Она пожимает плечами, делая шаг вперед меня.

— Не используй это. Мне было бы все равно.

Сначала я возьму воды, а потом сбегаю в горы. Фляги мне хватит на два дня, если я ее сохраню, и, надеюсь, я найду другой источник воды.

Словно читая мои мысли, Ред говорит: —Здесь нет другой воды на многие мили вокруг. Убедись, что ты наполнила ее до краев.

Угроза, которая удержала бы большинство от побега, я полагаю.

Но не меня.

Присаживаясь рядом с брюнеткой, я опускаю свою флягу в воду, наблюдая, как у горлышка собираются пузырьки.

— Что случилось с твоей рукой?

Я поднимаю взгляд ровно настолько, чтобы увидеть, что брюнетка смотрит на мое запястье и на очевидный шрам от самоубийства там.

— Упала на нож.

Ее губы растягиваются в улыбке, и она подносит флягу ко рту, чтобы сделать глоток.

— Не буду врать. Я сама думала об этом. Она кивает в сторону девушки чуть помоложе с песочно-каштановыми волосами на другой стороне пруда, соскальзывающей в воду в одном лифчике и трусиках.

— Но тогда моя сестра осталась бы в покое.

Секунды тикают, пока я заканчиваю наполнять флягу и брызгаю водой на лицо. Не то чтобы мне было все равно, что говорит мне эта женщина, это так, но мой разум подсчитывает, как далеко я смогу пробежать по этой тропинке, прежде чем Рэд сделает первый выстрел из своего пистолета.

Я закрываю воду и перекрещиваю ремень через голову, готовясь к решающему броску в своей жизни.

— Да. Что ж, если ты передумаешь, оно того не стоит.

Со смешком она проводит тряпкой по рукам, засовывая ее под рубашку к подмышкам.

— Я бы не стала. Теперь, когда я беременна.

Именно тогда я смотрю вниз и вижу выпуклость, торчащую из-под ее изодранной рубашки — маленькую при ее тощем телосложении, но определенно есть. Больные ублюдки, вероятно, оплодотворили ее.

Щелчок. Щелчок. Щелчок.

Мои мышцы напрягаются при звуке рычания вдалеке. Приближается. Быстро.

Я переключаю свое внимание на приближающихся Рейтов, несущихся к нам по противоположной тропинке.

— Анна! Женщина рядом со мной с трудом поднимается на ноги.

Я прыгаю к своему, медленно пятясь по тропинке позади меня.

Крики эхом разносятся по каньону, отражаясь от скал, когда женщины гребут к краю тинаджи.

В воздух раздаются выстрелы, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как Рэд бросается вперед, помогая женщинам выбраться из бассейна, когда она всаживает пулю одному из Рейтов прямо в голову.

Бешенный поднимает Анну с края бассейна и тащит ее прочь, в то время как она брыкается и кричит.

Другой вонзает зубы в одну из пожилых женщин.

— Анна! Та, что сидела рядом со мной несколько секунд назад, бросается на Бешенного, оттаскивающего ее сестру но один сильный удар деформированной мужской руки отправляет ее в полет на соседний камень.

Рэд стреляет в ту, которая сейчас питается от пожилой женщины, и еще две собираются у ее тела, разрывая его, когда она издает булькающий крик.

Все мои инстинкты говорят мне бежать.

Беги. Выживай.

Я разворачиваюсь на каблуках, чтобы сделать это, и мельком вижу Ред, она качает головой, прежде чем броситься в погоню за Рейтом, который украл девушку. По пути она помогает брюнетке, и они вдвоем ковыляют по тропинке позади них.

Разъяренный бросается ко мне, и я хватаю с земли камень размером с ладонь, швыряя его прямо ему в лоб. От удара его голова откидывается назад, а ноги выбиваются из-под него. Он падает, ползет на коленях по известняку ко мне. Я хватаю другой камень и бью им его по черепу. Один. Два. Три. Четвертый удар издает тошнотворный треск, и он падает на землю.

Нужно идти. Нужно идти. Нужно идти.

В моей голове ревет сирена, приказывая мне убираться отсюда к черту.

Врывается еще один Рейтер, и когда он тянется ко мне, я уклоняюсь от взмаха его рук и продолжаю идти по тропинке.

Однако вместо того, чтобы убежать. Я бросаюсь вслед за Редом и брюнеткой.

