Опять тишина. Я вздохнула.

— Значит, пойдем в Энчантию. — Фарра упоминала магических целителей. Возможно, они могли бы помочь Хартли. — Мы сможем увидеть тетю Вайолет и Трули и попутешествовать. Насколько я поняла, есть четыре территории. Эйрария — райский уголок в пустыне. Севон — деревня, с горами и птицами. Провинция Флер — это страна цветов. А Династия Азул — это вода и острова. Мне так хочется о них узнать.

И снова никакого ответа.

— Есть один птицоид, стражник, — сказала я. — Ты могла бы встречаться с ним, а я могла бы встречаться с… ох, не знаю… просто на ум приходит конкретный человек… принц. — У меня не было никакого желания сейчас с кем-то встречаться, но я хотела дать Хартли надежду на что-то.

— Ты обалдеешь, когда увидишь Трули, — продолжила я. — Она наш гибрид, и у нее есть тайная подружка по имени Фарра. Принцесса Фарра. Очевидно, мы, девочки Морроу, любим гоняться за золотом. Ну, кроме меня. Положив глаз на Питера, я выбрала ржавчину.

Пока я болтала Хартли моргнула, открыв глаза. Меня охватило облегчение, но через секунду оно пропало. Если глаза — это зеркало души, то ее душа превратилась в океан боли.

В них я видела свое отражение. «Никогда не испытывала такого горя».

«Улыбнись. Притворись, что все хорошо».

— Почему шесть боится семи? Это ложь. Числа не способны испытывать эмоции.

Несмотря на то, что ее глаза оставались мрачными, ей удалось улыбнуться.

— Что маленькая кошка сказала большой кошке? Мяу. — Ее голос был хриплым. — Прости, что заставила тебя беспокоиться. Я пытаюсь прийти в себя, правда, но очень устала. — Нахмурившись, она склонила голову набок. — Птицы говорят, что он идет.

— Кто идет? Какие еще птицы? — У нас в доме не было птиц. А те, что снаружи, разлетелись еще до начала бури.

— С тех пор как мама… — Ее подбородок задрожал. — Голоса были тихими. Теперь я слышу их снова.

«Улыбайся».

Входная дверь распахнулась и ударилась о стену, и я чуть не упала. Ледяной ветер ворвался в гостиную, и мои аккуратно сложенные тряпки слетели с журнального столика. За ними последовала бутылка тайленола. Вода без крышки опрокинулась, жидкость вылилась на пол.

Дыхание перехватило, застряв в горле. На пороге стоял Николас, тяжело дыша, а дождь и град били по крыльцу. Напряжение отражалось в его покрасневших глазах. Его золотистые волосы и темный костюм промокли насквозь. Почему-то от этой сырости он казался еще более грозным, чем прежде, как будто был продолжением теней и живым воплощением шторма. Ярость в человеческом обличье.

За несколько секунд я прочувствовала множество разных эмоций. Облегчение, радость, тревога, смятение, еще больший гнев. Мой отчим вернулся здоровым и невредимым. Почему не пришел раньше? Почему не писал и не звонил?

Когда я встала, молния озарила небо, освещая его ярким светом. Капли дождя прилипли к его ресницам. Или это были слезы? Или и то, и другое?

Он прищурился, источая чистую злобу. Когда он увидел Хартли, которая изо всех сил пыталась держать себя в руках, злость усилилась. Я отпрянула назад, каждый удар сердца был подобен пушечному выстрелу.

Это был Николас, мой отчим. Мне нечего было бояться.

«Эверли опасна для тебя и для Хартли. Более сильная магия требует… больше энергии, которую она будет выкачивать из тебя».

Неужели каждый раз, когда смотрела в зеркало, я выкачивала у матери? У сестры?

Внутри меня разразилась буря. Хартли не была такой бледной впервые за несколько дней. Потому что я больше не смотрела в зеркала?

Нет. Я не могла выкачивать у нее. Я даже не знала как.

Ну, я и не знала как дышать, но все же мне удавалось это делать несколько раз в минуту.

Я втянула воздух… доказывая это… а затем покачала головой. Я бы никогда не причинила вреда своим близким.

— Где ты был? — крикнула я, чуть не подавившись словами. — Ты был нужен нам. Ты был нужен маме. Она… она умерла, а тебя здесь не было, и… и…

Он сказал:

— Я делал все, чтобы спасти твою мать и помочь тебе. Я не думал… — Его ярость удвоилась. Втрое.

«Я приобрету для нее альтилиум».

Он был в ярости, когда сделал шаг ко мне.

