Пирамида приближалась, и Михаил рассматривал ее, словно пытаясь разом разгадать все тайны. Гладкая поверхность, будто ее заламинировали и поместили во временной стазис, ровная и не испортившаяся за тысячи и миллионы лет. Разительный контраст с тем же кладбищем Аргунатов и Михаил с иронией в свой адрес подумал, что вольные наемники и пираты оказались больше грабителями мертвецов.

Желательно таких, которые не могли дать сдачи.

Никаких линий укреплений или еще чего-то, вышек рядом, что там еще обычно полагалось храмам? Религиозные знаки? Они тоже отсутствовали. Гладкие грани пирамиды, строго под углом в сорок пять градусов и треугольные двери впереди, словно тоже выполненные в форме пирамиды. Хотя, с учетом формы всей конструкции, им полагалось бы быть в форме ромба?

Или в подземной части храма двери были треугольниками наоборот, основанием вверх, острием вниз? Да и была ли подземная часть воистину подземной? Может этот трехмерный ромб – как там его правильно называли, Михаил сейчас не вспомнил бы – стоял, с опорой на одну точку, а уже потом навалило скал и камней вокруг, подперло, оставив только верхнюю пирамиду? Нет, припомнил он, Бырг говорил, что это «типовой» храм, стало быть, везде находили такое разделение на верх и низ.

— Ладно, - выдохнул он, - давайте посмотрим, что внутри.

Михаил подошел ближе к дверям, стараясь не делать резких движений. Манопа трудилась вовсю, разогревая голову, и улавливала странные сигналы, словно храм… оценивал Михаила?

— Мы пришли с миром и дружбой, - заявил он вслух.

— Это делается не так! – раздалось сзади. – Необходимо совершить священный ритуал танца поклонения Ушедшим!

— Я буду очень признателен, если вы поделитесь мудростью, - отозвался Лошадкин.

Один из сектантов, серый, шуршащий, вытянутый, будто тростник, вышел и начал танцевать. Больше всего это напоминало бурю, которая клонила и пыталась вырвать этот тростник, а тот все не уступал, шелестел, сгибался до самой земли, но держался за нее.

Дикарские танцы перед высокой техникой, подумал Михаил, в то же время продолжая наблюдения. Храм оценивал Михаила, его спутников, а также танцующего, затем двери открылись.

— Благодарю за милость, о храм богов! – прошелестел тростник. – Разрешено ли будет войти моим спутникам, дабы вместе припасть к мудрости Ушедших?

Здание что-то ответило, но Михаил не понял, что. Разумеется, сигналы улавливала манопа, не сам Лошадкин, но расшифровке они не поддавались. Не хватало нужных баз, возможно, той информации, которую следовало украсть у сектантов.

— Входите! – провозгласил тростник.

Рассудив, что сектантам виднее, Михаил вошел, думая о том, что не стоило бы торопиться. Посидеть с месяц, хотя бы, перебрать всю базу танцев, накопленную сектантами, ознакомиться с их мудростью – разумеется, оставаясь настороже, чтобы не попасться в их сети, и уже потом входить.

Хорошо еще, что не требовались какие-нибудь ритуальные омовения!

Войдя, тростник еще раз возблагодарил Ушедших за милость и его поддержали остальные сектанты. Идея Лошадкина не общаться, не подавать никаких сигналов, чтобы не сработали системы здания, превратилась в тыкву с самого начала.

С другой стороны, сам храм словно… обладал интеллектом? Могли ли Ушедшие встраивать свои версии ИИ и ИП в здания? Разумеется. Вечный источник энергии, если они и правда нашли такой, вечный ИИ, которому просто не может быть скучно, и который сам чинит себя и здание. Это многое бы объясняло.

— Похоже, можно общаться голосом, - заметил он спутникам, - но все же, соблюдайте осторожность. Вдруг кто-то случайно вознесет хулу на Ушедших и нас всех покарают за это?

— Верно! Лучше молчите! – вскричали сектанты.

Их поведение озадачивало Лошадкина. Разве не должны были они создавать им, наемникам, режим наибольшего благоприятствования? Или их так волновала мысль, что наемники осквернят храм их богов? Наверняка такое уже случалось в прошлом, и должно было случиться в будущем, если прилетать сюда с целью обогатиться, но не разобраться.

