— Ты спас меня, мой чемпион, - прошептала ему в ухо Дионара.

Михаил повернулся и утонул в ее широко раскрытых глазах, смотревших на него с такой преданностью и нежностью, что мысли о побеге оставили его. Утонули в этих прекраснейших глазах.

Проснулся Михаил от того, что его кто-то толкнул в бок. Он открыл глаза и увидел над собой потолок. Не жилища на станции Чимча, а потолок каюты "Стрелы". Вроде бы и такой же белый, но все же отличающийся. Также Михаил вдруг понял, что корабль куда-то летит. Все эти вибрации и дрожь в гипере в обычном режиме не ощущались, не должны были ощущаться, но он провел с пиратами уже достаточно времени, чтобы теперь почувствовать движение корабля.

Затем его снова толкнули в бок, словно пытались спихнуть с кровати.

— М-м-м, - раздалось там сонное.

Лошадкин медленно повернул голову, уже зная, кого там увидит. Обрывки воспоминаний прошлой ночи начали возвращаться в его похмельную голову, дополняя изысканно-гадостное послевкусие во рту. Дионара смотрела на него, и Михаил передумать улетать, и потом они пили на брудершафт, и все вокруг подхватили, и пили также, и радостно целовались. Губы Дионары были мягкими, теплыми, и возбуждение накрыло пьяного Михаила с головой, отключая остатки разума.

Они еще пили и целовались, и затем окончательно потеряли тормоза и границы, но в то же время поняли, что им здесь не дадут уединиться. Вернулись они сразу на корабль, так как Нессайя говорил, что они уже получили новый найм и все благодаря Михаилу, лучший найм, не какая-то там перевозка земли! Все орали восторженно, поздравляли Михаила, отрывая его от Дионары и тем самым только сильнее разжигая страсть.

— Все земляне такие ненасытные? - прозвучал голос Дионары, которая еще раз пихнула его в бок.

Михаил только улыбнулся слабо, стараясь не краснеть от стыда. Выпивка сняла все тормоза, не потребовались специальные таблетки, и они ласкали друг друга, любили, и он все никак не мог добраться до оргазма, так как алкоголь, хоть и разжег страсть, но он же притупил реакции. Все это продолжалось, каким-то невероятным пьяным марафоном, и Дионара стонала и билась в его объятиях, и сам Михаил не думал, лишь любил ее и наслаждался тем, что ей было хорошо.

— Ты...

Дионара потянулась к нему и губы их снова слились в поцелуе, и Михаил вдруг ощутил всю тяжесть утреннего пробуждения после бурной пьянки вчера. Не просто разучился пить, но еще и потерял контроль над собой! Как терял его сейчас, с каждым мгновением поцелуя, растворяясь в Дионаре, ощущая сильнейшее желание перекатиться и навалиться на нее, овладеть.

Он оторвался от дитранки и поднялся.

— Сейчас ты скажешь, что во всем виновата выпивка и стимуляторы? - насмешливо спросила дитранка.

Она приподнялась и полулежала теперь, опираясь на локоть, обнажённая, величественная и возбуждающая.

— Стимуляторы? - тупо переспросил Лошадкин, ощущая, как его накрывает возбуждением.

Не дожидаясь ответа, он сбежал, трусливо и позорно, бросив по дороге взгляд на Хлою. Та лежала в углу, свернувшись клубком, как тогда, во время их первой встречи. Депрессия вернулась? Утешить ее? Позвать в постель? Лошадкин ощущал, что поступил неверно, но в то же время мысленно пытался оправдаться, мол, он все равно не собирался спать с Хлоей, после всего, что та пережила.

Михаил сбежал дальше, занялся утренними делами и затем в душ проскользнула Дионара, смотревшая на него широко раскрытыми блестящими глазами. Слова были бы только лишними, и Михаил шагнул к ней, сжимая в объятиях, и затем они любили друг друга, пока не достигли финала. Разъяли объятия, начали мыть друг друга и тереть спинки, и все это привело к новой вспышке страсти, окончательно стершей сомнения и различия.

Исчезла разница рас, организмов, гормонов, чего угодно. Осталась только женщина, изящная, стройная и крепкая, возбуждающая Михаила так, что он снова ощутил себя молодым студентом, нет, старшеклассником даже, и он тут же продемонстрировал Дионаре силу своей любви. Та отвечала на его движения, и сама сжимала Михаила так, будто полюбила в первый раз.