— Ты пользовалась магией, Эверли?

Обвинение в его голосе испугало меня, и я подумала о том, чтобы солгать. Но нет. Я ни за что не опозорю маму и не буду говорить на языке, который она называла языком зла.

— Сегодня нет. Но вчера? Или позавчера? Да. Я пыталась и потерпела неудачу.

Он сделал еще один шаг.

— Какими магическими способностями ты обладаешь?

Я сглотнула.

— Мама навала это магией провидца.

Он вздрогнул.

— Прямо как твой отец.

— Ты знал Принца Эдвина? — спросила я.

Он сделал паузу, странный блеск промелькнул в его глазах, но тут же исчез.

— Эдвин был справедливым, как и большинство королей Энчантии, но не жестоким. Он общался с животными, как и Хартли.

Значит, Эдвин мог общаться с зеркалами и животными?

— С другой стороны, король, брат Эдвина, был самым жестоким человеком, которого я когда-либо встречал. Я им очень восхищался. Просто… оставайся на месте. — Он пинком захлопнул дверь и направился в кабинет, расположенный в задней части дома, оставляя за собой лужи воды.

У меня заурчало в животе, и я села обратно, положив голову на плечо Хартли. Тор прыгнул между нами, оттолкнув меня.

— Он хочет как лучше, — прошептала она.

Кто? Николас или Тор?

Наш отчим вернулся с листом бумаги в руках. С таким же пустым выражением лица, как и всегда… что теперь пугало меня больше, чем ярость… он сел посреди комнаты.

— Твоя мама написала письмо и взяла с меня клятву прочитать его тебе, если с ней что-нибудь случится. Поэтому я сначала прочитаю его, а потом мы поговорим.

Я потянулась к Хартли, ища поддержку. Мы прижались друг к другу.

— Моим любимым, — начал он. И тут же мое разбитое сердце начало извергаться, как вулкан, обжигающая лава хлынула сквозь многочисленные трещины.

— То, что вы сейчас услышите, шокирует и причинит боль, и я сожалею об этом. Но никогда не буду сожалеть о том, что сделала вас хоть немножко счастливыми. Если бы вы знали правду, то волновались бы и задавались вопросом «а что-если», и хотели бы того, чего у вас не было… пока что. Возможности вернуться. Хуже того, смертные испугались бы вас и заперли. Я планировала рассказать о вашем происхождении тогда, когда бы мы вернулись домой. Или когда бы я умерла.

Он сделал паузу, давая нам время обдумать и успокоиться. Хотя я сомневалась, что что-то сможет меня успокоить.

Николас продолжил.

— Я вышла замуж за Принца Эйрарии Эдвина примерно в то же время, когда Леди Вайолет вышла замуж за его брата, жестокого и безумного Короля Стефана. Согласно закону Энчантии, у жены есть год, чтобы зачать ребенка. Если ей это не удается, мужу разрешается ее убить. Когда время поджимало, мы с Вайолет вместе с другой королевой, ведьмой и оракулом раздобыли яблоки с Древа Новых Начал. Спустя месяц мы все забеременели. Позже каждая из нас родила здоровую девочку. Кроме Вайолет, она родила близнецов. Хартли, любовь моя, твой отец — принц Эдвин. Моя дорогая Эверли, твой отец… не он. Я люблю тебя как свою дочь, но я твоя тетя. Твоя мать — Королева Вайолет, а твой отец — Король Стефан. Хартли тебе не сестра, а кузина. Трули не твоя кузина, а твоя сестра-близнец.

Каждое предложение поражало меня, как взрыв бомбы. Кровь отхлынула от лица и в ушах зазвенело. Голова закружилась, заставив меня пошатнуться. Я была… Нет… Я не могла…

Жестокий король.

Отец.

Безумный. Кровожадный. Злой.

Мертвый.

Жалел ли он о том, что сделал со своим братом, или о том, что хотел сделать с шестью невинными младенцами?

Николас быстро продолжил.

— Хартли, Эдвин погиб, защищая нас от меча Стефана. Он отвлек короля, позволив мне спрятать нас за иллюзией. Я спрятала близнецов и Вайолет тоже. Мы планировали забрать вас всех в мир смертных, но нас поймали, и Вайолет ранили. Я смогла забрать только Хартли и еще одного ребенка. У Вайолет было меньше секунды, чтобы решить, кого из близнецов отдать мне на руки. Ах, она рыдала, словно раненое животное. Как только Эверли оказалась у меня в руках, я побежала, оставив Вайолет и Трули позади. Это было одним из самых трудных поступков в моей жизни.