В течение трех наполненных стрессом дней мы путешествовали от рассвета до заката, иногда верхом, иногда пешком, изредка останавливаясь, чтобы поесть и дать отдых нашим лошадям. Я оставалась в постоянном возбужденном состоянии, напряжение прожигало мои кости, как кислота, и разрушало нервные окончания.
Не только я боролась за спокойствие. Аллура снова разозлилась. Деревья вибрировали, листья трепетали. Ветки били нас, а корни делали подножки.
Бесчисленное количество раз я хотела попросить о помощи, но внушение Рота заставляло меня молчать. Я хотела сифонировать… от кого угодно, но крученое ожерелье делало меня бессильной.
Никогда еще сила не имела такого большого значения. Чем сильнее я была, тем меньше мне могли причинить вреда.
Признаю, если бы у меня было больше магии, больше силы, я могла бы предотвратить это. Могла бы защитить себя.
Если бы у меня было больше магии и силы, я могла бы защищать себя и своих близких вечно.
Единственным источником надежды для меня была Фобия. Дважды я видела ее на деревьях, следящей за мной, готовой и желающей укусить моих спутников по моей команде.
Главным источником моего беспокойства был Рот. Поймали ли его кентавры?
«Мне все равно, мне все равно, мне все равно».
Я не добилась никаких успехов с Трули, но мое глупое сердце не желало избавляться от нее. Ладно, ладно. Я добилась некоторого прогресса. Не раз я ловила ее на том, что она задумчиво на меня смотрит. Но это не имело значения. Я не была настолько жалкая, чтобы довольствоваться объедками… пока что.
Больше всего меня интересовала Хартли. Несмотря на приказ больше не появляться, Ноэль приходила с ежедневными отчетами.
— Ничего не изменилось. Все хорошо —
— Дорогой папочка ищет… но не уверена, что он ищет Хартли. Кстати говоря, твоя кузина счастлива в своем новом доме —
— У кого четыре больших пальца и огромная любовь? У командира троллей и Хартли! —
Заверения Ноэль ничего для меня не значили. Хотя она не могла лгать, могла вводить в заблуждение, о чем я напомнила Роту. Хартли и тролль? Нет.
Да, она видела в людях лучшее. Да, она верила, что обиженные люди часто причиняют боль другим, что им нужна любовь, чтобы исцелиться. Но тролли были опасны и неисправимы, их укусы ядовиты.
«Судишь всех троллей за действия нескольких? Колдуны тоже опасны, но ты ожидаешь, что Рот освободит тебя».
Мое чувство вины оказалось таким же холодным, как ветер, который не согревал. Я выдохнула, перед моим лицом клубился пар. Викандер и Трули казались невосприимчивыми к холоду, в то время как я дрожала, стуча зубами.
— Мы уже приехали? — спросила я уже в тысячный раз. Раздражать фейри меня забавляло. Если я не жаловалась, то пела, просто ради удовольствия наблюдая, как он кривится.
— Почти, — пробормотал он.
Я должна была радоваться.
Но почему не радовалась?
Когда наши лошади рысью пронеслись мимо высокой сосны, луч солнечного света осветил меня, и небо больше не заслонялось пологом листвы. Слишком ярко! Мои глаза заслезились. Я быстро моргнула, пытаясь оценить обстановку.
Я подавила крик протеста, мои внутренности болели, как будто меня скребли наждачной бумагой. Мы вышли из леса. Вот. Вот почему я не радовалась. «Не готова к прощанию».
Я никогда не встречалась с Аллурой, которая часто напоминала мне непокорного ребенка, но уважала ее. Она осуждала меня за мои поступки, а не за мое происхождение.
По правде говоря, Рот тоже осуждал меня за мои действия. Я причинила ему боль, и он отомстил. Но он был предрасположен меня ненавидеть.
«Перестань думать о нем». Меня сбили с ног, но я поднимусь. Судьба ожидала, что я поднимусь.
Красные птицы парили в голубом небе, наполненном розовыми облаками. Такие яркие цвета! Словно ожившая картина. Горы поглощали горизонт, деревья были разбросаны тут и там. Это что… да! Под несколькими слоями льда лежала дорога из желтого кирпича. Ну, та самая дорога из золотого кирпича.
«Мы отправляемся в гости к волшебнику». Бессердечный железный дровосек (я), трусливый лев (Викандер) и безмозглое пугало (Трули).
