“Совершенно секретно. Передайте это тому, кому я доверюсь. В день и время обозначенное ниже”

Джомни открыл электронную книгу, и с ужасом обнаружил что он боролся за жизнь целую неделю. Дата и время на папке точно совпадали с появлением матроса, который её принёс. Однако это было не самое интересное. Дата наложения пломбы обозначала день, за месяц до его попадания на борт Матери Гидры. Джомни заинтересовался, и смело сорвал пломбу.

Внутри папки он обнаружил увесистую пачку чистой принтерной бумаги, и пучок потертых цветных карандашей. Джомни подумал что на листах есть скрытое послание, но на просвет не увидел ничего интересного. Достав все листы из папки он обнаружил на внутренней части папки записку:

“Приветствую тебя путешественник, или лучше сказать авантюрист. Ты проделал колоссальную работу по выживанию, пока мой вирус рвал и восстанавливал твои аксоны и дендриты, фиксируя конструкцию твоего мозга. Если ты выжил после первой стадии, то тебе осталось всего пять. На второй стадии вирус должен создать временные связи которые несут в себе память, содержащую всякие ученые полезности. Когда вирус добрался до твоих слуховых и ассоциативных полей, ты получил автоматического помощника - это третья стадия. Помощник поможет тебе. Он должен вступить с тобой в симбиоз, и помочь тебе сохранить знания из временных дендритов в постоянные, твои родные, Д. Всё что ты не запомнишь, будет утеряно безвозвратно. Приятной учебы!

P.S.

Не обижай помощника, он очень ранимый. Если будет возможность, не говори никому, чем ты занимаешься, иначе Н. придётся лобызать всю команду.”

Джомни прилег на постель. Он не мог поверить, насколько серьезны бывают духи, к разговорам о которых он относился с иронией. Духи были готовы его убить, чтобы расплатиться по счетам. Но что они получили взамен? Ответ на этот вопрос он не знал.

— Если твоё племя не уничтожат британцы, спросишь об этом у шамана. — сказал наставник.

Джомни глубоко вздохнул. Закрывать глаза и спать ему совсем не хотелось. Он встал, умылся и привел себя в порядок. Он открыл папку, достал лист бумаги, заточил карандаш и приступил к распаковке подарков.

Он взглянул на свою руку, и усилием воли призвал вспышку, которая обозначила всю его анатомию. Он взял карандаш и стал неумело и коряво пытаться зарисовать то что увидел. Но у него получилось настолько плохо, что при одном взгляде на его каракули у него заболели глаза. Джомни швырнул карандаш в сторону, и обхватил голову руками.

— Всё хуже чем я думал. — отозвался дух наставник.

— Ты что расист? — вслух подколол его Джомни.

— Да. — ответил дух. — Я ненавижу расы. Все одинаково.

Джомни усмехнулся, взял другой карандаш и стал чертить отдельные кривые загогулины. Но и они получались так коряво, что могли вызвать только умиление его матери. Джомни взял новый лист, и стал чертить прямые линии, и вновь неудача. Чем сильнее он старался сделать линию прямой, тем кривее она получалась. Джомни отчаянно рассмеялся. Он потёр руки друг о друга, чтобы расслабить онемевшие пальцы.

— Вон та кривуля на буфера похожа. — сказал дух.

Джомни рассмеялся и расслабленной рукой нарисовал солидного размера пенис и все сопутствующие атрибуты. Дух в его голове рассмеялся несколько раз, но потом сказал:

— Давай ещё.

Джомни заполнил десяток листов W-образными каракулями всех форм и размеров, а дух каждый раз хихикал и давал советы. То он просил нарисовать толще то тоньше, то с другой стороны, а потом попросил нарисовать стилизованный под робота, во всех трёх проекциях и в разрезе.

— А тебе правда смешно, или ты просто запрограммирован издавать смех? — спросил Джомни.

— Смешно тебе, смешно и мне. — спокойно ответил дух — Ты очень остроумен. Даже Нимхэ от тебя такого ждать не приходилось..

— Это ещё что, смотри. — сказал Джомни и взял остро заточенный синий карандаш.