— А что случалось с другими храмами, которые вы находили? – спросил он без всякой задней мысли.

— Зачем тебе это, наемник?! Делай свою работу!

— Если вы хотите, чтобы я… мы ее сделали, чтобы мы не отвернулись от Ушедших, а открыли им свои сердца и умы, то вам следовало бы привечать будущих неофитов, а не отпугивать их, - мягко отозвался Лошадкин.

Здание посылало какие-то сигналы, затем на стене вспыхнула… картинка?

— Священные послания! – взвыли сектанты, припадая к полу.

В этот момент их можно было легко перестрелять, если бы потребовалось. Разумеется, Михаил и остальные смотрели на эти «священные картины» озадаченно, а сектанты от такого поведения пришли в ярость.

— Припадите к полу и молите храм о милости! – зашипели они. – Нам нужно срочно пройти в священную комнату и совершить ритуальное омовение! Вы слишком грязны и храм не пускает вас!

Лошадкин бросил на них сердитый взгляд. Да, сектанты могли оказаться полезны, но эта польза их была своеобразной. Специфической. Окрашенной в цвета секты и пропущенной через призму их поклонения Ушедшим. Не совсем бесполезное знание, но все же его вначале следовало бы очистить от шелухи религиозного фанатизма, и потом разобраться спокойно. Наверняка Сильные присылали подобные экспедиции, готовые разобраться с научной точки зрения, и сектанты нападали на них, убивали за вымышленные оскорбления своих выдуманных богов.

Или не вымышленные, кто тут разобрал бы?

— Омовение? – скривилась Драммаха.

— Можно не снимать скафандры, - задумчиво отозвался Лошадкин.

Почему сектанты не пошли туда сразу? Их пропускали и так? А теперь потребовали омыть себя, потому что пришли чужаки, грязные телом и душой? Это все укладывалось в картину мира сектантов, но на самом деле, что? Высокотехнологичные здания миллионы лет спустя требовали от живых поклонений и омовения?

— Точно, - обрадовалась Драммаха.

— Быстрее! – шипели сектанты.

Открылись двери, такие же треугольные, и сектанты побежали внутрь, на ходу срывая с себя одежду и скафандры. Михаил повел рукой, останавливая свою команду.

— Они будут в бешенстве, - совсем весело заметила Драммаха.

Кажется, она была не прочь перестрелять сектантов прямо здесь и сейчас. Здание посылало какие-то сигналы, теперь уже Михаилу и остальным. Побуждало войти внутрь? На самом деле, Лошадкин легко мог представить, что кто-то вроде «Доброго мира», пользуясь современными технологиями, настрогал таких вечных зданий и встроил в них правила поклонения. По всей галактике? Тоже легко, если тогдашним строителям никто не чинил препятствий, да и с чего бы было их чинить?

Тратили свои личные ресурсы, энергию, время.

— Да, ты права, - согласился Михаил. – Они будут в бешенстве, но мы мало чего добьемся, следуя их указаниям.

Равнодушно молчавший Трорг тут вдруг проявил капельку эмоций.

— Это открытый конфликт.

— Так мы не будем ждать, пока они помоются, а пойдем дальше.

— Им не удалось продвинуться далеко! – пролаяла Драммаха, оглядываясь.

— Именно поэтому я и говорю, что мы мало чего добьемся, следуя их указаниям, - пояснил Лошадкин.

Манопа показывала ему виденную ранее трехмерную структуры пирамиды. Не всей, как выяснилось, только первого этажа, что означало – сектанты и в других храмах не продвинулись дальше. Можно было не сомневаться, что они нашли для себя объяснение: мало веры, мало усердия, много грязи, и неправильные ритуалы, или вообще, прилетели грязные наемники и все испортили.

А зачем они тогда вообще подпускали к зданиям чужих?

— Он так и не ответил, что было с другими зданиями, хм, - задумчиво изрек Михаил.

Их пока еще не расстреляли, то есть процедура помывки или не была обязательной, или им давали шанс одуматься. А может вся эта помывка была вообще для другого? Вопросы, опять масса вопросов без ответов, и в то же время Лошадкин ощущал какой-то странный позыв решить эту загадку.