Я медленно отступила на крышу, но остановилась, чтобы посмотреть вниз на того, от кого мое сердце подпрыгнуло в груди. Я почувствовала Дрейвена в тот момент, когда держала ту маленькую девочку на руках, но он оставался окутанным тенью. Когда я уходила сегодня вечером, маленькая часть меня знала, что он найдет меня. Каким-то образом. И это заставило меня задуматься, так ли это было как раньше, когда он почувствовал мою боль от раны, которую она нанесла мне, и это насторожило его.

Я опустила взгляд, не отрываясь от того места, где он прятался, но я знала его тени и то, как они танцевали вокруг него.

Жар его глаз обжигал мою кожу, согревая меня изнутри. Но я стряхнула с себя это желание взобраться на него и взять то, чего жаждало мое тело. И все же, под всем этим скрывалось чувство комфорта и безопасности, которое приносило его присутствие. Это то, что я все еще пыталась понять и привыкнуть. Все, что я знала, это то, что мне очень нравилось, как он наблюдал за мной и как он не останавливал меня.

Закрыв глаза, я проверила свои тени вокруг, пока не почувствовала поблизости другого Испорченного. Я спрыгнула с крыши, позволяя воссоединению семьи маленькой девочки медленно исчезнуть из поля моего зрения. Но когда я вцепилась за свою новую цель, именно тогда я поняла… Я так и не запомнила ее имени, и острая боль пронзила мое сердце.

Итак, с этого момента я буду следить за каждым фейри, которых спасу, запоминая их имена, чтобы они никогда больше не были забыты. И с этим безмолвным обещанием под звездами я исчезла, растворяясь в ночи, а Темный Принц последовал за мной по пятам.

Но я не упустила из виду иронию: когда-то за мной охотились Испорченные, теперь охочусь я.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Дрейвен

Заснуть было почти невозможно, но мне удавалось час или два каждую ночь, хотя моя душа нуждалась в утешении Эммы, чтобы по-настоящему отдохнуть. Почувствовать ровное биение ее сердца рядом с моим. Прижать ее тело к своему и уткнуться носом в ее шею, чтобы вдохнуть ее. Но вместо этого я лежал здесь, закинув руки за голову, борясь с желанием пойти против воли Эммы. Ворваться в ее дворец и привезти ее сюда, невзирая на последствия. Каждая частичка меня ненавидела то, что она сейчас одна.

Но затем острая, жгучая боль толкнула меня вверх, и я схватился за бок.

От этого ощущения у меня перехватило дыхание, но эта боль не моя собственная… Это боль Эммы. Ей чертовски больно. Остатки контроля, которые я сохранял, лопнули, я сбросил одеяла, не потрудившись полностью одеться.

Мой разум погрузился в самые мерзкие мысли, когда я возвал к своим крыльям. Конечности будут оторваны от тел, если это был Эйден или его отец, и мне плевать, что он гребаный король. Потому что отрывания конечностей было бы недостаточно. Затем я разорву им животы железным лезвием, подвесив их вниз головой, чтобы они медленно истекали кровью, не дав возможности исцеляться. Заставив их кровь капать, капать, и капать, оставляя их в агонии на моих глазах.

Проникая глубоко внутрь себя, я схватился за связь и последовал притяжению, которое приведет меня к ней. В мгновение ока я выпрыгнул из окна своей комнаты и парил над морем, чувствуя, как ее присутствие становилось сильнее, мой зверь давил на стены моей психики, требуя, чтобы я сократил расстояние.

Приближаясь, я не мог удержаться от вопроса, почему мой маленький демон оказался при Дворе Абхайна. Миллион других мыслей проносились у меня в голове, пытаясь понять, что могло завести ее так далеко от кровати, где она должна была спать.

Мои крылья жестоко бились против ветра, летя быстрее, чем когда-либо прежде. Я приземлился, резко затормаживая на окраине деревни, в которой я бывал только во время охоты на Испорченных. Она такая же захудалая и заброшенная, какой я ее помнил.

