— Едем в Селезию.

— Но это же пол дня…

— Быстро. — буркнул охранник шоферу, и нервно покосился на Джомни.

Машина развернулась, визжа шинами, и Джомни предстояло ещё несколько часов провести в сидячем положении.

Маленькие польские городки мелькали за окнами. Один за другим они тянулись нескончаемой линией. Всё вокруг было до мерзости ухоженным. Джомни уже начало казаться, что в каждом подвале этих пряничных домиков, какой-нибудь маньяк пытает своих жертв, а потом приветливо улыбаясь здоровается со своими соседями. Относительно ровная дорога стала становиться ровнее и шире, и машина свернула в один город.

Высокие кирпичные здания выглядели зловеще и торжественно. Готическая кирпичная эклектика отдалённо напоминала Джомни мавританские детали родного города, только грубо окрашенные одной бурой краской. В свете закатного неба, ряды ажурных зданий выглядели как обглоданная рыбья кость. Машина остановилась перед скромной вывеской нотариуса и парни грубо вытащили Джомни на тротуар.

Из конторы вышло два крепких человека в красивых деловых костюмах. Один был очень старым, на вид лет девяносто, но держался бодрячком, а второму было на вид около пятидесяти. Лица выдавали явное сходство отца и сына. Старший заинтересовался, он смело подошел к бритым парням и дерзко спросил:

— Что это вы мне сюда притащили?

— Господин Вишневский, мы не знали что с ним делать.

Джомни попытался подойти к мужчинам, но старший брезгливо взглянул на него своими карими глазами, и парни скрутили Джомни. Джомни попытался вырваться, но не смог. Единственное что ему удалось, это полностью увидеть татуировку на шее парня. Это была свастика. Старая недобрая нацистская свастика. Её держал в своих когтях орёл, а вокруг была спираль похожая на ту, как обычно рисуют ДНК.

Один из парней подошел к старому мужчине и заговорил оправдывающимся тоном:

— Господин, мы поймали его на вокзале.

— И что, каждого бродягу теперь ко мне таскать будете?

— Господин, он сказал что должен передать что-то важное — тревожным тоном сказал нацист, а потом пониженным голосом добавил. — Он везёт что-то для Петровской.

— Отпустите его. — сказал старший и подошел к Джомни.

— Что тебе нужно парень?

Джомни вырвался из хватки парней и строго сказал:

— Я должен встретиться с одним человеком.

— Каким?

— Я не знаю его имени.

— Кто тебя послал?

— Я не знаю его настоящего имени.

— А какое ненастоящее?

— Я могу сказать только тому, к кому меня послали. И вообще, кто вы такие? — дерзко ухмыльнувшись спросил мужчин Джомни.

— Он не знает кто мы такие! — с презрительной усмешкой сказал старик, и хладнокровно добавил. — Избавьтесь от него.

Джомни отчаянно вырывался, он хотел сбежать, но крепкие руки парней не оставляли ему шанса. Его ноги уже затолкали в машину, а старики спокойно брели прочь. Джомни был в отчаянье, в последний момент перед закрытием двери в его голове мелькнула вспышка, и зазвучал голос Нимхэ. Джомни укусил руку бандита, выпрямился во весь рост и крикнул в след старикам последние слова которые сказал ему Нимхэ:

— Рад, что ты не забыл меня! Как бы тебя там не звали…

Старики замедлились. Они остановились и стали возвращаться. Один из них поднял руку, и бандиты отпустили Джомни. Через пару минут он сидел в кабинете нотариуса со связанными руками. Крепкий старик стоял сзади, а его сын сел за свой стол напротив Джомни. Желтоватый свет плавно разгорелся и лицо мужчины стало возможно разглядеть.

Грубоватая славянская внешность, глубоко посаженные карие глаза и могучие надбровные дуги напоминали черты казаков с картины Репина. Длинный прямой нос завершался торчащей вперед капелькой, и когда Вишневский улыбнулся, его нос стал немного похож на клоунский. Могучий худой подбородок и жилистая шея выглядели весьма угрожающе, но от них веяло какой-то трудолюбивой крестьянской простотой.

Вишневский привстал со стула, закатал рукав обнажив непогодам мускулистую и жилистую руку, он дал Джомни такую пощёчину, что Джомни чуть не потерял сознание.