Джомни взял забитый фаллическими каракулями лист, и стал аккуратно вписывать между завитками плавно изгибающиеся строчки содержавшие его любимые шутки на разных языках, которыми он пользовался в школе чтобы оттачивать произношение и почерк на других языках.

Привычное действие по каллиграфии сделало Джомни спокойным, медитативное управления мышцами руки, вызывало в его памяти звуки приятных спокойных мелодий. Он чувствовал себя китайским аристократом, который в перерыве между сражениями и торговлей находит время чтобы посвятить себя деятельности, представляющей из себя нечто среднее между искусством и молитвой.

Строчки плавно перетекали между линиями и равномерно заполняли пустое пространство, превращая лист в так хорошо знакомые Джомни орнаменты из африканского народного творчества.

— Эх, как жаль что ты не смог бы поцеловать Нимхэ. У тебя в голове столько интересного… — грустно вздохнул дух.

— То-есть, вирус работает только в одну сторону? — озадаченно спросил Джомни.

— Ну да, вот смотри. — сказал вирус и Джомни ощутил едва заметный удар током в руку.

Дух перехватил управление рукой, и Джомни наполовину против своей воли, наполовину сам начал исполнять превосходный рисунок мозга. Затем не отрывая карандаша от бумаги схватил красный карандаш и второй рукой начал дорисовывать штрихпунктирные линии разделяющие локализацию функций мозга.

— Смотри. Вот здесь поля и подполя соединяются друг с другом. Они как сверточная нейросеть, передают информацию в уплотненном виде, и если её перехватывать и подменять, то можно управлять своим собственным мозгом. Вызывать и тормозить эмоции, дополнять картинку из глаз дополнительными данными, слышать то что слышат микрофоны хрен знает где, всё что хочешь можно!

— Почему ты сразу не помог мне рисовать? — возмутился Джомни.

— Ну, ты сам хотел. — ответил дух.

Джомни ещё немного порисовал каракули, потом открыл учебник по органической химии и стал выписывать формулы и давать им краткие пояснения понятными ему словами. Увлёкшись подытоживанием знаний, он совсем не заметил как пролетело несколько часов, и ему принесли ужин. Джомни поужинал и завершил первый в его новой жизни учебный день. Он поблагодарил духа за уроки, и стал готовиться к новому учебному дню.

Знания давались ему легко. Дух удивлялся неординарности подходов Джомни к пониманию и запоминанию, и с каждым новым разделом объяснял всё понятнее. Ещё пара дней и Джомни знал больше чем третьекурсник медицинского вуза, его тело освоилось и он даже вышел на прогулку в спортивный зал. Пока Джомни работал мускулами, дух постоянно смешил его забавными рассказами про команду, и даже рассказал много интересного о высшем командном составе.

В конце недели Джомни усвоил почти весь материал, что содержали временные связи, и уже перестал отличать знания духа от своих собственных. Он не только изучал их, но и успешно применял для собственной реабилитации, то и дело поглядывая на анализы своих жизненных показателей, и принимал нужные меры, получал нужные результаты.

На следующую неделю Джомни уже полностью восстановился и вернулся к своей работе. Хотя рисовать как дух наставник он и не научился, он вышел из положения и придумал как делать сложнейшие зарисовки способом вроде типографики. Вместо того чтобы рисовать сосудик, он вписывал название в его форму. Вскоре он так наловчился, что дух просил его руку, чтобы попытаться повторить, и не смог.

Но картины всё ещё оставались однотонными, плоскими. Тогда Джомни взял крышечку от лекарства, заполнил её спиртом и растворил в ней грифель, а затем пальцем начал рисовать свой автопортрет. Как ни странно живопись ему удавалась в разы лучше чем графика, а дух с удовольствием поделился и своим знанием о построении теней и форм. Когда Джомни утомлялся от учёбы и решал сделать себе выходной, он с удовольствием рисовал портреты по памяти.

— Покажись мне ещё разок. — попросил Джомни духа.

— Нарисуй лучше Хайди. — ответил дух.

— Не хочу. Мне всё ещё не легко вспоминать о ней. — сказал Джомни и добавил — Да не стесняйся ты, покажись!