, а ноздри раздулись, когда я посмотрела на него.

— Мм. Камень, который я выковал, который ты так любезно уничтожила. Тот, который взорвался от созданного тобой уровня силы, когда усилилась родословная двух Богов. И теперь даже корона повреждена. Этот камень теперь не имеет никакого значения.

Завиток его тени приподнял мой подбородок в твердой хватке, заставляя мои глаза оставаться на нем.

— Мне не нужны никакие души из загробной жизни; мне нужна только одна.

— Что мне нужно сделать? — спросила я.

Цветочные ароматы смешались с металлическими, и воздух погустел у меня на языке, застревая в горле, когда я сглотнула.

— Прежде чем ты отправишься за принцем Дрейвеном, ты выполнишь еще одно задание и докажешь мне, что можешь справиться с поимкой принца, — его глаза смотрели на меня, и я закаляла свою выдержку. — Сначала ты должна привести ко мне мужчину, который проскользнул сквозь пальцы смерти и избежал моей власти. Покажи мне, что ты дочь тьмы, даже за пределами этого царства.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Дрейвен

— Еще раз, — ровный спокойный голос Финна пытался смыть пылающую ярость, разгорающуюся внутри меня.

Я закрыл глаза и снова сосредоточился. Все, что я видел — сплошная тьма, но пробуждались и другие мои чувства. Вдалеке слышно щебетание птиц, шелест листьев на ветру и нежный скрип ветвей, сливающихся в раскачивающуюся песню.

Твердая земля под ногами давала мне опору, а от высоких деревьев доносился аромат сосен. Я вдохнул густой, туманный воздух и позволил ему наполнять мои легкие, пока он не начал щипать.

На одном долгом, протяжном вдохе я протянул руку к узам, покоящимся в моей груди. Проникая глубже внутрь, прорываясь сквозь барьер и молясь, чтобы я, черт возьми, что-то почувствовал. Чтобы смог найти нити, которые соединяются с другим концом.

Чтобы смог найти свое сердце.

Мою пару.

Эмму.

Но все, на что я натыкался — это холодная каменная стена, отгораживающая меня от нее. Я не понимал, где она и что чувствовала. Если она вообще, черт возьми, жива. Одна только мысль о том, что Бог Тьмы перерезал ей горло или поглотил ее душу, и о том, что она умирала в полном одиночестве, убивала меня.

Моя грудь затрепетала, и это оборвало последнюю нить, сдерживающую мою ярость. Рычание, которое вырвалось из меня, сотрясло землю под моими ботинками, сотрясло деревья и заставило сотни крыльев биться против ветра. Я ударился об эту непроницаемую стену, отгораживающую ее от меня, отчаянно желая рассыпать ее в прах.

Я знал, что если бы мы были официально связаны ритуалом, я бы почувствовал, что ее вырвали из этого мира с непреодолимой болью, если бы ее сердце перестало биться. Потому что она забрала бы мое с собой. Только мы не связаны полностью. И я не уверен, что бы я почувствовал, если бы она была мертва прямо сейчас, поскольку я не мог чувствовать ее последние месяцы. Все это не имело для меня смысла, и только еще глубже погружало меня в безумие из-за страха, что я никогда не узнаю, что с ней случилось, если мы не сможем ее найти.

Я еще раз ударил кулаком по стене, скрипя зубами и вливая в нее свою силу с такой мощью, что от удара у меня закружилась голова. Я резко открыл глаза, на мгновение ослепленный мягким свечением, пробивающимся сквозь облака, и покачнулся на ногах.

— Эй, Драв, успокойся, — рука Финна крепко сжала мое плечо, помогая мне удержаться на ногах. — Ты занимаешься этим с рассвета, а сейчас уже полдень. Ты спал едва ли больше пары часов в день. Тебе нужно что-нибудь съесть и сделать перерыв.

Мои руки запустились в волосы, крепко сжимая темные пряди.

— Прошло три гребаных месяца, Финн!

Мой голос звучал громче, чем я намеревался, но я не мог взять свои слова обратно. Итак, я попытался снова, говоря более мягко.

— Мы должны были уже найти ее.

Он отпустил мои плечи и скрестил руки на груди.

— Мы найдем ее, но тебе также нужно позаботиться о себе, иначе не будет тебя, чтобы спасти Эмму. Ты зачахнешь или впадешь в чертову кому от истощения. Ни один из этих вариантов не включает возвращение Эммы.

Он прав. Он чертовски прав, и я хотел врезать ему за это. Но как я мог сидеть сложа руки и отдыхать, когда она где-то там? Как я должен спать, когда закрывал глаза и видел ее застывшие, пустые глаза, безучастно смотрящие на меня в ответ? В последний раз, когда я видел ее, она была поглощена темной силой. В ее венах текла черная кровь. И когда я пристально посмотрел ей в глаза, я практически увидел, как это ожесточило ее душу.

Мои руки задрожали, когда я думал о каждой ночи, когда сон ускользал от меня. Эти ночи я проводил, прочесывая каждый двор, выслеживая каждую Провидицу, которую мог найти, и заставляя их всех делать одно и то же. Попытаться найти ее при помощи фрагмента ожерелья, которое сорвалось с ее шеи. Оно содержало в себе последние остатки ее сущности из-за маленького красного пятнышка, украшающего его. Это означало, что она поранилась, когда оно сорвалось с её шеи, и я надеялся, что она не почувствовала этого, когда ее силы проявились. Потому что тогда я представлял, как она не только уходит, но и то что она при этом испытывала боль. И все же каждый Провидец, которого я находил, приходил к одному и тому же результату… ничего. Они нигде не могли найти ни единого ее следа.

Ворчание и лязг металла вырвали меня из моих мыслей. Я повернулся и увидел Кору и Кая, практикующихся в ее навыках, которыми она была полна решимости овладеть. Она едва не погибла при Дворе Пепла, но Финн перенес ее к нашей целительнице Галеане, которая работала всю ночь, используя свои силы, чтобы остановить кровь и зашить брюшную полость Коры обратно. Затем она погрузила Кору в глубокий сон еще на две недели, чтобы сохранить неподвижность ее тела и завершить заживление самостоятельно. Мы все трое по очереди сидели у ее кровати, но Финн дежурил дольше и почти не отдыхал. Лицемерный ублюдок.

Кора была в смятении, когда наконец проснулась. Ей не терпелось узнать, где Эмма, когда ее взгляд метался по нам троим, стоящим у ее кровати. Финн был единственным, кто сел рядом с ней, взял ее за руку и сообщил новости. Она осталась лежать в своей постели и плакала еще неделю.