— Какого чёрта, Жива! Я сто раз говорил тебе, не присылать мне своих зомбей!

Гаркнул Вишневский когда Джомни пришел в себя от удара.

— Я не зомби. — сказал Джомни и сплюнул кровь.

Вишневские переглянулись.

— Ну да, и кто же ты такой? — со злобной усмешкой спросил Вишневский и стал разглядывать китайские документы Джомни. — Джонни Инглиш, ХА!

— И кто тебе такое дурацкое имя придумал? — спросил старик.

— Отец. Фамилию я шутки ради выбрал.

— А какое у тебя настоящее имя? Жива его хоть спрашивал?

— Он теперь не Жива. Его зовут Нимхэ. — ответил Джомни.

— Принцесса Нимхэдриэль! — в один голос проговорили Вишневские и громко расхохотались.

— Ну рассказывай, Джонни, — сказал мужчина и обратившись к старику сказал— Открой окна сынок, сейчас будет душно. И руки ему развяжи.

Старик развязал руки Джомни. Джомни потёр запястья, пригладил смятый в драке рюкзак, выпил воды и начал с самого главного.

— Британцы получили супер оружие. Точнее скоро получат.

Джомни достал электронную книгу, и включил на ней видео, снятое с бинокля, тогда на берегу Португалии. Вишневский долго смотрел его, просматривал несколько раз. затем цокнул языком, раздосадовано покачал головой и сказал:

— Я убил примерно в два раза больше, но даже мне не легко на это смотреть... А Жива, он такой сентиментальный, он это видел? Как он? — заботливым голосом спросил Вишневский.

— Плакал.

От ответа Джомни Вишневские тревожно переглянулись.

— Вот что, Джонни, ты ведь в Лондон ехал?

— Так точно. — ответил Джомни неожиданно сам для себя.

— Так вот ты туда и поедешь. Теперь ты работаешь не только на него, но и на меня.

— С какой стати? — нагло спросил Джомни.

— С такой стати, что если ЖиваНимхэ пострадает из-за твоей безалаберности, я тебя прикончу, понял!

— Вас понял. — облегченно сказал Джомни.

— Британцы перешли все границы. — продолжал Вишневский — Пора с ними кончать. Их национальная черта — это наглость, поэтому нам надо быть наглее.

— Вацлав, сынок.

— Да отец. — ответил старик.

— Не хочешь посидеть на британском троне, прежде чем я утоплю его в крови, а потом в океане?

Вацлав взял со стены саблю, оглядел её лезвие слегка приподняв кустистые усы, потом улыбнулся отцу, и непогодам ловко, со свистом рассек ею воздух.

— Но это билет в один конец. Я тебя предупреждаю, это билет в один конец. — вкрадчиво повторил Вишневский и продолжил — Если станет выбор между тобой и Нимхэ, ты должен будешь отдать свою жизнь. Нимхэ штучный экземпляр, а твоих братьев и племянников у меня ещё две дюжины.

— Сколько той жизни отец, врезать как следует этим ублюдкам — значит уйти красиво! Я готов, Батька!

Вишневские с гордостью посмотрели друг на друга и Вацлав ушел. Вишневский достал из ящика что-то тяжелое, и пристально глядя на Джомни положил это в пиджак. Затем он достал из ящика какие-то гербовые бумаги, макнул винтажное перо в чернильницу, и стал заполнять их, периодически поглядывая в китайский паспорт Джомни.

— Пять лет проучился в Тайване? — вдруг спросил Вишневский.

— Ну, наверное… — замялся Джомни.

— Не наверное а точно. Вот твой диплом врача.

Вишневский протянул Джомни красивую гербовую бумагу, с водяными знаками и защитной пластиковой микросхемой. Он начал читать но смутился и решил спросить.

— Но тут написано адвокат, как так?

— А как ты думал лечить британцев без лицензии юриста? Первый же пациент тебя засудит! — Усмехнулся Вишневский и стал заполнять следующую бумагу.

— А вот лицензия врача. Придётся тебе съездить в Тайланд, задним числом.

— Не хотелось бы мне ездить туда, тем более таким числом…

Вишневский расхохотался. Он ещё долго улыбался и усмехался, но наконец передал Джомни ещё один диплом.

— Тебе наверное непривычно, что дорогущие дипломы достались тебе так легко… — продолжал Вишневский.