- А почему неспокойно? - совершенно серьезно спросила Лина. - Можешь сказать?

- Не могу, - улыбнулась Альбина, мысленно приближая картинку Плеяд и включая максимальное усиление. - У тебя никогда не было ощущения опасности прежде, чем что-то случится? Иногда задолго до того?

- Понимаю, - согласилась Лина. - Бывает. Но сейчас… все еще много нового… Не знаю, на что реагировать. Хотя что-то чувствую.

Альбина и раньше обращала внимание на эту ее склонность говорить короткими фразами и максимально простыми словами. Во всяком случае, произношение поставлено почти идеально. Возможно, это какой-то ускоренный способ обучения языку, имеющий свои ограничения. Возможно, быстро научиться строить длинные витиеватые выражения не так просто.

- По крайней мере, с имплантами у тебя никаких проблем, - похвалила Альбина, осторожно «съезжая» с опасной темы. - И с пониманием работы устройств тоже. Сейчас, в двадцать первом веке, это каждый умеет с детства. А представь, каково было еще лет сто назад? В наше время ничего сложнее телефона в обычной жизни не попадалось. Да и телефоны были совсем другие.

- А связь на расстоянии? - заинтересованно спросила Лина. - Ведь уже было такое?

- Радио, ты хочешь сказать, - подсказала Альбина. - Эта технология как раз в это время начала выходить из детского возраста, но в каждом доме радио появилось не сразу. Вся эта техника была в виде тяжелых ящиков вот такого размера! И представляешь, каково после этого узнать про импланты? Понять и принять тот факт, что сложнейшая техника может быть не просто компактной, не просто миниатюрной, а жить внутри тебя! И общаться с этой техникой ты можешь только мысленно.

- Но ты смогла! - чуть снисходительно улыбнулась Лина. - Я слышала… к вам берут самых способных.

- Разумеется, смогла, - Альбина даже хихикнула от воспоминаний. - Только не сразу. Слишком велик разрыв в привычках. Я долго не могла сосредоточить внимание и поймать «узор».

- Что за узор? - не поняла Лина.

- То, что позже стали называть словом «интерфейс», - пояснила Альбина. - Но в мое время этого термина еще не было, мы говорили «узор» и всегда понимали, о чем речь. А мне эта штука никак не давалась, я все время как бы скользила по поверхности, но погрузиться полностью не могла. Там такое приятное щекочущее ощущение получается, когда контакт не полностью устанавливается и импланты постоянно «мерцают», пытаясь зацепиться. Но Варвара меня все-таки смогла настроить на нужный лад.

- И сколько времени училась? - Лине, похоже, стало по-настоящему интересно.

- С перерывами, где-то года два, - припомнила Альбина. - Но это начальный этап, своих «демонов» я еще не умела собирать. И не представляла, на что реально способны наши импланты.

- Может, и сейчас не представляешь, - совершенно небрежно заметила Лина, а Барсова буквально кожей почувствовала ее снисходительный взгляд. - Варвара сказала… что Рьялхи вам не доверяют. Не выдают всех секретов.

Альбина снова слегка напряглась. Нельзя отвечать сразу на столь коварную реплику. Она прибавила контраст картинки, и вокруг ярких точек «Семи Сестер» проступили голубоватые кружева отражательной туманности. Иван когда-то рассказывал ей, что туманность, в которую погружены Плеяды, это не остатки от формирования скопления, а просто сгусток пыли, случайно оказавшийся на пути и подсвеченный роем молодых звезд. Так, а теперь попробуем поддержать разговор.

- У меня нет иллюзий насчет секретов, - медленно сказала Альбина. - Мы ничего не знаем о Рьялхи, а они про нас знают все. Возможно, они сейчас слушают наш разговор и делают какие-то выводы.

- Тебя это смущает? - последовал риторический вопрос.

Альбина на несколько секунд повернулась к Лине и постаралась выдать реалистично-добродушную ухмылку.

- Главное, чтобы тебя это не смущало, - ответила она. - Мы уже давно привыкшие. Все равно, поделать с этим ничего нельзя.

- Мне Варвара сказала, - все таким же, чуть снисходительным тоном сообщила Лина, - Что личные покои… не просматриваются. Ты в это веришь?

