Я бросаю взгляд в сторону входа в пещеру, теряясь в далеком море, и задаюсь вопросом, какая жизнь существует за пределами этого острова. Мой отец время от времени отправляется на три других острова Дейадрума, но, конечно, это слишком опасно для меня. Когда он поймет, что он представляет для меня настоящую опасность? Я бы все отдала, чтобы отправиться за пределы этих вод и увидеть, что существует в других дворах. Проблеск свободы — это еще одно зерно принятия желаемого за действительное, которого никогда не будет.

Я прочитала несколько потрепанных книг по истории, которые стоят на полках в библиотеке, чтобы впитать знания о мире, о Дейадруме и дворах, которые живут вдалеке. По-видимому, в море Дейадрума плавают четыре суда, и на древней карте, нарисованной чернилами в середине книги, показано, что они образуют точки ромба. Дворы называются Асов, Амихан, Асиза и Абхаинн. Двор Асов на Юге принадлежит моему отцу. Прекрасный остров с его бесконечным песком, пышными пальмами, растущими вдоль воды, белыми чайками, танцующими на ветру, и дворцом из слоновой кости с светло-золотыми вставками. Безмятежный остров во всей его красоте и идеальная маска, скрывающая отвратительного зверя, который живет внутри.

Каракули, плясавшие на медных страницах, повествовали о Дворе Амихана на Севере, покрытом высокими пиками гор с белыми шапками, с бледными крапинками, которые падают с пыльных облаков, покрывая остров ледяной изморозью. Двор Асизы на Востоке окутан серым туманом, который лежит под вечнозелеными растениями — первобытным лесом, о котором рассказывают о густых тенях, поклоняющихся безлунному мраку вместо света. Говорят, что при Дворе Абайнна на Западе есть пологие, поросшие травой зеленые склоны, которые простираются на многие мили, и сверкающая река, полная неизвестных явлений, которая извивается повсюду, с песнями, которые поет ветер.

Но в книгах по истории не было слов, произносимых приглушенными голосами по залам, распространяющими мифы. Истории о балах, где фейри танцуют до рассвета на горизонте, о том, как каждый проходящий час сливается воедино. Рассказы о тайнах, которые скрыты в покрытых туманом лесах, пещерах, спрятанных в горах, и кровожадных существах, которые плавают в сверкающей реке. Но эти шепчущие уста также бормотали о пятом дворе… Дворе Пепла. Они говорили о земле, кишащей грехами и потерянными душами.

Интересно, волнует ли моего отца зло, которое рассказывают о пятом дворе, или это просто сплетни, распространяемые среди людей. Мои зубы начинают скрипеть при одной мысли о моем отце. Если бы только люди знали, какой дьявол скрывается внутри него, тот, кто наслаждается демоническими мучениями. Ужасные воспоминания возвращают меня назад во времени: резкая боль, пронзающая мою спину, лоскуты кожи на бедрах и резкий треск, который издает наконечник его позолоченного меча, врезающийся в мой бок. Но хуже всего… шкатулка. Мой личный гроб над поверхностью. Когда он запирает меня внутри него на несколько дней, оставляя окутанной кромешной тьмой и свернувшейся калачиком на холодном, сыром полу, пока мои раны не заживут сами по себе. Способ для моего отца подпитывать свои злые намерения, позволяя мне гнить в собственной грязи, и все это для того, чтобы натянуть поводок и исправить мое постыдное поведение.

Сводящие с ума мысли начинают гноиться глубоко внутри, когда каждое воспоминание, причиняющее боль, предстает перед моими глазами, и моя кровь нагревается при мысли о мести; я пристрастилась к ее манящей песне. Крепко сжимая руки в кулаки, я приветствую легкое покалывание от ногтей, впивающихся в ладони, возвращая мой разум к настоящему, поскольку они оставляют следы в форме полумесяца. Внутренняя ярость превращается во что-то непроницаемое, в глубоко укоренившийся корень, который растет с каждым днем.

Холод проникает глубоко в мою душу, подталкивая к моему бьющемуся сердцу и к защищенным стенам, которые я возвела вокруг своего разума. Он поет для меня, как сирена для своей жертвы. Манит. Умоляет, чтобы его впустили.

