Когда-то Астра слышала в этой истории только это. Только страх Солнца, оказавшегося в западне. Только боль её одиночества. Только желание быть понятой и любимой. Желание столь сильное, что она создала целый мир. Создала и даже так не добилась успеха.

Астра слышала это — пусть и знала, что это ложь. Знала, что такая трактовка — лишь отражение её собственных демонов в разбитом зеркале. Отражение её слабости, её трусости.

Однажды Астра почти сбежала. В тот самый день, когда прекрасная песня матери оборвалась навсегда, и пламя охватило её родной дом. В тот самый день, когда она увидела страх в глазах самого близкого ей человека, и поняла, что теперь она навсегда исчезнет. В тот самый день, когда жрец Аурендин подошёл к ней, положил руку ей на плечо и сказал, что им не удалось спасти её мать.

Астра не верила, что она погибла — не верила ни в тот день, ни до сих пор. И поэтому, сразу после разговора с верховным жрецом, она просто кинулась прочь — побежала, куда глаза глядят, — мотая головой и повторяя про себя лишь одно слово «Нет», в котором кристаллизовались все её чувства и слёзы.

Она не знала, как дорога вывела её к какому-то складу, пахнущему пылью и влажным деревом. Не помнила, как прошла по нему, сама не зная, куда именно направляется. И как увидела дыру в стене, заставленную какими-то коробами и загороженную металлической пластиной, за которой — она этого не видела, но откуда-то знала, — был мир за пределами стен лагеря.

Мир, как ждал сестру-Солнце за завесой из облаков. Незнакомый, полный людей, полный возможностей, полный жизни. Заманчивый и необъятный. А ещё где-то там — и Астра точно это знала, — была её мать. Была возможность догнать её, соединиться с ней. Вернуться назад — в тот миг, когда они были близки. В те мгновения, когда Астра знала, что она особенная.

Нужно было лишь сделать шаг.

Она хорошо помнила, как стояла там. Помнила, как думала, что может просто исчезнуть — раствориться в этом мире, как одна капля воды бы растворилась в бездне. И помнила, как решила для себя, что никогда этого не сделает. Никогда не позволит трусости управлять собой. Не бросит отца. Не сбежит, как бы тяжело ни было.

Выйдя из того склада, она, не оглядываясь, пошла к дороге. Вернулась на главную улицу, шла, какое-то время, а потом, почувствовав накатившую усталость, забралась на ближайшее крыльцо и, закрыв лицо руками, дала наконец волю слезам. Через какое-то время из двери того дома вышла Зеф – это была их первая встреча. Она посетовала, что всхлипы Астры мешали ей спать. А потом дала горячего чаю.

Астра глотнула его и тут же закашлялась — оказалось, что Зеф, которой тогда было всего шесть, добавила в кружку оранжевого вина, так как её отец всегда говорил, что такой чай больше расслабляет, а Астра показалась ей напряжённой. Когда Астра перестала кашлять, она рассмеялась. Это было совершенно дико и неуместно, и оттого так легко и радостно.

Зеф не заменила ей мать, конечно нет. Но она тоже позволила Астре почувствовать себя особенной. Почувствовать, что в этом лагере есть ей место. Почувствовать, что выбор, который она сделала — верный. И понять, что у истории сестры-Солнца есть и другая, более светлая сторона.

Мать-Ночь и сестра-Луна всегда были уверены, что полностью познали этот мир. Однако именно непокорность Солнца, её непохожесть на остальных, преобразила его и сделала ещё прекрасней. Поняла, что даже в полностью отлаженном механизме порой, для его работы, требуется немного хаоса. Поняла, что, каким бы будущее не казалось предрешённым, это лишь иллюзия, растворяющаяся, стоит лишь дотронуться рукой. Круги на воде — как от брошенного в зеркально ровную гладь бездны камня.

Но именно сегодня история о сестре-Солнце вдруг преобразилась для неё вновь. Открылась с неожиданной стороны.

Истина была не в непослушании.

Солнце боролась. Боролась отчаянно и самопожертвенно. И именно так — так и никак иначе — она смогла добиться своего. Пережив лишения, пережив боль, преодолев все отпущенные ей испытания. Но, несмотря ни на что, двигаясь к своей цели.

