— Белых людей когда-то выгнали из Африки, за своенравность. Они пошли в индию, истребили местных и выгнали самых своенравных в Европу. Там они истребили местных, и выгнали самых своенравных в англию. Север и юг Европы собрали среди себя самых своенравных и… И выгнали их в Америку. Американцы… ну ты понял, пришли обратно сюда. А мы всё это время копошились в дерьме гиппопотама и в ус не дули.
— Очень приблизительно, но в целом верно. Не думал что ты задумываешься о таких вещах.
— В твоём возрасте Джомни, я мечтал стать историком. Изучить опыт всех вождей всего мира, и поставить его на службу родному племени. — сказал отец, отпил ещё немного водки и долго морщился — Но вождю непристало корпеть над книгами. Он и так самый умный.
Отец сделал ещё маленький глоток, грустно опустил голову и сморщился еще сильнее.
— А ты кем хочешь стать?
— Не смог выбрать. Все науки полезны. Каждая из них это дверь в одну и ту же комнату. — сказал Джомни и поднял голову к небу.
— Говоришь как наш покойный шаман, благослови его Аллах. — сказал отец.
— Правда? А что ещё он говорил?
— Говорил что белые люди варвары. У них нет чести, нет воспитания, нет традиций. Они живут по дурацким бумажным правилам, которые почему-то называют законами. А ещё он говорил что они совершенно другие, они не знают своих вождей в лицо и поэтому всегда ненавидят их. Для них обычное дело делить с соседом еду, пить вино, а на следующий день оболгать и сдать его воинам своего супер вождя, которого они оба ненавидят.
— Разве такое возможно? Я думал что это всё страшилки, или отдельные случаи, но неужели они все такие? Как тогда они стали такими сильными?
— Постоянно воевали. Не так как мы, отдельными племенами, а целыми миллионами. Они не говорят с духами так как мы. Они слили всех своих духов в одного большого и жадного. Он требовал крови, много крови. Уйму крови. Но сил давал еще больше. — сказал отец благоговейным голосом — Они назвали его Закон.
— Тогда я пойду к нему. Но мне понадобится кровь, чтобы его задобрить, и я знаю, где её взять — сказал Джомни, воодушевленно глядя на отца — Придётся сначала стать врачом, когда то очень хотел.
— Да уж. — сказал отец и удивленно наклонил голову — Каме действительно трус, по сравнению с тобой. Всё их племя грешит этим. Когда я служил егерем в силах Африканского Содружества, мы попали на передовую. Американский самолёт кошмарил несколько городов. Спустится из стратосферы, сожжёт все дотла, и исчезает. Как и небыло, а мы ходим потом как идиоты, собираем внутренние органы мирных женщин и кровавую кашу из их детей. Для погребения. — сказал отец, содрогнулся и допил оставшуюся водку несколькими большими глотками.
— Как то раз мы его подкараулили, подбили его, думали сдох, да где уж там! Он отбросил фюзеляж, кабина превратилась в вертолёт и одним залпом из ускорителя частиц выжгла всю нашу роту. Только я остался. Руку зацепило. Я сначала даже не заметил, а на следующий день она начала гнить заживо. Врачи три года со мной возились, но спасли. Но ты не волнуйся, Мубе не пострадали. Они очень храбро ретировались!
Джомни вздохнул, крепкий напиток должен был облегчить его переживания, но не справлялся с задачей. Единственное чем радовало варварское пойло, так это тем, что его принёс именно отец.
— Хайди… — прошептал Джомни, и вновь запрокинул голову.
Отец хрипло рассмеялся, и улыбнулся во весь рот. Он достал из за пазухи плоскую нержавеечную фляжку, сладко вздохнул, неуклюже открутил пробочку и налил в кружку еще немного жидкости.
— Это специальный кавказский отвар из винограда. Он помогает при “сердечных” болях. — сказал отец таинственным голосом.
— Чача? — спросил Джомни и улыбнулся.
— А ты смышленый парень, сынок! — сказал отец и злобно захихикал — То что ты сделал сегодня, сделало меня очень счастливым.
— Но я же отверг ее, оскорбил, растоптал ее чувства!
— Да, ее самолюбие сильно уязвлено. — низким добродушным голосом сказал отец.
