— Говори. Сейчас же.
Капитан поморщился. Вздохнул. Но всё же ответил.
— Сегодня... День наречения.
Эндрил открыл было рот, чтобы с усмешкой спросить, не впал ли отец в маразм, и не забыл ли, что до дня, когда Эндрил получил имя, оставалось ещё несколько месяцев, а день наречения его сестры прошёл уже полгода назад. И вдруг догадался.
— У короля родился сын, не так ли?
— Двое, — нехотя признал стражник. — Оба мальчики.
— О! Так значит, сегодня у моих братьев праздник. Похоже, радостный день, верно солдат?
Вызывающий тон Эндрила не предполагал ответа, и капитан отвечать не стал.
Принц помрачнел. Почему ему не сообщили о рождении братьев хотя бы письмом? Почему не пригласили в столицу? Что ж, ответ был очевиден. Отец сдался. Отбросил попытки вернуть сына домой. И просто... решил жить дальше.
Проклятье! Бездна! Разве это было справедливо? Справедливо, что отец, который бился за один долбанный остров несколько десятилетий, так быстро оставил попытки, когда жизнь его старшего сына была на кону? Справедливо, что вся его семья праздновала пополнение, а его даже не пустили за ворота? Справедливо, что эти долбанные люди вокруг пьют и гуляют, хотя, когда он получал своё имя, никто не останавливал мастерские по всему Царь-древу, и уж точно не подпускал горожан к стенам дворца с бутылками и песнями. А он — Эндрил — был старшим сыном и наследным принцем. Кому, как не ему, должна была достаться такая честь?
Но главное... Разве справедливо было то, что Эндрил вернулся с планом, как всё исправить, именно в тот момент, когда... Когда отец уже и сам нашёл выход из положения. Пусть и совсем не тот, на который рассчитывал сам принц.
— Где мне найти мать и отца? — спросил он куда резче, чем собирался.
— Наречение происходит в соборе. Её величество королева велела соорудить вокруг него уличный кухни и беседки, чтобы гостям было удобнее. Я слышал, что король лично собирается их поприветствовать.
— Гостям? — фыркнул принц. — Ну конечно.
Он вдруг ощутил спиной чужие взгляды. Горячие, царапающие кожу. Осознал вдруг, что люди с момента его прибытия обо всём знали. Они улыбались, глядя ему в след. Насмехались. А может быть, того хуже, его жалели.
— Спасибо за пояснение, капитан, — буркнул он Бруно Ферпсу и поспешил к воротам дворца, боясь, что если не поторопится, то просто сгорит от стыда.
Глава 5. Встречают по одёжке. Часть 2
Дворцовая площадь ослепляла. В первую очередь светом и лишь во вторую — золотом.
Свет лился с самого неба. Оно было близко, практически, можно достать рукой. Свет проходил сквозь густые, почти белые облака, пробивался широкими лучами через лиственную Крону и будто бы стекал по стенам дворца, разлетаясь в стороны мелкими брызгами. Искрился, отражаясь от цветных оконных стёкол, блестящих набалдашников и резных парапетов, а также украшенных золотом и драгоценными камнями башенок.
Нельзя было не ахнуть, попав сюда. Не зажмуриться, на мгновение потеряв способность видеть. Не обомлеть. Даже Эндрилу, который провёл здесь почти всю жизнь, пришлось прикрыть глаза ладонью.
Монструозных размеров дворцовый комплекс высился перед ним, уютно расположившись между четырьмя исполинских размеров ветвями, будто, как и они, вырастал из самой дворцовой площади. Ветви эти, покрытые многовековой корой, почти цепляли листвой облака. Но и само здание было им под стать. Массивные каменные стены, огромные деревянные створки дверей, мраморные колонны на крыльце. Бесконечное количество башенок и полукруглых балконов, напоминавших грибы на нижних ярусах Древа.
Главное здание — башня по середине комплекса, построенная вокруг золотой ветви, проходившей сквозь тронный зал, — была выше остальных и завершалась куполом. Куполом, сложенным из янтаря с кусочками цветного стекла между тонкими золотыми перекладинами. Куполом, который возвышался над остальным дворцом и почти соприкасался с самыми высокими ветвями Древа, будто хотел посоревноваться с природой в величии.
Эндрил бывал там — на самом верху. Всё детство он любил забираться на узкую платформу между двух балок прямо под куполом. Смотреть на рассеянный свет, льющийся сквозь листья. И всегда надеялся, что увидит солнце, вечно скрытое за серой пеленой облаков. Что ж, это была одна из первых юношеских надежд, которой не суждено было сбыться. Зато, как он узнал позже, платформа отлично подходила, чтобы звать туда девчонок, и это, честно говоря, сильно сгладило его разочарование.
