Он открыл рот, чтобы заговорить, а затем снова закрыл его, вообще ничего не сказав.

— Я могу стать твоим спасителем, могу одеть тебя в золото, или я могу стать твоим худшим кошмаром, разрушить твою жизнь, твою карьеру, все вокруг тебя умрут. Чикаго станет местом хуже ада, потому что я получаю все, что хочу, когда я этого хочу. Те, кто встает у меня на пути, никогда не встают обратно после того, как я сбиваю их с ног. Ничто и никто не вне досягаемости для меня. Поэтому, доктор, когда я спрашиваю вас, что еще, говорите, не тратьте мое время на проповеди этики и нравственности…У меня их нет и не будет.

— Четвертая отрицательная группа крови, здоровая женщина, лет 30-ти, предпочтительно с мертвым мозгом. Это лучший вариант для того, чтобы она не отвергла сердце, — быстро и тихо сказал он себе под нос.

Отступив от него, я бросил взгляд на Мину, которая уже набирала номер.

— После операции… с ней все будет в порядке? Я думал, что получатели трансплантата сердца едва живут двадцать лет после пересадки нового сердца? — Только что начался обратный отсчет наших жизней?

— Нет, — сказал он. — Трансплантация сердца ушла далеко вперед за последнее десятилетие. Она может дожить до своих девяноста. Мы сделаем все, что нужно, чтобы она не отвергла сердце, но нам нужно то, которое соответствует ее параметрам.

— Отведите меня к моей жене.

— Сюда, — пробормотал он, уводя меня от дверей операционной.

Я разрывался между необходимостью увидеть ее и ужасом от того, что я мог увидеть. С каждым шагом, который я делал, мое сердце громко и болезненно билось о грудную клетку, пока он, наконец, не открыл дверь. Мне потребовались все мои силы, чтобы не упасть там.

— Убирайтесь, — пробормотал я так тихо, что не была уверен, что они меня услышали, да мне и было все равно. Медсестра, поправлявшая капельницу, уронила ее и попятилась, когда я подошел. — Мел?

Это не могла быть она.

Бледная, болезненная женщина с трубками в горле и проводами, торчащими повсюду… Она не могла быть моей Мел.

— Что они с тобой сделали?ь— Моя рука дрожала, когда я убирал волосы с ее лица. — Жена…

Больно. Дышать было больно, и вскоре я больше не стоял. Мои ноги подкосились, и я держался за нее, пока плакал. Я плакал, как будто кто-то убил ее, как будто мой мир был в огне… потому что мне просто нужен был этот момент. Как и все моменты, он пришел и ушел, как и мои слезы. Сделав глубокий вдох, я поднялся на ноги, подтащил стул к ее кровати и сел.

— Это последний раз, когда тебя привезли в больницу, Мел. — Я сжал ее руку. — Ты не можешь продолжать втягивать меня в это дерьмо.

ДЕКЛАН

15:37 дня

Простая задача: найти здоровую женщину с четвертой отрицательной группой крови в возрасте от двадцати шести до тридцати пяти, — пока я не вспомнил, что это Чикаго и термин «здоровая» может применяться лишь в широком смысле. В течение первых пяти минут я смог найти трех человек: первая была заядлой курильщицей, вторая уже находилась в больнице, у нее начались роды, из-за чего ее невозможно было достать в данный момент, а третья — ну, по иронии судьбы, она была нашей клиенткой.

— Еще один провал. Есть успехи, Мина? — Спросил я, уставившись на женщину подо мной, которая была в полусне, а из ее левой руки торчала игла.

— Я показала список врачу.

— Что ты сделала?

— Это не имеет значения, Лиам вселил в него страх Божий. Он не думает, что кто-то из этих женщин подойдет…

— Ты когда-нибудь задумывалась, что он лжет? — Я захлопнул за собой двери квартиры, выходя из здания, в котором пахло мочой и травкой. — Просто продолжай вводить мне имена и оставайся у компьютера; программа, которую я настроил, должна продолжать выдавать имена, соответствующие критериям.

Я не стал дожидаться ее ответа, прежде чем повесить трубку. Мой Aston Martin был окружен как гангстерами-подражателями, так и детьми. Когда я вышел на улицу, надеясь, что запах будет лучше, но пахло только хуже. Я ненавидел Саутбенд.