— Не понимаю, объясни.
— Я открою тебе одну тайну. Ты ещё маловат для того чтобы знать ее, так что если не поймёшь, просто запомни. Вспомнишь когда будет нужно.
Джомни взял кружку и отхлебнул кавказский отвар, а отец положил ладони на бедра, широко расставил локти, и вдохнув воздух торжественно сказал:
— Ты не был бы с ней счастлив. А совсем даже наоборот.
— Почему? Она же любит меня?
— А почему она тебя любит? Нет, не так вопрос поставил. А почему именно она любит тебя? Или нет. Ещё точнее. Она любит тебя, или её племя любит золото? Я не говорю что она тебя не любит, этого никто знать не может, даже она сама. Но, когда я сказал что Камэ не отходил от матери, я лукавил, ведь именно его мать по факту вождь племени Мубэ. Чтобы хоть как-то сдержать влияние женщин на мужей, мужчине прилично жениться только тогда, когда он будет силён и уверен а иначе…
— Но разве женщина будет вредить любимому мужчине?
— Ну как маленький, ей богу! Конечно не будет, ведь она будет совершенно уверена в том, что все её решения идут на благо семьи. И даже если факты будут говорить об обратном, то тем хуже для фактов.
— И как же я сразу не догадался!
— Ты догадался сынок, и я горд за тебя. Ты догадался, потому что ты сын вождя.
Отец сделал маленький глоток из фляжки и многозначительно и тревожно посмотрел вдаль.
— В нашем племени, женщина делает счастливым мужчину, а мужчина делает счастливой женщину. И получается что обе чаши наполнены доверху, и ничего не пролито зря. В племени Мубе, женщины делают счастливыми в первую очередь себя, а мужчинам приходится довольствоваться остатками. Поэтому мы предпочитаем набираться опыта перед браком, чтобы не бояться обделить себя счастьем. Это и символизируют детские игры, когда детям ставят на головы стаканы, и дают бутылку со сладким соком, которую нужно разделить поровну. Опытные и мудрые наблюдают за тем, какие дети как себя ведут.
— И как Хайди себя вела?
— Не знаю. Жена вождя племени Мубэ запретила эти игры. — сказал отец и на его щеках образовались две симметричные ямочки.
Джомни задумался. Его брови выпрямились а глаза прояснились, как будто и не было никакой огненной воды. Его дом сгорел, одна деревянная балка упала на землю, точно направившись на его отца горящим концом и испускала едкий сизый дымок.
— Что-то мне подсказывает, что ты просто избавился от лишнего сына, на которого тебе не хватит наследства. — посмеялся Джомни, и почесал голову.
— Ну, во первых, так и есть. С деловой точки зрения всё сложилось как нельзя лучше. Но есть ещё кое что. — сказал отец с облегчением. и продолжил — Договоренность с племенем Мубэ действительно была. И я не торопился прятать тебя от Хайди под юбку жены, чтобы её не нарушить. Я сдержал своё слово. Но власть вождя не безгранична, я не мог бы приказать тебе вступить в брак, и я этим воспользовался.
— С другой стороны. — сказал отец и радостно поднял брови — Я не приказывал тебе хамить шаману. Ничего не помешало бы тебе спокойно жениться, и счастливо влачить своё существование в качестве номинального управляющего делами племени. Терпеливо выслушивать, как жена упрекает тебя в безынициативности, успешно претворять в жизнь управленческие решения идущие во вред Абеба и на пользу Мубэ. И это был бы твой выбор, который меня бы тоже устроил в целом. В конце концов, ты и сам на одну восьмую Мубэ.
Горящая балка громко стрельнула и разгорелась сильнее.
— Чем серьезнее последствия, тем взрослее решение. А твоё решение было очень взрослым. Столько морщин на лбах твоих старших братьев я со школы не видел. По воле духов, мой младший сын оказался самым взрослым.
— Получается, я больше никогда тебя не увижу?
— Я изгнал тебя не навсегда. Ты сможешь вернуться, если принесешь в племя богатство превосходящее всё богатство племени, или когда я умру. Мне семьдесят четыре. Красивее чем сейчас я уже точно не стану. Так что смотри на меня сейчас. — сказал отец, расправил плечи, втянул свой большой живот и рассмеялся.
