— Улыбайся… нет, не улыбайся, — быстро проговорила она, когда машина остановилась у больницы и, конечно же, там были представители прессы. — Будь серьезна и не отклоняйся от темы. Просто скажи, что мы сожалеем о гибели невинных жертв. Полиция занимается этим… бла-бла-бла… Прямо сейчас ты хочешь выразить уважение семьям. Поняла?

Я снова впилась в нее взглядом.

— Поняла, босс? — снова спросила она, ее голос понизился на октаву.

Кивнув, она постучала в окно, и Мерфи открыл дверь. Выйдя, я услышала те же вопросы, что и накануне.

— Губернатор Каллахан, у вас есть какие-либо комментарии?

— Губернатор, у вас есть минутка?

— Разве вы не ходите по более безопасным улицам?

— Что вы хотите сказать родителям?

— Есть ли какие-нибудь зацепки по Песочному Снайперу?

Вы, должно быть, издеваетесь надо мной. Они уже дали этому ублюдку имя?

Остановившись, я наклонилась, их отвратительные микрофоны были так близко к моему лицу, что можно было подумать, будто они пытаются засунуть их мне в чертово горло.

— Песочный снайпер? — Спросила я.

Одна женщина вышла вперед, ее рыжие волосы были коротко подстрижены до плеч. Ее глаза были зелеными, испуганными и взволнованными, как у неоперившейся птички, только начинающей летать.

— Да. — Она выпрямилась. — Из-за природы этих преступлений люди вынуждены…

12:17 дня

Бах.

Выстрел был таким громким, что эхом отдался у меня в ушах. Как муравьи, они все бросились бежать, спотыкаясь друг о друга, когда я упала навзничь. Мерфи и другие охранники схватили меня, все они потащили меня в безопасное место больницы. Я знала, что они кричали, я могла видеть, как шевелятся их рты, но я ничего не могла услышать. Взглянув на свою белую рубашку от Valentino, я увидела кровь, пропитавшую ткань, и только одна мысль пришла мне в голову.

Лиам… я уйду первой.

ГЛАВА 14

«Причина для жизни — это также отличная причина для смерти».

— Альбер Камю

НИЛ

12:24 дня

— У тебя закончился майонез. — Я нахмурился, уставившись на свой сэндвич с индейкой и сыром. — И как я, по-твоему, буду есть его без майонеза?

Он не ответил. Ну, он не мог ответить.

Наш комиссар полиции… бывший комиссар полиции…был слишком занят, рыдая, голый и окровавленный, на полу своей гостиной, со связанными ногами и руками. Он действительно выглядел как свинья, готовая к забою — бледная свинья, но тем не менее свинья.

Открыв холодильник, я обыскал его вдоль и поперек, но, по-видимому, он был одним из тех помешанных на здоровье. Дерьмо без глютена, фрукты, капуста… Как люди, блядь, так живут?

— Фрики, — проворчал я, хватая свой скромный сэндвич и расхаживал по кухне, разглядывая столешницы из черного гранита. Я вошел в гостиную, сел посередине дивана и закинул ноги на стеклянный кофейный столик.

— Хороший дом. Я думаю, что высокие потолки — всегда лучший выбор. Это придает дому ощущение открытости и воздушности. Плюс ко всему дополнительный естественный солнечный свет, — сказал я ему, прежде чем откусил кусочек. Я не уверен, действительно ли он вкусный или я просто очень голоден.

— Гм-м-м. — Он хрюкнул сквозь клейкую ленту.

— Извини, тебе придется говорить по-английски… или по-ирландски, если ты его знаешь, что меня бы очень впечатлило, потому что здесь уже мало кто говорит на нем. — ответил я, откусывая еще кусочек.

Я не был уверен в том, что сказал, но он разозлился, кричал и извивался всем телом, как будто это действительно помогло бы ему освободиться. Он хмыкнул и нахмурился, его бледное лицо становилось розовее, а затем краснее с каждой секундой. Потянувшись к кофейному столику передо мной, я взял хрустальную подставку и ударил его по голове.

— Успокойся, черт возьми, Господи. Ты же знаешь, что у тебя может случиться сердечный приступ. И что в этом веселого?

Он упал на бок. Кровь… сначала одна капля, потом две, потом гораздо больше, чем я мог сосчитать… медленно начала вытекать из его головы.

