— У тебя есть причина мрачно выглядеть, Овери Скарн. — Большие глаза королевы смотрели холодно и твердо. — Ты узурпировала правление в Новом Арваре, и ты воспользовалась оружием Темного Берега, чтобы убить агентов Дома Убийц.

Мышцы вокруг встревоженных глаз Овери Скарн расслабились — королева ведьм ничего не сказала о гоблинах. Она не знает о моем союзе с Милыми! Овери нахмурилась, чтобы скрыть свою радость от этих внимательных глаз.

— Я увидела возможность продвинуться к своей цели, и я ею воспользовалась. — Слыша собственный холодный голос, Овери гордилась, что так хорошо владеет собой. — Так завоевывались доминионы в течение всей истории Ирта.

— Оружия с Темного Берега больше не будет, — твердо заявила королева. — Ничего с Темного Берега здесь не будет.

Надо проявлять непокорность, чтобы она не стала смотреть глубже.

— Что сталось с брокерами Даппи Хоба? Где агенты, с которыми я работаю?

— Даппи Хоб мертв. — Леди Вон свела пальцы перед круглым внимательным лицом, бледным, как призрак. — Ради блага доминионов Сестричество берет под свою власть все его имущество в Габагалусе. Его помощники взяты к нам на службу. Женщины надели вуаль и заботятся о беспризорных детях и бесчармовых бедняках городов. Мужчины работают для чародеев в шахтах, добывая колдовской металл и наговорные камни. Если эти помраченные души будут работать от всего сердца, время искупит их вину. Что же до тебя…

— Я не прислужница почитателя дьявола! — Овери выпрямила спину. — Против меня у вас ничего нет!

— Если ты наденешь вуаль, Овери Скарн, Сестричество договорится о твоем прощении с Домом Убийц.

— Я убийц не боюсь! — Овери вскочила, и кресло покатилось со стуком. — Я убила лишь тех, кто был послан убить меня. И у меня хватит оружия защититься от всех, кого еще пошлет Дом Убийц.

— Рано или поздно твое оружие выдохнется…

— Никогда! — Овери Скарн попятилась к выходу. — То, что у меня есть, послужит образцом. Я изготовлю все, что мне нужно. Я не покорюсь! А потом я сама найду путь к Темному Берегу.

— Думаю, что ты ошибаешься. — Королева ведьм опустила на лицо черные вуали. — В путях Чарма пожар. Ты ведь видела зеленый огонь на пути сюда. Вскоре все пути к Темному Берегу и все пути на Ирте будут разрушены.

Овери Скарн не стала ждать продолжения и выбежала в порыве страха и гнева, не решившись оглянуться, когда проходила портал к путям Чарма.

— Никто из эмиссаров не вернулся живым в свой доминион, — прочла Шаи Малиа в пачке листов, которые герольды замка положили на ониксовый стол ее комнаты. Она сняла пластмассовые очки, и тени у глаз были размазаны лентой опалов, которые Шаи Малиа прижимала к векам, чтобы унять кипящий холод и пульсирующую боль в голове.

Поч, в своих зеркальных очках и в наушниках, смотрел какой-то мюзикл, растянувшись на диване, и ее не слышал. Стеклянная трубочка, почерневшая от употребления, лежала на плетеном столике посреди раздавленных банок газировки.

Шаи Малиа подошла к мужу и бросила пачку бумаг ему в лицо. Он сел с раздраженным видом, и она стянула с него наушники.

— Тролли снова нападают. Свирепее, чем раньше. Эмиссары не вернулись в доминионы, дошли только их доклады по извещателю. Больше гостей от других пэров не будет.

— И что? — Поч недовольно глянул на нее, достал из кармана пижамы пачку, вытащил сигарету и закурил.

— А то, что надо бы нам снова поговорить с Милыми. — Шаи вытащила у него изо рта сигарету. — Им не понравится этот запах.

— А зачем нам с ними говорить? — Он потянулся за стеклянной трубкой и пластиковым пакетом с зернами. — У них есть Нетте, чтобы их обслуживать.

Шаи Малиа положила руку на стеклянную трубочку, но Поч держал ее крепко.

— Не кури больше. Очисти голову целительными опалами, и пойдем посидим с Милыми. Я хочу слышать, что они скажут.

— О чем? Об Овери Скарн? — Он вытащил трубку из-под руки Шаи и вложил в почерневшую чашечку кусочек курительного кристалла. — Она за нами следит, и потом нам придется перед ней ответить. Садись, покурим.

