— Сначала успокойся. Успокойся. — Она показала на перепуганных детей с вытаращенными глазами и истощенными серыми лицами, выглядывающих из-за одинокого дерева. — Подумай о маркграфине и о том, что бы она от тебя хотела.

Котяра остановился у каменного подножия заброшенного склада. При упоминании Джиоти он склонил голову, блеснув клыками.

— Где эти гоблины?

Кривая улыбка просияла на изуродованном лице Изры, рука ее напряглась на его плече.

— Нам надо будет выследить их, Котяра. Они маленькие, у них мощный и злобный ум. Но они держатся вместе. Они должны тесниться, вызывая телепатическую силу, которая им нужна, чтобы владеть троллями и прочими бестиями. Сестричество нас поведет.

— Нас? — Полосатые впалые щеки скривились в гримасе. — Ты хочешь и дальше меня использовать?

— Нас всех используют, Котяра. Одних ловят на то, что благородно, других — на то, что низменно.

— Я делаю это ради любви — ради Джиоти.

— Любви недостаточно. — Изра смотрела прямо в вертикальную тьму его зрачков. — Против зла ее никогда не достаточно. Вот почему мы должны помогать друг другу. Мы — ведьмы, и мы верим тому, чему учат «Висельные Свитки»: «Люби, и многих найдешь помощников».

«Столпы примулы», самый изящный храм в Арвар Одоле — многие сказали бы даже «на всем Ирте», — где традиционно происходили коронации пэров с доталисманических времен, был восстановлен волхвом в Новом Арваре с величайшей точностью. Храм состоял из «столпов» — семидесяти семи колонн серого камня с обсидиановыми включениями и дымчатыми прожилками, похожими на мрамор. По каждой из этих высоких колонн вились стебли роз, усеянные бесчисленными розовыми и желтыми цветками. С высокой галереи, которую поддерживали колонны, свисали на толстых цепях фонари, выкованные из черного серебра и зеленой меди, и они освещали лабиринт фигурно подстриженных кустов, карликовых деревьев и многочисленных садов, очерченных гранитными дорожками, некоторые с озерцами и плавающими лилиями, другие с музыкальными фонтанами, дно которых выстлано разноцветным песком или кучками мшистых камней. Здесь находились прославленные стенные сады, воспетые во многих стихах и легендах доминиона.

Над галереей, опирающейся на колонны, располагался мозаичный дворик под открытым небом. Световые часы, отмерявшие время по тени от Извечной Звезды, отбрасываемой агатовым столбиком на известняковый диск, стояли во всех четырех углах. В одном конце находилась обсерватория из камня с красными прожилками, а другой был украшен элегантной в своей простоте кафедрой из бледного халцедона. Между ними было пустое пространство, мозаичный пол, где проносились тени облаков. Но волхв изменил случайный узор плиток, и теперь они слагались в имена всех, кто жил в Арвар Одоле и был убит змеедемонами, обрушившими город в джунгли.

Поч стоял возле имени своего отца, Кеона Одола, когда к нему обратилась агент «Шахт Бульдога».

— Вы, конечно, согласны, что ваша сестра, маркграфиня, не должна знать о нашей встрече? — Агентша понимающе улыбнулась — крупная женщина с полевыми цветами в курчавых каштановых волосах и переднике с амулетами, где жезлы силы и конгломераты крысиных звезд почти полностью скрывались газом, лентами и пестрым шелком. — Она — простите мне это слово — фанатичка, какой, наверное, и полагается быть маркграфине. Она очень ревниво охраняет свои права собственности на этот город.

— Она со своим волхвом отстроила его из руин, — сказал Поч, не отрывая взгляд от имени, написанном у его ног, обутых в лайковые сапоги. — Если бы не моя сестра и ее консорт, Нового Арвара просто не было бы.

— И это правда. Вот почему «Шахты Бульдога» хотели бы сохранить управление городом в руках ее рода. Хотя, естественно, если появится другой род, имеющий средства уплатить долги, этот род мог бы заявить права на владение.

— Маловероятно в это военное время, — ответил Поч почти рассеянно.

Агентша заметила имя, на которое смотрел Поч.

— Ваш отец наверняка захотел бы сохранить город в руках своих наследников. Вы и ваша сестра — последние в роду. Будет справедливо и хорошо, если вы будете выполнять официальную роль маркграфа, а фактическим владельцем города станут «Шахты Бульдога».