В конце концов, мы добрались до очаровательной деревушки, меньшей, чем та, которую я видела в зеркале, расположенной в долине с большой рекой. Не было видно ни птиц, ни дворцов. По улицам бродили люди, одетые в меха. Некоторые вели животных, некоторые — телеги. Темный дым поднимался от пылающего костра, где кузнец-минотавр выковывал меч… интересно, не сражался ли он с кентавром за территорию? По соседству с таверной пухлый пекарь продавал свежий хлеб. От аромата дрожжей у меня потекли слюнки.
— Знаешь, а ты не справляешься со своей работой, — сказала я Викандеру. Мы ехали на одной лошади, я сидела впереди.
— Какой?
— Рот приказал тебе кормить и поить его нового питомца. И он сказал это не просто так! Когда я голодна, моя порода кусается. Так что сделай нам обоим одолжение и принеси мне еду.
Фейри усмехнулся.
— Я рискну.
Меня привлекли любопытные взгляды. Викандер получал улыбки и насмешки, а Трули — завистливые взгляды прекрасных дев, которые, вероятно, надеялись завоевать гнилое сердце холостяцкого принца.
После еще одного дня безостановочного путешествия мы достигли второй деревни, той самой, которую я видела в своем видении. Шахтеры таскали тачки, нагруженные сверкающими камнями. Над ними летали птицы, а внизу торговцы продавали свои товары — от украшений до мяса на палочке.
Мы проехали мимо магазина Ноэль и Офелии…»Магия, предсказания и многое другое»… и я сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Я хотела спрыгнуть с лошади и напасть. Увы. Никаких следов коварной парочки.
Позади нас поднялась суматоха. Люди выкрикивали предупреждения. Торопливые шаги стучали по льду. Со столов посыпались разные предметы. Трули побледнела, а Викандер выругался. Я повернула голову, ища источник паники.
На нас упала большая тень, заслонив солнце, и мое любопытство уступило место страху.
— Берегись! — крикнула Трули.
Что-то острое пронзило пронзило мои плечи и подняло в воздух. Я зашипела от внезапного приступа боли. Повернувшись, я увидела, что у нападавшего были голова и крылья орла, а тело, хвост и задние лапы льва. «Грифон».
Что мама рассказывала мне о них? Что, что?
В последнюю секунду Викандер вцепился в мою лодыжку, пытаясь удержать своим весом. Грифон лишь глубже вонзил свои когти, приподняв и фейри, едва не вывернув мое плечо. Мышцы натянулись. Меня затошнило. «Голова кружится». Когда боль усилилась, став невыносимой, я закричала. В любую секунду моя рука могла оторваться.
«Дыши, просто дыши». Черные точки заплясали в моих глазах, когда я воспользовалась свободной ногой, чтобы ударить Викандера по лицу.
— Отпусти!
Он усилил хватку.
— Не могу! Он тебя съест.
— Пускай! — удар, удар. Наконец-то! Фейри потеряла хватку и упал, позволяя грифону взмыть в воздух вместе со мной. Сильнейшая боль ослабла, головокружение и тошнота прошли, но я оставалась пленницей, когти существа глубоко вонзились в меня. — Я не вкусная. Горькая и жесткая. Держу пари, что фейри нежный и сочный.
Он пронзительно закричал, унося меня за пределы деревни, мимо переполненной долины, где солдаты тренировались с мечами и копьями, и над пустым холмом. Наконец, он убрал когти. Я закричала и взмахнула руками, кувыркаясь в воздухе, но ничто не замедлило моего движения.
Вот так все закончится? Такой у меня конец?
Я упала на землю, удар выбил воздух из моих легких. Кости затрещали. Острые сосульки торчали из земли, царапая меня, когда я покатилась вниз, оставляя за собой кровавый след. Даже когда я остановилась, мир продолжал вращаться.
«Сосредоточься!» Подгоняемая яростью и леденящим душу страхом, я выплюнула полный рот крови и поднялась. Но существо улетело, оставив меня в присутствии ненавистного врага.
Ноэль, рыжеволосая дьяволица с фиолетовыми глазами, вышла из тени. Наконец-то! Я наклонилась, готовая к нападению. Как и прежде, на ней были золотые доспехи и помятая одежда. Стиль, который я теперь узнавала. Большую часть своего настоящего она провела в будущем.