Крона восточного Царь-древа. Весь этот этаж называли так, но именно дворцовая площадь была Кроной с большой буквы. О Кроне говорили полушёпотом, с придыханием, как сплетничают о соседской старухе, которая гадает по крови.
Вокруг этого места ходили самые разные, полные магии, слухи. Что здесь скрыты тайны всего мироздания. Что, побывав здесь, можно излечиться от всех болезней. Узнать истинное предназначение своей жизни и даже заглянуть в будущее. О, как Эндрилу сейчас хотелось, чтобы хоть что-то из этого оказалось правдой.
Однако у этих слухов была довольно очевидная причина. Практически все жители Песни, Восточного королевства и даже этого Царь-древа никогда не видели Крону вблизи. Воздушные боги опускаются за многие тысячи шагов до Царь-древа и подлетают лишь к его корням. Кораблям вокруг Кроны летать запрещено — исключение лишь королевский флот, но даже он размещён четырьмя ярусами ниже. Можно получить приглашение, да. Но эта честь выпадала лишь градоначальникам островов, важным послам и дипломатам, членам семей великих домов. Ну и ещё любой из любовниц Эндрила. Всех остальных король принимал в другом замке — за пределами Цветочных врат.
До этого дня.
Эндрил опешил от того, сколько людей было на дворцовой площади. Слуги носились с подносами. В четырёх уличных кухнях, построенных, судя по всему, наспех, жарили на вертелах грибы, овощи и мясо. Звенел хрусталь, музыка, смех. Две девочки, со светлыми, будто небо, волосами, заплетёнными в косички, крича что-то друг другу, пробежали мимо Эндрила. Три дамы, в свободных платьях, широкополых шляпах и с почти одинаковыми синими ожерельями, прошли мимо, бросили на принца оценивающий взгляд и, фыркнув, отвернулись.
Он посчитал себя в праве фыркнуть им в ответ, чем остался вполне доволен. Однако...
Теперь он стыдился своего внешнего вида. Кто бы мог подумать, что военный наряд доставит ему столько проблем. Стиснув зубы и решив не обращать ни на кого внимания, он зашагал по дороге в сторону дворцового собора — деревянного здания в дальнем конце путанной тропинки, которую теперь выложили жёлтым камнем и украсили клумбами с цветами по бокам и низенькими кустарниками с какими-то розовыми ягодами.
И с каждым шагом людей становилось всё больше. Здесь были не десятки гостей — сотни человек. Пожалуй, скажи Эндрилу кто-нибудь, что во дворец пришёл каждый житель пяти верхних ярусов, он бы, не раздумывая, поверил.
Чтобы подойти к крыльцу собора, ему даже пришлось оттолкнуть нескольких зазевавшихся юношей в строгих тёмных костюмах с бархатной красной вышивкой на рукавах. Боги... Судя по их одежде и смуглой коже, они были островитянами, а не выходцами с Царь-древа. Похоже, сюрпризы никогда не кончатся.
Он побежал вверх по лестнице, гадая, что его ждёт внутри, но, когда добрался до последней ступеньки, двухстворчатые дверцы собора с медным королевским гербом, вдруг открылись, и из помещения выбежала девочка в светло-зелёном сарафане. По всему её виду можно было предположить, что она убегает от погони — в точности, как Эндрил часом раньше. Прядка светлых, отливающих золотом волос выбилась из замысловатой причёски, щёки залились румянцем, дыхание сбилось и клокотало в груди. Замерев на мгновение в дверях, она окинула крыльцо взглядом, будто ища укрытие, поправила золотую ленту в волосах, развернулась к лестнице и... увидела Эндрила.
Конечно же, он узнал сестру. Видел её в последний раз, когда ей было четыре. Она была ниже вдвое, со смешными, почти белыми кудрями, носила дутые штаны с перьевой прослойкой, бегала, забавно перебирая маленькими ногами, и заливисто хохотала, если падала. Сейчас она стала взрослее. Изменились лицо, фигура, одежда — всё. Но взгляд не желал цепляться за эти перемены, вместо этого выхватывая знакомые и родные детали. Маленький аккуратный носик, озорную искорку во взоре, пухлые щёчки, ямочку под нижней губой, в точности, как у матери. Золотую ленту в волосах, подаренную отцом.