— Ты маркграф. — Шаи Малиа прикрыла рукой газовую зажигалку, к которой потянулся Поч. — Может, у Милых есть мысли, как свергнуть Скарн и взять власть, которая принадлежит тебе по праву.

— Не утомляй меня своими фантазиями. — Он вытащил зажигалку из-под ее руки.

— Фантазиями? — Она взяла пластиковый мешок с зернами наркотика и помахала перед лицом у мужа. — Правда в том, что ты маркграф, а посмотри, до чего ты дошел!

— Правда в том, что я присвоил себе титул незаконно. — Он забрал у нее мешок и сунул в карман рубашки. — И правда в том, что Милые на самом деле гоблины.

— Это дым коки заставляет тебя такое говорить!

— Они гоблины, и ты знаешь, что это правда. — Он щелкнул зажигалкой и поднес пламя к стеклянной чашечке, приложившись к мундштуку губами. — Они разрушат доминионы — а Овери Скарн подберет остатки.

— Я хочу услышать это от них. — Шаи села рядом. — Пожалуйста, Поч, если ты меня любишь, пойдем. Пусть они скажут нам правду.

— Я уже знаю правду. — Дымок пошел струйками из его ноздрей. — Что дым коки, что туман гоблинов — одна химия ничем не лучше другой. Так какая разница? Давай сядем и поплывем. Слишком мы хорошо живем, чтобы что-нибудь менять.

Шаи Малиа взяла трубку у него из рук, из кармана джинсов достала ленту целительных опалов.

— Очисть голову от этого дыма и повтори свои слова еще раз.

Поч выбил у нее из рук ленту, и камни звякнули среди пустых жестянок.

— Мне плевать, что говорят гоблины. Или Скарн. Или ты.

Пораженная Шаи Малиа выпрямилась.

— Да не смотри ты так! — Поч ударом ноги опрокинул плетеный столик, и пустые жестянки запрыгали по паркету, отскочили от телевизора. — Я тебе дал все, что ты хотела. Я выгнал сестру. Я отдал ее этим проклятым гоблинам. И я маркграф. Так что не смотри так.

— Когда ты последний раз меня хотел? — тоскливо спросила она. — И я тебя тоже не хотела с тех пор, как покурила трубку. Ты понимаешь? Это Скарн так нас контролирует.

— А гоблины нас не контролировали? — Он небрежно протянул руку и вытащил трубку из руки Шаи Малиа. — Что, как ты думаешь, заставило нас бросить Гнилое Болото и прибыть сюда? Почему ты заставила меня стать маркграфом? — Голос Поча стал тихим, бесцветным, усталым. — Этого хотели гоблины. Ты замужем не за мной, ты замужем за гоблинами.

Она вскочила с гримасой отвращения на лице.

— Можешь оставаться здесь и туманить себе мозги. Я пойду к Милым.

— Давай, — кинул он ей вслед. — Ползай с гоблинами в их слизи. Пусть Овери Скарн видит, что ты слушаешься хозяев.

— Мои хозяева хоть живые, — огрызнулась она уже от дверей. — А ты поклоняешься мертвому — духу, которого высасываешь из этой трубки, фантомам на кассетах этого ящика грез.

— А с гоблинами ты чувствуешь себя настоящей, Шаи? — Он стянул маску зеркальных очков и уставился на нее воспаленными красными глазами. — Они реальнее, чем ты и я?

Напряженные плечи Шаи опустились, обмякли.

— Поч — они же Милые! Ты разве забыл?

— Может быть, их я и забыл. — Он постучал трубочкой по сердцу. — Этот дым позволяет забыть их с легкостью. Но сколько бы я ни курил, тебя я никогда не смогу забыть.

Она шагнула к нему:

— Не можем мы дальше так жить!

— Так — это как? — Он пожал плечами, оглядывая опустевшую комнату, усыпанную пустыми жестянками и разбросанной одеждой. — Мы развлекаемся. Развлекается весь город. Все сбежались сюда, чтобы уйти от войны и стать богатыми. Даже гоблины. Они хотят получить для себя место на Ирте. Так что же нам делать? Убить Милых? Они крошки-эльфы, они просто хотят жить в безопасности. Скарн им это организует. Нам убить ее? Ты видела, что она сделала с убийцами. Если они не смогли ей помешать, что делать нам?

— К чему все эти разговоры об убийстве?

— Это единственная альтернатива, Шаи. — Он вытащил хромированный пистолет из-под диванной подушки и постучал по нему стеклянной трубочкой. — Либо трубка, либо пистолет.