— Вот и все, леди и джентльмены. Губернатор Каллахан словесно надрала задницу репортеру из…

— Достаточно, спасибо. — Мина кивнула водителю, в то время как я откинулась на кожаное сиденье, не в силах отвести взгляд от планшета в своих руках. Итан, Уайатт и Дона… все они прекрасно спали. Я даже слышала тихое похрапывание Доны. Мой разум был переполнен такой яростью, что я не знала, что с собой делать. Я даже не была уверена, что сказать. Я хотела убить их, сжечь семью Тайян дотла.

— Если ты продолжишь так сжимать его, он сломается, Мел. — Мина потянулась, вырывая планшет из моих рук, когда мы подъехали к особняку.

Я даже не стала ждать, пока машина остановится, прежде чем открыла дверь и помчалась вверх по лестнице.

— Добро пожаловать… — Наш дворецкий начал приветствовать меня, но я пробежала мимо в мгновение ока, перепрыгивая через все ступеньки, пока не добралась до первой комнаты Итана.

— Итан? — Я позвала, не заботясь о том, разбудила я его или нет. Он перевернулся, когда я придвинулась к нему. Я снова заметила, что он предпочел спать голым; это заставило меня улыбнуться, потому что я вспомнила, каким он был, когда впервые понял, как снимать подгузник. Как только у него появлялся шанс, он снимал одежду и подгузник, держал подгузник над головой и бегал по всем коридорам. Это было чертовски весело. Вся семья пыталась поймать его, даже Эвелин, и никто из нас не мог его поймать — поправка, никто из нас не хотел его поймать. Он просто продолжал смеяться, как будто ничто другое не делало его счастливее, чем то, что за ним гонятся.

— Мама? — Он перевернулся на спину, когда я убрала растрепанные волосы с его глаз, проведя пальцем по отметине на брови. Ему было больно?

— Mio bel leoncino.

— Ты дома. — Он обнял меня. — Я скучал по тебе.

Медленно сглотнув, я поцеловала его в макушку и лоб.

— Я тоже скучала по тебе…Прости, что задержалась.

— Все в порядке. Папа всегда говорит, что твоя работа важна. Все тебя знают. Девочки из моего класса тоже считают тебя очень красивой. — Он ухмыльнулся, протирая глаза. Он сел, и в тот момент, когда заметила, что он голый, он натянул простыни и лег обратно.

— От кого ты прячешься? Я помню времена, когда ты бегал по всему дому голышом…

— Мама! — Его приглушенный голос доносился из-под одеяла. Крепко обняв его, я покрыла поцелуями его простынь, прежде чем отпустила его.

— Поспи немного, хорошо? Я не иду завтра на работу.

— Хорошо! Люблю тебя. — Он по-прежнему не поднимал глаз из-под покрывала.

— Люблю тебя больше, — тихо сказала я, направляясь к комнате Доны и Уайатта. Когда я увидела, как она потирает нос одной рукой и крепко держит другой этого глупого слона, я еще раз глубоко вздохнула, поправляя ее одеяло.

— Мамочка?

— Уайатт? — Я обернулась, и он смотрел на меня, улыбаясь, хотя казалось, что он вот-вот заплачет. — Почему ты все еще не спишь?

— Я ждал тебя. — Он похлопал по краю своей кровати.

Я легла рядом с ним и коснулась отметины на его верхней губе.

— Что случилось?

Он не ответил, просто прикрыл рот рукой.

— Уайатт?

— Папа ненавидит меня?

— Что? — Из всех вопросов, которые я представляла, что он когда-либо спросит меня, этот никогда даже не приходило мне в голову. — Уайатт, детка, как ты вообще можешь так думать?

Он пожал плечами.

— Я не такой, как Итан. Все говорят об Итане. В школе, дома, даже когда мы помогаем по воскресеньям. Он умный, и учителя хотят перевести его в класс постарше. Они с папой постоянно проводят время вместе. Каждый раз, когда что-то случается, он всегда делает то, чего хотел бы от него папа. Он просто знает. Все ирландцы говорят, что он такой же, каким был папа в детстве. Даже дядя Нил и дядя Деклан говорят это. Я ничего не могу сделать правильно. Я пытаюсь и пытаюсь, но…Я никуда не гожусь, мамочка.

Я услышала скрип двери и инстинктивно обернулась. Я увидела Лиама; он не вошел, просто со скрипом открыл дверь. Он стоял как вкопанный, опустив голову, и я знала, что он услышал его.