Сразу же ее аромат розы и меда вторгся в мои чувства, заставляя зверя во мне биться изо всех сил, чтобы найти ее и заявить на нее права. Иметь ее рядом со мной без того, чтобы наша связь прервалась, было чертовски трудно. Каждый инстинкт внутри меня хотел завершить брачный ритуал, быть похороненным глубоко внутри нее и оставить наши метки отпечатанными на наших руках.

Но я сдерживал себя, потому что только что вернул ее. Я спарюсь с ней только тогда, когда она будет готова, а я мог сказать, что она еще не готова. Не полностью. Она только что нашла свой путь из тьмы, и я буду терпелив столько, сколько ей нужно, пока она не захочет, чтобы я присоединился к ней на свету.

Я знал, что она не понимала в полной мере, что влекло за собой завершение отношений, и когда придет время, я скажу ей. Я не хотел, чтобы это повлияло на ее решение завершить связь, потому что тогда мы смогли бы мысленно разговаривать друг с другом. Даже несмотря на то, что во мне что-то прояснилось бы, если бы я мог связаться с ней, чтобы проверить, все ли с ней в порядке.

Как сейчас, например. Вместо этого я бушевал внутри, чтобы добраться до нее. Даже возможность чувствовать ее боль не должна произойти, пока связь не будет полной. Поскольку это не в первый раз, я думал, причина в том, что она настолько могущественна, что это укрепляло нашу связь. Но даже без всех дополнительных деталей, которые сопутствовали супружеской связи, все, что имело значение — это она и я.

И эта мысль оставалась со мной, пока я отбрасывал тени вокруг своего тела, оставаясь невидимым, пока шел по пустой дорожке. Затем крик наполнил воздух с той стороны, куда меня звала связь. Мои ноги тяжело двигались, мои босые ступни стучали по земле, когда я завернул за угол здания, только для того, чтобы остановиться.

Эмма, лицо которой скрыто тенью, лежало на земле с юной Испорченной на руках. Я почувствовал металлический запах крови еще до того, как увидел, как она просачивалась между ними. В тот момент, когда мои ноги начали двигаться, ослепительный белый свет заставил меня прикрыть глаза.

Он вспыхнул и пульсировал вокруг них, и когда он начал исчезать, я медленно убрал руку от своего лица. Мои глаза расширились, а челюсть отвисла, потому что, когда свет полностью погас, я больше не видел Испорченную, а просто… маленькую девочку, которая дрожала в руках Эммы.

Я оставался незамеченным, наблюдая, как девушка села, постепенно становясь более здоровой и живой с каждой минутой. Мой маленький демон мог исцелять Испорченных, возвращая их к жизни, как будто в них никогда не было и следа тьмы.

Я продолжил наблюдать, следуя за своей парой, пока она благополучно отводила девочку домой, но я не упустил из виду едва заметный изгиб ее бровей или то, как ее взгляд задерживался на семье. Моя грудь заболела от желания подойти к ней, заключить ее в свои объятия и никогда не отпускать.

Я знал, она чувствовала, что я рядом. Когда она поднялась на крышу, ее лицо под капюшоном повернулось в мою сторону, и я почувствовал на себе тяжесть ее взгляда. Увидел сквозь свои тени, как будто их не существовало.

И если минуту назад я не был уверен, то тепло, которое проникло сквозь нашу связь, выдало ее. Это похоже на чувство комфорта с примесью вожделения, потому что мы — обреченная пара, которая все еще не связана узами брака. Это желание будет только усиливаться.

То, как она выглядела, скрытая в тени, заставило меня стиснуть зубы, от этого зрелища у меня пересохло в горле. Она — это все, сотканное из клочьев прекрасного хаоса, в сердце которого заключено все хорошее. Но ей удалось замаскировать это, когда она спрыгнула с крыши, а я последовал за ней на приличном расстоянии.

Остаток ночи я наблюдал за ней, пока она находила горстку Испорченных. Чувство вины давило тяжелым грузом. Я перестал быть Тенью, когда у меня отняли весь мой мир. Но, похоже, теперь можно спасти больше жизней, когда все, что я мог предложить — это быстрая и верная смерть, чтобы положить конец их страданиям.

Прямо сейчас я мог только преследовать ее, чтобы не мешать тому, чем она занималась. В глубине души я чувствовал, что это то, что она должна сделать сама. Исцелить маленькую частичку себя.