Поч беспокойно глянул на агентшу:

— Джиоти не будет рада отдать свой пост.

— Но она не может бросить нам вызов перед законом. — Агентша повернулась, ее бархатная туфля закрыла имя Кеона Одола, и Почу пришлось поднять на нее глаза. — Хоть ваша сестра и отстроила город, все товары и услуги, необходимые, чтобы город начал жить, финансировали мы. «Шахты Бульдога» оплачивали размещение и перевозку рабочих. Мы построили лесопилки и плотницкие мастерские, на которых держится экономика города. Без нас все, что построено здесь, в середине джунглей, стало бы лишь тщательно сделанным памятником погибшим. Мы оживили эту кучу камней. — Рука женщины в широком рукаве обвела окружающие улицы, нагромождение крыш и дымовых труб. — К несчастью, доминионам снова угрожают гоблины, и маркграфиня не может сейчас расплатиться. Прискорбно, но мы должны защищать свои инвестиции. Это моя работа, я клялась ее выполнять как агент «Шахт Бульдога».

— Сам Бульдог списал бы эти долги целиком.

— Наверное, он так и сделал бы. Он построил компанию так, что подобная власть принадлежит только ему. — Густые брови сошлись в деланной печали. — Но ведь Бульдога сейчас нет на Ирте? Насколько мы знаем, его может даже не быть в живых. И вернуть вложения «Шахт Бульдога» — это сейчас моя обязанность. — Ладони с пухлыми пальцами прижались к груди. — Я отвечаю перед нашими инвесторами. Я, Овери Скарн. И никто другой, потому что я — главный бухгалтер и агент по долгам. А если честно, то от гоблинов и мне вред. — Она с сокрушенным видом покачала головой, и полевые цветы выпали из ее кудрей. — Инвестиции во многих доминионах невозвратимы — полностью утрачены из-за буйства троллей. Что мне прикажете делать? Как мне отвечать перед людьми, которые мне доверили свои деньги? — Глаза ее заблестели, готовые пролить слезы. — Новый Арвар пока что нападению не подвергался. Вот почему я должна взять его под свой контроль. Я должна покрыть убытки. Вы меня понимаете?

Поч ответил ей острым взглядом и холодной улыбкой.

— А зачем я тебе вообще нужен? Выбрось отсюда Одолов и возьми город. Можешь назвать его Арвар Бульдог.

— Не надо колкостей, Поч. — Взгляд Овери Скарн стал тверже. — Ты знаешь, что лишь пэр может править доминионом. Сколько бы денег ни вложили сюда «Шахты Бульдога», мы не можем взять этот город себе. Мы можем объявить о правах собственника, но лишь если согласен правитель. А твоя сестра наверняка предпочтет объявить себя банкротом. В этом случае «Шахты Бульдога» теряют все свои вложения. А доминиону придется выбираться самому, без притока инвестиционных капиталов.

— В это опасное время, когда гоблины напускают троллей рвать все в клочья, что терять Джиоти? — Поч нетерпеливо провел пальцами по волосам. Он понимал, что у этой скупердяйки-агентши есть план, и хотел, чтобы она его попросту высказала и перестала ходить вокруг да около. — Я удивлен, что она до сих пор не объявила о банкротстве.

— Она ждет, чтобы волхв нашел Бульдога на Темном Берегу, и Бульдог простил бы ей долги. Тогда она сможет дальше финансировать свое амбициозное строительство. — Овери Скарн доверительно наклонилась к нему. — Но я не думаю, что Бульдог вернется. С Темного Берега — вряд ли. И когда маркграфиня это поймет, все мои шансы в этом городе рухнут. Если только ты не будешь маркграфом.

Поч глянул на нее искоса:

— Но я не маркграф.

— Возьми долг на себя, — просто ответила агентша. — Если ты сможешь заплатить долг, закон о регентстве объявляет, что ты имеешь право, как единственный уцелевший из рода Одол, заменить свою сестру в правлении доминионом.

Он безнадежно пожал плечами:

— У меня нет средств ни на какие платежи.

Овери Скарн протянула руку, поправила несколько покосившихся амулетов на груди у Поча, потом шагнула назад, внимательно поглядела ему в лицо и только тогда сказала: