Чтобы положить конец восстаниям галлов, сенат принял решение о вторжении в Цизальпинскую Галлию и полном ее завоевании. Гай Фламиний с армией перешел По и вторгся в земли галлов, но сразу попал в такое тяжелое положение, что вынужден был подписать мирный договор на условиях племени инсубров. Нарушив договор, он вновь напал на галлов и добился успеха. Галлы предложили обсудить новые условия договора, но римляне настаивали на том, что они будут диктовать условия мира. Инсубры решили бороться и призвали сородичей с западных склонов Альп, которые и пришли в количестве около 30 000 человек. В битве у Кластидия на севере Италии объединенные силы галлов были снова разбиты войсками консула Марка Клавдия Марцелла. Еще одну победу над галлами одержал консул Гай Корнелий Сципион. Объединившись, войска Марцелла и Сципиона заняли столицу инсубров Медиолан (Милан) и город Ком (Комо). Так, пролив реки крови, Рим добился спокойствия в регионе и учредил здесь новую провинцию — Цизальпинскую Галлию. Чтобы держать местность под контролем, Рим вывел латинские колонии в Плаценцию (Пьяченца) на юге провинции и в Кремону (севернее По); гарнизоны этих городов должны были держать в покорности инсубров. Латинскую колонию учредили и в Мутине (Модена), откуда римляне надзирали за бойями.
Галлы на время затихли, но не покорились; Ганнибал знал об этом и рассчитывал использовать их недовольство в ближайшем будущем. Он также надеялся, что у Рима возникнут проблемы и на другом фланге — в Иллирии и Греции. Исключая Гамилькара, никому и в голову не приходило, в том числе и римлянам, что карфагеняне могут совершить переход из Испании через Эбро, Пиренеи, Галлию, Рону и Альпы и достичь Италии. Но именно это собирался сделать Ганнибал. Испания, подготовленная усилиями Гамилькара, Гасдрубала и Ганнибала, должна была стать для армии карфагенян источником всех необходимых поставок и людских ресурсов.
Операция готовилась в глубокой тайне и потребовала сбора множества сведений. Необходимо было узнать о природных особенностях и рельефе стран, через которые предстояло пройти, возможных препятствиях и трудностях, воинском потенциале племен и народов, с которыми предстояло столкнуться. Ганнибал отправлял посольства в галльские племена для сбора разведывательной информации. Большое значение имела и информация о политической ситуации: настроения, ожидания, симпатии и антипатии племен, их отношение к Риму, их желание и способность сопротивляться давлению римлян, численность их населения, отношение к карфагенянам (поддержат они Ганнибала или выступят против него? могут ли они помочь воинами, провиантом, фуражом?). Ганнибал понимал, что, выступив из Испании, он будет отрезан от баз снабжения — от Эбро до Италии около 1 500 километров.
Одним из самых сложных был вопрос, чем будут питаться воины во время переходов через Пиринеи, Южную Галлию и Альпы, пока не окажутся в землях ожидаемых союзников — галлов Северной Италии. Предстояло идти как через плодородные, так и бесплодные земли. Один из военачальников Ганнибала, его тезка Ганнибал Мономах, предложил кормить солдат — в крайних случаях — человеческим мясом, а приучать к нему воинов еще до начала похода. Ганнибал отверг это предложение, но сходство имен, как пишет Полибий, привело к тому, что полководцу стали приписывать кровожадные наклонности, и римляне представляли его себе как чудовищно жестокого человека.
Все эти соображения приходилось принимать в расчет при составлении плана великого похода. Но у Ганнибала была еще одна проблема: пользуясь широкой народной поддержкой, он не имел прочных позиций в Большом Совете Карфагена. Значительная часть членов Большого Совета представляла сторонников партии «миротворцев»; они выступали за мир с Римом «любой ценой». Это были богатые аристократы, которым война с Римом грозила нарушением торговли и финансовым ущербом. Трудно было надеяться на то, что они проголосуют за войну с Римом. А войну надо было начинать, и начинать как можно быстрее, пока обстоятельства были благоприятны для Карфагена. Поэтому Ганнибал решил предпринять психологическую атаку на Большой Совет, используя для этого город Сагунт.
Соседями Сагунта были турдетаны, неоднократно вступавшие в конфликт с греками, жившими в городе. Ганнибал, используя различные ухищрения, разжег пламя войны между этим иберийским племенем и сагунтинцами. Предвидя, что Ганнибал вот-вот вмешается в конфликт, сагунтийцы обратились с просьбой о защите к Риму. Римляне отправили к Ганнибалу посольство, чтобы обсудить сложившееся положение и предупредить, что город находится под защитой Рима, хотя он сам это хорошо знал. Тем временем Ганнибал начал осаду Сагунта (219 г. дон. э.). Когда римское посольство прибыло, Ганнибал встретил его очень холодно и заявил, что у него нет времени на аудиенцию; он надеялся, что римляне здесь и сейчас объявят войну. Но посольство покинуло лагерь Ганнибала и отправилось в Карфаген, чтобы обвинить Ганнибала перед лицом Большого Совета в нарушении договора о разделе сфер влияния в Испании. Ганнибал отправил в Карфаген письмо, в котором просил своих сторонников в Большом Совете о поддержке. Когда римское посольство потребовало ареста Ганнибала, они выступили против и, мало того, возложили вину на сагунтийцев, а членам посольства заявили, что Рим поступает отнюдь не мудро, пренебрегая добрыми отношениями, которые сохраняются между Римом и Карфагеном более двадцати лет.
Осада Сагунта продолжалась. Жители города отчаянно защищались, но через восемь месяцев Сагунт пал. Карфагеняне устроили в городе резню и подвергли Сагунт разграблению, после чего разрушили. В руки Ганнибала попали огромные богатства; золото и серебро он оставил себе для войны с Римом, а множество ценного имущества спешно отправил в Карфаген, чтобы укрепить свои позиции в Большом Совете и повысить свой авторитет в глазах народа. Весть о падении Сагунта достигла Рима одновременно с возвращением из Карфагена римских посланников. Сенат решил объявить войну, но перед этим отправить в Карфаген еще одно посольство из самых уважаемых и родовитых сенаторов. Посольство должно было спросить у большого Совета: действует ли Ганнибал, захвативший и разрушивший Сагунт, с ведома и согласия правителей Карфагена? Большой Совет с полным основанием ответил, что договор между Карфагеном и Римом предусматривает, что ни та, ни другая сторона не будет вступать в конфликты с союзниками друг друга, но в договоре нет ни слова о Сагунте, потому что в момент его заключения город не являлся союзником Рима. Кроме того, договор между Римом и Сагунтом не был утвержден римским сенатом и римским народом. (Заметим, что договор между Гасдрубалом и Римом о разделе сфер влияния в Испании также не был ратифицирован Большим Советом Карфагена, следовательно, не имел законной силы.)
После долгих препирательств Большой Совет вопросил римских посланцев, чего же они, в конце концов, хотят. Сенатор Квинт Фабий Максим, глава посольства, собрав края тоги, словно скрывая в ней последнее решение Рима, воскликнул: «В складках тоги несу я войну или мир. Выбирайте!» Карфагеняне ответили, что предоставляют право выбора римлянам. Фабий сказал: «Война». Члены Большого Совета закричали: «Да будет так!» Так была объявлена Вторая Пуническая война.
После взятия Сагунта Ганнибал вернулся в Картахену на зимние квартиры. Весной судьбоносного 218 г. до н. э. он побывал в Гадесе, принес жертву Мелькарту и вернулся, чтобы сделать последние приготовления перед походом. Он обратился к солдатам, стараясь пробудить в их душах и самые возвышенные, и самые низменные чувства. Чтобы затронуть первые, он сказал, что Рим требует выдать его, Ганнибала, их вождя, с которым вместе они совершили столько славных деяний; чтобы разжечь последние, он красочно и живо говорил о богатствах и плодородии тех краев, куда он собирается вести воинов, и обещал им невиданную прежде добычу. Начало похода было назначено на май 218 г. до н. э.
Незадолго до описываемых событий Ганнибал женился на Имиле, уроженке города Кастуло, стоявшего на реке Бетис (Гвадалквивир). Город был основан одним из предков Имилс; его звали Касталий, и он был выходцем из Дельф, следовательно, в ее жилах текла и греческая кровь. Вместе они прожили совсем недолго. Во время осады Сагунта Имила родила Ганнибалу сына. Предстояла война, и жене, конечно, нечего было делать в условиях походного лагеря, но так считал только Ганнибал. Поэт Силий Италик описывает сцену, в которой Имила просит супруга взять ее с собой в поход: «Неужели наш союз и наша любовь не доказывают тебе, что я способна вместе с тобой преодолеть заснеженные горы? Поверь женскому сердцу, поверь в его силы». Но Ганнибал остался непреклонным и отправил жену и сына в Карфаген.