- Хочется верить, - со смешком призналась Альбина. - Но как знать? Среди нас есть скромные люди, но стеснительных нет. Живем и надеемся, что за нами не все время подглядывают.

- Это не очень хорошо, - вдруг сказала Лина каким-то совершенно другим тоном. - Но от нас ничего не зависит.

Это просто показалось, или девчонке такое положение тоже не очень нравится? И она сказала это совершенно искренне? Если так, то есть шанс на установление хороших отношений. Расслабляться нельзя ни в коем случае, но небольшую ответную откровенность можно выдать.

- Знаешь, - осторожно призналась Альбина. - Я уже сто двадцать с лишним лет об этом думаю. Смотрю на небо, вот как сейчас. Как же мне хочется, наконец, встретиться с ними, поговорить. Узнать их не как безликих хозяев или «небожителей», а как друзей. Если это вообще возможно.

- Может, еще не время, - удивительно спокойно высказалась Лина. – Разве планета готова? Для контакта?

Э, нет! Вряд ли это реальная причина, тут что-то еще. Просто девочка вбрасывает варианты, чтобы узнать мнение собеседницы. Умно и совершенно безопасно.

- Да причем тут вся планета, - вздохнула Альбина. - Наблюдатели уже почти двести лет функционируют. Им-то, избранным, можно доверять, после стольких лет? Или Рьялхи даже сами себе не доверяют?

- Или они не хотят… привязаться к вам, - Лина подбросила очередной вариант. - Может, им не хочется… лишних эмоций?

Это уже более вероятно, но и в этой теории есть пробелы. Главное не увлекаться и не опровергать слишком настойчиво.

- Привязанность как новый фактор грозит только нам, - отмахнулась Альбина. - А мы, наблюдатели, люди закаленные и психически устойчивые. Иногда даже слишком устойчивые, на грани цинизма. А Рьялхи и так про нас все знают со всеми интимными подробностями! Я не говорю про то, чтобы брататься и пить на брудершафт. Но хотя бы, поговорить не с «демоном», а с живыми существами! Если, конечно, сами Рьялхи не машины какие-нибудь.

Вот теперь Альбина подбросила свою версию. Не все же время игра должна идти в одни ворота? Интересно будет узнать, что «там» про это думают.

- Машины, - усмехнулась Лина. - Им не нужны наблюдатели. Чтобы просто собирать информацию… хватит местных сетей. C развитием техники… наблюдателей сокращали бы. А получилось наоборот.

И не поспоришь. В 1925 году наблюдателей было четверо. К концу 20-го века их уже стало 64. И в следующие полвека численность дошла до 128, и объяснений этому нет. Нелогично, непонятно, но факт.

- Интересный вывод, - признала Альбина и снова встретилась взглядом с собеседницей. - Но мы не знаем, для чего наблюдатели вообще нужны. А без этого, мы не можем делать никаких выводов.

- Мне нравится разговор, - мило улыбнулась Лина, но ее тон абсолютно серьезен. - Если «там» слушают… Может, поймут… Пора что-то менять.

- А мне нравится твой оптимизм, - Альбина постаралась придать голосу авторитетные нотки. - Ты не представляешь, сколько таких разговоров уже было за сотни лет. Я и сама об этом спрашивала, на что-то надеялась. Сто двадцать лет прошло!

- У них другое чувство времени, - Лина продолжает пристально глядеть в глаза, словно проверяя реакцию. – Рьялхи живут долго.

Она даже не потрудилась вставить «наверное» или «должно быть», словно знает, о чем говорит. И опять эта расслабленная поза и совершенно недетский взгляд, в котором чувствуется спящая до поры сила. Привлекательная и страшная одновременно.

- Я тоже надеюсь, что наше терпение будет вознаграждено, - вздохнула Альбина. - Когда-нибудь, дождемся.

- Если ничего не менять, - все так же авторитетно заявила Лина, - Будут новые… неприятности. Как с тем, кто… был до меня.

Неслабый намек на Ивана Родина, но что это значит? Неужели Рьялхи понимают, что наблюдатели в большинстве своем устали ждать? Устали быть игрушками в чужих руках? Устали от недоверия и высокомерия? Хотя, чтобы это понять, не нужно обладать особым интеллектом. Может быть, обычная спесь мешает признать очевидное?