— Ты все еще со мной, комиссар? — Я замолчал. Он не ответил, не пошевелился и, кажется, даже не дышал. — Что ж, это разочаровывает. Я просто буду чувствовать себя как дома, пока ты не придешь в себя…Интересно, есть ли у тебя молоко. — Потянувшись вперед, я взял пульт, включил телевизор и встал, направляясь обратно на кухню. Конечно, у него есть только соевое молоко. Гребаное дерьмо.

— Мы возвращаемся к Андре Карри с нашими последними новостями…

— Спасибо, Джон! Дамы и господа, мы находимся прямо через дорогу от больницы «Мерри Уэст», где всего несколько минут назад была стрельба, в которой пострадала нынешний губернатор Иллинойса Мелоди Каллахан…

Все, что было у меня в руках, упало на пол. Все замедлилось, все: мое сердцебиение, дыхание, я оборачиваюсь, репортер на экране. Все было медленно, за исключением Мел. Видео, на котором она говорит в один момент, затем отступает, все это длилось две, может быть, три секунды. Мелоди говорит. Мелоди падает. Мина кричит. Мелоди несут внутрь. Снова, и снова, и снова. Мелодия говорит. Мелодия падает. Мина кричит. Мелоди несут внутрь.

— У нас нет никаких новостей из больницы, однако, Джон, перед дверями этой больницы много крови.

Лиам… он… убьет всех.

ДЕКЛАН

12:30 дня

Он смеялся.

Он разрывался от счастья.

Каждый раз, когда он был со своими детьми, он не мог удержаться от улыбки, даже сейчас, когда он учил Итана и Уайатта, как перевязывать раны. Дона сидела рядом с ними, наблюдая, и время от времени он протягивал руку и зачесывал ее волосы назад. Им было больно, всем троим, Итану, Уайатту и Доне, но они все равно внимательно слушали, наблюдая, как он показывает им, как перевязывать руку одной рукой.

— Уайатт, ты так хорош в этом. — Лиам рассмеялся.

— Конечно. — Уайатт выпятил грудь, один раз поморщившись, но все еще с гордостью поднимал забинтованную руку. — Итан, у тебя проблемы?

Итан проигнорировал его и попытался сосредоточиться на аккуратной повязке. Сдавшись, он вздохнул и протянул руку Уайатту.

— Забинтуй мою.

— Что? Нет!

— Командная работа, помнишь! Верно, Дона? — Итан ухмыльнулся, и я увидел в его глазах то же выражение, что и у Лиама, когда он что-то замышлял.

— Правильно! — Дона вскинула кулак. — Давай, Уайатт.

— Папа!

Лиам только пожал плечами.

— Ты действительно позволишь своему брату страдать в одиночку? Без тебя он бесполезен.

— Эй! Не морочь ему голову! — Итан заорал. Уайатт схватил его за руку. — Ой!

— Ты большой ребенок, — пробормотал он своему брату, смеясь.

Наконец, Лиам взглянул на меня. Поцеловав Дону в лоб, он встал, и я пожалел, что он это сделал. Я хотел бы, чтобы он просто остался в тот момент с ними еще на секунду, еще на минуту; чем ближе он подходил ко мне, тем дальше в ад он заходил.

— Итан знает, как делать перевязку, — пробормотал он больше себе, чем мне, оглядываясь через плечо. — Он просто хочет, чтобы Уайатт был доволен собой. Думаю, я слишком резко отреагировал на Уайатта. Итан любит своего брата, и я не думаю, что что-либо когда-либо сможет это изменить.

Я ничего не сказал, просто уставился на него, мое сердце звенело в ушах. Он убьет меня за колебания, но я… я знал, что произойдет, когда произнесу эти слова.

Наконец, он повернулся ко мне. Его глаза оглядели меня с ног до головы, его тело напряглось, когда он увидел мое лицо.

— Деклан. В чем дело?

Черт.

— Деклан…

— Мел. — В тот момент, когда я произнес ее имя, его зеленые глаза расширились. — В нее стреляли…Я не знаю, насколько серьезно, но…Мина кричала, и она в операционной.

Он отступил от меня на шаг, на его губах появилась легкая улыбка, когда он покачал головой.

— О чем ты говоришь? Мел пошла принять душ. Мы все обедаем…

— Лиам.

— Не играй со мной, блядь, Деклан! — Он схватил меня за горло, прижимая спиной к дверям лифта. — Не шути так, Деклан. Я убью тебя!