Может быть, если я поддамся тьме, совсем чуть-чуть, только на секунду…

Слегка разрушая мой барьер, я чувствую, как поток ледяных щупалец проходит сквозь меня, касается моего сердца, просачивается в мои вены. Декадентский наркотик охлаждает мою кипящую кровь от этого огромного гнева. Вздох срывается с моих губ, когда я позволяю тьме обволакивать мое тело.

Так холодно.

Гнев рассеивается, превращаясь в ничто, когда безразличие поселяется в моих костях. Жажда получить то, что я хочу, нечестивая жажда власти. Устраняя все враждующие эмоции, только для того, чтобы быть поглощённой жаждой мести.

Так чертовски холодно.

Иголки впиваются в мои пальцы, когда я подношу руку к лицу и задыхаюсь. Черный. Поворачивая руку, я, кажется, не могу понять, что происходит. Словно линии от перьевой ручки, покрывают мою кожу чернилами, и она становится ледяной на ощупь. Острые осколки льда бегут по моим венам, превращая мою кровь в масло. Стекает по моим рукам, у меня перехватывает дыхание от ее свирепого холода. Мой разум кричит мне, чтобы я снесла свою стену. Вместо этого с моих губ срывается пьянящий смех. Это звучит безумно даже для моих собственных ушей.

— Эмма?

Все замирает от знакомого голоса. Мое сознание прорывается сквозь мстительный туман, и я взрываю свои стены обратно. Мое дыхание прерывистое, я изо всех сил пытаюсь отдышаться, широко раскрыв глаза и уставившись на вход в пещеру, пытаясь глотнуть побольше воздуха. Быстрый взгляд на мои руки приносит мне облегчение, потому что там, где были черные вены — все исчезло. Миллион вопросов проносятся в моей голове. Почему мое ожерелье не отреагировало, и почему эта тьма оживает внутри меня? Связано ли это с призраком, который вторгся в мои сны, раскрыв эту часть меня? У меня нет времени копаться глубже в своих мыслях, когда я готовлюсь к компании.

Хруст шагов и скрежет ботинок снова привлекают мое внимание вперед.

Дворя по звуку его голоса, это может быть только один человек.

Песочного цвета волосы выглядывают из-за изогнутого края пещеры, когда Эйден совершает последний прыжок внутрь. Ветерок доносит запах, присущий только ему, оттенок кожи и любого мыла, которым он пользуется, который напоминает мне о свежем дожде, падающем с неба. Сочетание, с которым я познакомилась за эти годы. Пряди светлых волос падают ему на глаза, а на лице расплывается ослепительная улыбка, сияющая в полумраке пещеры.

Я ожидаю, что он направится ко мне, но вместо этого его тело расплывается, прежде чем исчезнуть, только для того, чтобы появиться рядом со мной. Эйден — высший Фейри, и его сила позволяет ему телепортироваться на короткие расстояния. Мои глаза естественным образом скользят по его худощавой фигуре, останавливаясь на коричневой тренировочной форме, в которую он, должно быть, переоделся после встречи с моим отцом, с мечом, пристегнутым к бедру. Должно быть, он планирует в ближайшее время попрактиковаться в боевой подготовке.

Мой взгляд возвращается к его телу, пытаясь увидеть его в романтическом ключе.

Не просто как друга.

Я не могу отрицать, что он красив, с лохматыми волосами, которые идеально ложатся без каких-либо усилий, и глазами цвета темно-зеленого морского стекла — оттенка настолько безмятежного, что это всегда приносило мне утешение. Гладкая челюсть, подтянутые мышцы, выступающие под его кожаным костюмом, и розовые губы, которые кажутся мягкими, как перышко. Наши взгляды встречаются, и его ненадолго темнеют, когда он замечает, что я наблюдаю за ним. Мои щеки вспыхивают от смущения из-за того, что меня поймали, и того, что он смотрит на меня так, как никогда раньше.

Он опускается рядом со мной, толкая меня в плечо своим и отстегивая свой меч, чтобы положить его рядом с собой.

— Эй.

Одно простое слово, и каким-то образом весь мой гнев по отношению к нему выливается обратно в море, уносимый волнами на дно.