— Сделай меня лучше, мамочка, — прошептал Уайатт, касаясь моей щеки, совсем не замечая своего отца.

— Что?

— Тетя Кора и дядя Деклан всегда говорят, что ты суперсильная. Я видел, как ты дралась с Феделем, и ты победила…

— И что ты будешь делать, когда научишься драться, Уайатт? — Он нахмурился, не уверенный, что я имела в виду, поэтому я спросила снова. — С кем ты хочешь драться, Уайатт? Со своим братом?

— Нет… я не знаю, — честно ответил он; он всегда был честен со мной.

Погладив его по щеке, я наклонилась и поцеловала его в макушку.

— Конечно, мы будем тренироваться вместе, но помни, ты идеален для меня. Ты не просто папин сынок, ты мой, и я безумно люблю тебя.

— Я знаю. Я тоже люблю тебя, мамочка. — Он улыбнулся, прикоснувшись к моей верхней губе.

— Хорошо. Я, ты и Дона потренируемся, а потом ты узнаешь, против кого мы сражаемся, хорошо?

Он кивнул.

— Хорошо, а теперь иди спать.

Встав с кровати, я подоткнула одеяло и поцеловала его в лоб, прежде чем пойти в нашу комнату.

Лиам сел на край нашей кровати, пытаясь расстегнуть запонки, но он был так раздражен, что не мог этого сделать, не подергав рукава.

— Я купила тебе эту рубашку, — сказала я, встав перед ним и схватив его за волосы. — Я бы предпочла, чтобы ты ее не уничтожал.

— Как он мог такое подумать?! — заорал он, глядя на меня снизу вверх. Его брови были напряжены, и, что хуже всего, ему было больно. — Я люблю его так же сильно, как люблю Итана. Я ни разу их не сравнивал. Никогда. Я беру Итана куда-нибудь, потому что он старше, а не потому, что я люблю его больше. Я с нетерпением жду того времени, когда они станут достаточно взрослыми, чтобы идти куда-то вместе…

— Лиам. — Я снова потянула его за волосы, заставляя его замереть. — Дыши.

Дернув челюстью, он сделал то, что я просила, упершись лбом мне в живот, когда я ослабила хватку.

— История всегда не благосклонно относится к братьям. В Османской империи в тот момент, когда один сын занимал трон, он был вынужден убить всех своих братьев. Шекспир, греческие пьесы, гребаная Библия полны историй о братьях, которые ополчились друг против друга. Черт возьми, мне даже не нужно углубляться так далеко в историю. Мой отец и его брат поссорились. Мы с Нилом поссорились. Я не хочу, чтобы у моих сыновей было такое будущее, Мел. Я хочу, чтобы они поддерживали друг друга, а не стреляли друг в друга. Да, Итан однажды станет главой семьи, но я хочу, чтобы Уайатт стоял рядом с ним, — сердито отрезал он, его голос снова повышался с каждым предложением. — Я не знаю, что делать. Я даже не думал, что он так себя чувствует!

— Продолжай дышать…

— Я рожаю? Почему я должен продолжать так дышать?

Шлепнув его по руке так сильно, как только могла, я попыталась отстраниться от него, пробормотав:

— Задница.

Он ухмыльнулся, хватая меня за задницу, чтобы притянуть ближе, и крепко сжал.

— У тебя она действительно классная.

— Как ты переходишь от беспокойства о наших сыновьях к моей заднице ровно за ноль секунд? — Я попыталась оттолкнуть его, но он крепко держал меня.

— Я расстроен, твоя задница заставляет меня чувствовать себя лучше, это не такой уж большой скачок, — объяснил он, и я почувствовала, что он снова становится серьезным.

— Я не знаю.

— Что?

— Итан и Уайатт. Я не знаю, что сказать или сделать в этой ситуации. У меня никогда не было братьев и сестер. Я не понимаю, что значит вот так ревновать. Однако у тебя есть братья. Почему бы не спросить своего брата? Я уверена, что он лучше, чем кто-либо другой, понимает, что чувствует Уайатт.

Он надулся.

— Я не хочу.

— Прекрасно, ты, большой ребенок, но прежде чем ты будешь беспокоиться об этом, нам нужно побеспокоиться о ублюдках, которые стреляли в них сегодня.

Как раз вовремя раздался одинокий стук в дверь.

— Войдите. — Я обернулась.