Морозный холод ветви поднимаются по моему позвоночнику, когда я вхожу в устье незнакомой пещеры. Я вглядываюсь в темноту за ее пределами, в которой исчезли шаги, по которым я шла, и преследующая дрожь — последняя попытка моего тела развернуть меня.

Впереди эхом отдаются крики, и крошечный укол света говорит мне, что мне предстоит пройти добрую пару сотен ярдов непроглядной тьмы, прежде чем я доберусь до нее.

Если бы я не была такой упрямой, мой мозг убедил бы меня повернуть назад и прервать миссию, но тело не так уж много может сделать, когда адреналин берет верх.

В нос мне ударяет гнилостный запах, и я подавляю желание глотнуть, ступая по гравию, который хрустит под моими ботинками.

Снова крики.

Каждый нерв в моем теле напряжен. Стоит дыбом. Ждет, когда его утащат или укусят.

Я должна идти. Я должна развернуться прямо сейчас и спасти свою задницу.

Как сказал папа, одиночество — единственный способ выжить здесь.

Какой-то предмет ударяет меня по ноге, и я проглатываю крик, прикрывая рот рукой. Дребезжание предмета привлекает мое любопытство, и я наклоняюсь вперед, ощупывая в темноте, пока не нащупываю холодный стержень. Липкая влага скользит по моим кончикам пальцев, и я поднимаю предмет, узнавая фонарик в своей руке.

Я включаю его.

Изуродованное лицо с рычанием наклоняется ко мне, и крик срывается с моих губ. Повинуясь инстинкту, я швыряю фонарик ему в лицо.

Руки обвиваются вокруг моей талии, и я отшатываюсь назад, падая на землю. Страх душит мое дыхание, и я плюхаюсь на живот, царапая грязь, чтобы убежать. Резкий рывок отбрасывает меня назад, гравий царапает мой живот.

Я брыкаюсь от Ярости, которая затягивает меня глубже в пещеру.

— Ты моя, сука, — рычит он.

Размахивая руками, я дотягиваюсь до пролетающего мимо валуна и крепко хватаюсь.

Разъяренный спотыкается, его хватка ослабевает, и я отползаю от него.

Неприятное рычание гремит в моей голове, когда Рейтер ныряет ко мне.

Огонь пробегает по моей коже головы, когда он хватает меня за волосы.

Я хватаюсь за его руку, зарываясь пятками в грязь. Острые камни и гравий врезаются мне в спину, в то время как стены вокруг меня раскрываются, превращаясь в пещеру, и давление на мой череп спадает. Перекатываясь вперед, я поднимаюсь на ноги и карабкаюсь к темному туннелю передо мной.

Бешенный, который затащил меня сюда, встает передо мной, блокируя выход.

Я отступаю от него и осматриваю окрестности, чтобы обнаружить еще двух Рейтов, приближающихся ко мне.

Крики становятся громче, и я мельком замечаю тела, развешанные вдоль стен, похожие на жутких марионеток. Окровавленные женские торсы, без голов или конечностей.

Ощущение холода заполняет мою грудь, в то время как тошнота булькает в животе. Каждый вдох требует больше воздуха, и мое горло горит от внезапной сухости.

Окружающие палатки и одеяла говорят мне, что это был улей, который, должно быть, наткнулся на карман, заразив каждого из них. Судя по их способности разговаривать и охотиться стаями, я бы предположила, что они прошли вторую стадию — стадию психопатов, когда убийства могут быть как целенаправленными, так и исключительно для собственного развлечения.

Болезненный крик привлекает мое внимание к Анне, лежащей в ловушке под Рейтером, который оседлал ее. С нее сняли лифчик, и Разъяренная женщина одной рукой сжимает грудь, а в другой сжимает кровавую массу, похожую на сердце. Он размахивает им над ней, кровь капает на ее обнаженную кожу, затем опускает студенистую массу к ее рту, как будто хочет, чтобы она поела.

Ред лежит без сознания, а брюнетка привязана к столбу под туловищем, кричит и брыкается. Поскольку она уже беременна, я предполагаю, что ее убьют ради еды.

За пронзительными криками слышится долгий гудящий звук, похожий на агонизирующий вопль бесконечной муки. Мои глаза следуют за звуком к бледному, тощему телу обнаженной женщины, привязанной к стене пещеры. Ее большой, выпуклый живот пульсирует жизнью, выступы под ее кожей вызывают прилив тошноты от моего желудка к задней части рта. Форма неестественная — слишком большая для ее худощавого телосложения. Молочно-белый цвет ее глаз и пятнистость кожи указывают на прогрессирующую стадию инфекции.