Затем они помылись еще раз и едва не начали все по новой, но все же сдержались.

— Нессайя возмутится, что мы потратили столько кредов, - тихо хихикнул Лошадкин, целуя Дионару в глаза.

Эта мысль грела его и радовала.

— Ничего, пусть возмущается, - прошептала Дионара, - теперь у нас их много.

— А, точно! - воскликнул Михаил, припомнив вчерашние события. - Ты же поставила на меня!

— Подозреваю, поэтому мы и улетели так быстро, - улыбнулась Дионара, глядя на него снизу вверх.

Креды! Пусть большую часть забрал этот жирный бурдюк, Нессайя, плевать! Михаил победил, добился, одолел и получил свой приз. Дионара прижималась к нему своим обнаженным телом и.. губы их слились, а Михаил ощутил нарастающее возбуждение.

— Ты говорила о стимуляторах? - спросил он, с трудом отрываясь от Дионары.

— Это было глупо, - простонала та, пытаясь дотянуться до него губами. - Никто меня не опаивал, кроме тебя. Ты свел меня с ума, ты!

—А ты меня!

Михаил все же нашел в себе силы и отстранился от нее, выключил воду и заботливо вытер Дионару, любуясь ее белоснежно-загорелым телом. Глупо было вести себя, как влюбленный школьник, но именно им он себя и ощущал сейчас. Организм требовал срочно оплодотворить Дионару еще раз, заняться сексом, пока есть возможность и все это кружило голову, которая и без того соображала не очень.

Дионару, судя по ее виду, терзали схожие проблемы.

— Куда мы летим? - спросил Михаил.

Дионара лишь пожала плечами, затем добавила.

— Я вчера слушала лишь тебя.

Это было приятно, щекотало и возбуждало изнутри, и Михаил попросил организм успокоиться. Манопа сообщала, что никто ему (кроме самого Лошадкина) ничего не подливал, не опаивал, не стимулировал, не травил. Нет, исключительно собственная страсть и радость от победы, немного алкоголя, снявшие тормоза и приведшие к такому счастливому финалу.

— Тогда пойдем - узнаем, иначе мы отсюда никогда не выйдем.

— Нет, ну почему же, - вдруг задумалась дитранка, - через пару таких помывок я бы, наверное, сдалась, разве что ты нашел бы способ накормить меня, мой чемпион.

Она захлопнула руками лицо, стала серой, словно собиралась потерять сознание. До Михаила не сразу дошло, что это аналог покраснения, и в то же время все внутри пылало и горело. Сейчас он был готов свернуть горы, осушить моря, прорваться и добиться!

Оставалось только найти в себе силы покинуть душ.

— Что я несу, - простонала Дионара. - Словно юница!

— Если тебе станет легче, то я ощущаю себя также, - сказал ей Михаил.

Все же ступил наружу, с радостью обнаружив там Хлою. Радостью не от того, что она поджидала его, а что просто встала и начала что-то делать.

— Ты знаешь, куда мы летим? - спросил он агемку, решив не заострять внимания на случившемся.

Потом, может быть, после осторожных расспросов.

— Нет, гос... Михаил, - ответила Хлоя.

Он причинил ей боль, вдруг преисполнился похмельной прозорливости Лошадкин. Не физическую, но душевную, и это было хорошо, с одной стороны, ведь Хлоя ревновала. Но с другой, опять боль, пусть и в иной форме, и возможные вспышки ярости, которые привели бы к гибели Дионары. Вовлекать ее в отношения? Исключено, залепил самому себе мысленную пощечину Лошадкин.

Следовало решать эту проблему и в то же время он знал, что все равно поступил бы также, ответил на страсть Дионары, даже зная о боли Хлои. В конце концов... Михаил оборвал сам себя. Решать проблемы по мере их поступления, и он решил проблему поединка, затем "решил проблему" Дионары, теперь следовало идти дальше. Креды завелись, долги уменьшились, в команду Михаил влился, самое время было уносить ноги, подкинув пиратам пару "сюрпризов" напоследок.

— А вот и он, наш чемпион! - радостно взревел Нессайя. - Сказал "никаких развлечений до боя" и сдержал свое слово! Зато потом как зажег! Спалил половину комплекса!