— Двигайтесь, — сказал я им, и одна за другой их головы повернулись ко мне.

— Это твоя?

Тупой вопрос от тупых людей. Не обращая на них внимания, я обошел их и направился к водительскому сиденью, когда кто-то схватил меня за руку.

— Эй!

Я уставился на его старую кожаную куртку, прежде чем поднять взгляд на его грязное, покрытое шрамами лицо. У него не хватало переднего зуба, а волосы были заросшими и неряшливыми; скорее всего, он все еще был подростком, даже не взрослым.

— Мы разговариваем с…

Мой кулак врезался ему в нос так быстро, что его голова откинулась назад, а тело упало на землю. Они стояли там ошеломленные, прежде чем некоторые из них вытащили ножи и все подняли кулаки.

— У меня плохое настроение и мало времени; Вы действительно хотите сразится со мной? — Спросил я.

Их ответом было наброситься на меня, а моим ответом был пистолет. Всегда гребаный пистолет. Безжалостно я успел выстрелить три раза, прежде чем остальные бросили своих «друзей» и побежали, спасая свои жизни.

Парень уставился на пулевое отверстие у себя в животе, падая назад, почти на мою машину, но промахнулся на дюйм и приземлился справа. Слава гребаному Христу.

— Пистолет бьет нож. Если ты выживешь, никогда не забывай, если нет, то уже и не запоминай. — Я сел в машину, закрыл дверцу, дал задний ход, отъезжая от тел, а затем объехал их.

Я проехал около пяти кварталов, прежде чем понял, что за мной следят. Это была не полиция, и это не был кто-то из наших людей; стекла были тонированными и, по моему лучшему предположению, пуленепробиваемыми. Свернув на шоссе, они поравнялись со мной вплотную.

Кто, блядь? Нажав на Bluetooth, я дождался звукового сигнала, прежде чем заговорить.

— Я еду к Сорок Седьмой с двумя машинами на хвосте.

— Нам расчистить путь, сэр? — спросил он.

— Нет. — Я взглянул в зеркало заднего вида. — Если бы они хотели напасть, они бы уже это сделали.

— Тогда шипы?

— Я буду проезжать через них тоже.

Съехав с шоссе в сторону Сорок Седьмой авеню, известной как Маленькая Италия, я прибавил скорость, значительно превысив сотню, прекрасно зная, что они тоже это сделают.

Три.

Два.

Один.

Ударив по тормозам и вывернув руль вправо, я развернул машину, шины завизжали, и повалил дым, когда я столкнулся с двумя черными автомобилями Lincoln town, шины которых теперь были продуты из-за колеи, которую они только что пересекли.

— У вас есть два варианта! — Крикнул я с пистолетом в руке, выходя из машины. Дверь была единственным, что защищало меня от них, это и, конечно, люди, которых я ждал в качестве прикрытия. — Вариант первый: выйти из машины и просить милостыню. Вариант второй: остаться в машине и умереть.

Одна за другой маленькие красные точки появлялись по всей машине. Ни одна машина или стекло не были на сто процентов пуленепробиваемыми, и я был бы счастлив доказать им это.

Вместо этого открылась задняя дверь одной из машин. Все, что я увидел, это пару черных ботинок из змеиной кожи и коричневую трость, когда он выходил. — Ты, Каллахан, наверняка знаешь, как приветствовать мужчину.

— Цзю-Лун Тайян, — прошептал я, крепче сжимая пистолет в руке. Его волосы были зачесаны назад, и он носил повязку на незрячем глазу. Шрам, идущий от кончика волос до скулы, вживую выглядел еще хуже. — Ты далеко, очень далеко от дома, старик.

— Текущие события в городе сделали невозможным оставаться в стороне.

Закрыв дверь, я подошел ближе. Его единственный здоровый глаз посмотрел на пистолет в моей руке, каждый из его телохранителей направил свое оружие на меня. Он поднял руку в перчатке, и они побросали оружие.

— Ты не собираешься сказать своим людям, чтобы они тоже отступили?

— Я не вижу причин, почему я должен это делать. В конце концов, наши семьи на данный момент не в лучших отношениях.

Он кивнул, сжимая свою трость.

— Именно поэтому я пытался связаться с вами, но, похоже, мои звонки остаются без ответа.