Ещё утром Астра расценила бы это, как необходимость сражаться. Дать отпор Безелику, учителям, да хоть всему лагерю. Настоять на том, что она права — как права была сестра-Солнце в своём стремлении позволить семенам создания превратиться в новую жизнь.

Но жертва была не в этом. Жаловаться Сайнир или старшему жрецу Ауренлину, конфликтовать с Безеликом — всё это был трусливый путь. Попытка найти лазейку, сжульничать. И этот путь неизменно вёл её к поражению. К краху, после которого ей наконец-то придётся отступить и сдаться. Так, как сделать было проще всего.

Солнце сражалась за свою правду. И если Астра хотела чего-то добиться, то должна поступить также. Принять трудности и столкнуться с ними лицом к лицу. Стать сильнее и преодолеть их. И теперь — под журчащие голоса жрецов — она вдруг поняла, что должна делать.

Она пришла в храм для того, чтобы поговорить со старшим жрецом Аурендином и попросить его вступиться за неё перед Безеликом. В точности, как сказала Сайнир. В точности так, как делать не следовало.

Нет. Вместо этого уже завтра она придёт к Безелику. Будет умолять его вернуть её в группу и продолжить обучение. Будет ползать перед ним на коленях, если потребуется. И она смиренно примет тот факт, что в этот Спуск он не допустит её до испытаний. Примет и воспользуется этим временем, чтобы доказать ему свою ценность. Она будет кроткой и послушной. Она обуздает свой дар, превратит его в оружие — научится этому у Зеф и Сайнир или, хоть, у сраного Сайруса.

За это время она помирится с отцом. Поможет ему наладить его жизнь, а вместе с тем и свою собственную. Она сама найдёт деньги на обучение — сможет это сделать. И перестанет враждовать со всеми, но попробует принять их помощь и предложить что-то взамен. Разве что... Бездомных из своей комнаты она всё-таки выгонит.

Вот чему учила эта притча. Вот, что значило быть сильной и не отступать перед собственной целью. И вот какой теперь станет Астра. Вот какой станет её дальнейшая жизнь. Она добьётся места в рядах слушателей — не обманом и жалостью к себе, но силой и справедливостью.

Растворившись в этом тёплом, разбегающимся по венам видении, она едва услышала вопрос старшей служки.

— Так и собираешься стоять без дела?

Сестра Люция смотрела на неё из-под полуприкрытых век, будто только проснулась. Капюшон её робы немного сполз, оголяя гладко выбритый лоб и виски. Её худое костистое лицо, состоящее из прямых линий, выражало озабоченность и раздражение.

Астра захлопала глазами, пытаясь переключиться на её вопрос, но никак не могла понять, что именно настоятельница от неё хочет. Хоровое пение ещё не закончилось, и Астра являла собой одного из поющих чёрных призраков — безликих божественных голосов. А кроме того, основная часть её работы — уборка храма после молитвы. Молитвы, которая до сих пор не закончилась.

— Сегодня здесь много народу, — шёпотом пояснила сестра Люция, сильнее кутаясь в капюшон. — Пройди по залу, предложи людям помощь. Негоже, чтобы все подряд хватали книги грязными руками и портили их. Да и тебе будет чем заняться, дитя.

Астра кивнула и отклеилась от холодной кирпичной стены храма с некоторой радостью. Теперь, после того, как она обозначила в голове цель и путь её достижения, энергия в ней так и бурлила. Хотелось встать на этот путь — путь к победе, — как можно быстрее. И заняться усердной работой — был правильный первый шаг.

Под возносящуюся к сводчатому куполу храма, а затем ниспадающую почти до шёпота песню жрецов, она прошла по просторному залу. Заметила впереди Сайнир, которая также, как и сестра Люция и сама Астра, была облачена в чёрную робу из хлопка, под которой не был заметен её кожаный доспех. Сайнир не пела, только пристально следила за жрецом Аурендином, молча склонившим голову в окружении других, приближенных к нему жрецов. Следила так, словно это она ждала улучить момент, чтобы побеседовать с ним о чём-то важном.